В зал суда быстрым шагом вошел один из помощников Гамильтона Бергера, подошел сзади к окружному прокурору и потянул его за рукав.

Бергер повернулся с раздраженным видом, заметил выражение лица помощника и обратился к судье Кейзеру:

– Прошу прощения, ваша честь. Разрешите мне переговорить со своим человеком. Явно произошло что-то важное.

Гамильтон Бергер начал шепотом совещаться с помощником. Вначале на лице окружного прокурора появилось недоверие, потом удивление и наконец начала медленно расплываться улыбка.

Он кивнул помощнику и снова обратился к суду:

– Имело место чрезвычайно важное развитие событий в слушаемом деле. Я намерен пригласить мистера Мейсона в качестве своего следующего свидетеля.

– Вы не можете этого сделать, – возразил судья Кейзер, однако, увидев выражение лица Гамильтона Бергера, добавил: – Если только не требуется прояснения какого-то факта адвокатом защиты. Но, определенно, для адвоката защиты вряд ли подходит роль свидетеля, дающего показания против своей клиентки.

– Я объясню свое пожелание, ваша честь. Какое-то время тому назад представитель мистера Мейсона передал один револьвер Морису Халстеду, очень компетентному специалисту по баллистике. Его попросили сделать несколько пробных выстрелов из этого револьвера. Когда встал вопрос о том, что две пули, извлеченные из тела Надин Эллис, выпущены из разных револьверов, мистер Халстед связался с окружной прокуратурой и заявил, что хотя он не желает портить отношения со своими клиентами, тем не менее он не может скрывать доказательства. Он обратился к мистеру Редфилду, который уже выступал как свидетель по слушаемому делу, чтобы проверить пули, выпущенные во время того эксперимента, провести который мистера Халстеда просил представитель мистера Мейсона. Мистер Халстед не хотел, чтобы мистер Редфилд предавал дело огласке, если окажется, что пули, выпущенные мистером Халстедом во время эксперимента, не имеют никакого отношения к убийству. Если же, наоборот, они совпадут с одной из пуль, послуживших причиной смерти, а следовательно, являются доказательствами, Морис Халстед не желает ставить себя в уязвимое положение, укрывая улики в деле об убийстве. – Бергер повернулся к Мейсону и многозначительно добавил: – К сожалению, не все придерживаются подобных норм поведения.

Заинтересовавшийся судья Кейзер склонился вперед.

– Пожалуйста, продолжайте, господин окружной прокурор, – попросил он. – Только не переходите на личности. Обращайтесь со всеми заявлениями к суду, поскольку процесс ведется в отсутствие присяжных.

– Пули, выпущенные во время эксперимента Морисом Халстедом из револьвера, переданного ему Перри Мейсоном, безоговорочно совпадают с пулей, которую мы называем «пуля номер два» и которую мы ранее не могли идентифицировать, – продолжал Гамильтон Бергер. – У нас сложилась следующая ситуация, ваша честь. Похоже, что одну из пуль, послуживших причиной смерти, выпустили из револьвера, находившегося у Перри Мейсона. Вторая пуля, которая могла быть выпущена после наступления смерти, вылетела из револьвера, также находившегося у мистера Мейсона. Вывод очевиден. Обвиняемая пришла к мистеру Мейсону с револьвером, из которого она застрелила Надин Эллис. Я не буду в настоящий момент выступать ни с какими обвинениями, однако револьвер таинственным образом куда-то перекочевал от обвиняемой, а у нее оказался другой револьвер, который ей мог вручить только ее адвокат. И он, не исключено, посоветовал мисс Робб вернуться на место преступления и выстрелить во второй раз в тело жертвы. Это произошло после того, как адвокат так тщательно изучил закон о двух лицах, выпускающих в тело жертвы по пуле, обе из которых наносят смертельное ранение. Одно дело, если адвокат советует, что предпринять, лицу, обвиненному в совершении преступления, и пытается защитить интересы этого клиента, однако совсем другое дело, если адвокат становится соучастником убийства. На мистера Мейсона и раньше падало подозрение, но на этот раз обстоятельства сложились таким образом, что доказательства…

– Достаточно, господин окружной прокурор, – перебил судья Кейзер. – Не смейте делать никаких заявлений относительно адвоката защиты. Если вам есть что показать конфликтной комиссии Ассоциации адвокатов, сделайте это. Если вы желаете вручить мистеру Мейсону повестку о явке в суд, чтобы он предстал перед Большим жюри и Большое жюри расследовало, является ли адвокат соучастником после события преступления, у вас также имеется на это право. Однако во время настоящего слушания вы ограничены обсуждением уместности, значимости и необходимости доказательств. Правда, сделанное вами заявление – это достаточное основание, чтобы разрешить вам пригласить мистера Мейсона в качестве свидетеля. Мистер Мейсон, примите присягу. Вы будете выступать свидетелем со стороны обвинения.

– Минутку, ваша честь, – обратился к судье Мейсон с каменным выражением лица. – Независимо от того, что желает доказать окружной прокурор, допрашивая меня, остается в силе тот факт, что я представляю обвиняемую по этому делу и имею право вести его в должной манере. В настоящий момент я провожу перекрестный допрос свидетеля Джорджа Анклитаса. Этого свидетеля окружной прокурор пригласил вне очереди, заявив, что мистер Анклитас является очень занятым человеком и ему неудобно возвращаться в зал суда завтра. Я настаиваю на том, чтобы мне безотлагательно разрешили продолжить перекрестный допрос свидетеля Анклитаса.

– А я считаю, что это просто уловка, чтобы выиграть время, – гневно заявил Гамильтон Бергер. – Адвокат фактически закончил перекрестный допрос. Если он что-либо и спросит у этого свидетеля, то эти вопросы окажутся повторением уже прозвучавших.

– Мне кажется, что перекрестный допрос подошел к логическому завершению, – высказал свое мнение судья Кейзер. – Суд заявляет, что не позволит искусственно растягивать его. Однако адвокат, несомненно, имеет право закончить допрос свидетеля. Мистер Анклитас оказался на месте дачи показаний с нарушением порядка вызова свидетелей, так как господин окружной прокурор заявил, что мистеру Анклитасу будет сложно вернуться в зал суда завтра. Адвокат защиты имеет право закончить свой перекрестный допрос этого свидетеля до приглашения следующего, в особенности ввиду того, что мистера Анклитаса пригласили выступить вне очереди по просьбе окружного прокурора.

Гамильтон Бергер с недовольным видом согласился со словами Кейзера, однако добавил:

– Я требую, чтобы перекрестный допрос велся в строгих рамках, допускаемых законом, и не использовался для растягивания слушания.

– Естественно, – ответил судья Кейзер. – Продолжайте, мистер Мейсон.

– Вы уверены в том, что переданный вами Хелману Эллису револьвер – это тот револьвер, который вы лично пометили пилкой для ногтей? – обратился Мейсон к Джорджу Анклитасу.

– Я возражаю, – встал с места Гамильтон Бергер. – Этот вопрос уже задавался, и на него получен ответ. Перекрестный допрос ведется недолжным образом.

– Возражение принимается, – постановил судья Кейзер.

– Когда вы в последний раз видели этот револьвер до того, как вам его вручил окружной прокурор?

– Я возражаю. Этот вопрос уже задавался, и на него получен ответ. Перекрестный допрос ведется недолжным образом.

– Возражение отклоняется.

– Отвечайте, – велел Мейсон Джорджу Анклитасу.

– Когда я передал его Хелману Эллису.

– Вы считаете, что это тот же револьвер?

– Я возражаю. Это повторение. Вопрос уже задавался, и на него получен ответ.

– Возражение принимается.

– Вы не знаете номера четырех револьверов, которые вы купили?

– Я возражаю! – закричал Гамильтон Бергер. – Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется недолжным образом. Этот вопрос уже задавался, и на него получен ответ.

– Возражение принимается, – постановил судья Кейзер.

– Знаете ли вы в настоящий момент или знали ли вы в тот момент, когда передавали револьвер Хелману Эллису, номер оружия?