Ответом ему было молчание.

– Вызывается свидетель Герберт Докси! – сказал судья Сидгвик.

Голос бейлифа, усиленный динамиком, разнесся по залу и коридорам: «ГЕРБЕРТ ДОКСИ!»

– Очевидно, он еще не вернулся с обеда, – небрежно заметил Мейсон, когда Докси не отозвался. – Ну что ж, тогда мы вызовем миссис Рокси Клаффин.

– Миссис Клаффин, займите свидетельское место, – предложил бейлиф.

Рокси Клаффин вскочила на ноги.

– Но… но… я ничего не знаю! Я…

– Выйдите и произнесите слова присяги, – сказал Мейсон.

Рокси неохотно вышла вперед – красотка с внезапно побледневшим от страха лицом.

– Поднимите правую руку и поклянитесь говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды, – сказал судья.

Когда Рокси присягала, ее рука заметно дрожала.

– Теперь садитесь в свидетельское кресло, – предложил ей Мейсон, – и расскажите нам про хлам, который вы отвезли на свалку вчера утром, миссис Клаффин.

– Я протестую. Вопрос несущественный и не относящийся к делу, – заявил Гамильтон Бергер.

– Ваша честь, – сказал Мейсон, – я увяжу этот вопрос с разбираемым делом.

– Думаю, тогда вам лучше представить суду ваши соображения по этому поводу, мистер Мейсон. Пока что суд склонен поддержать протест.

– Хорошо, – сказал Мейсон.

Он повернулся к свидетельнице:

– Вы ведь знали, что Герберт Докси использовал времянку подрядчика, расположенную на вашем участке, с целью проведения некой работы?

– Но… но он имел на это право! Он был секретарем компании, с которой я сотрудничала, и…

– Пожалуйста, отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон. – Вы знали, что он делает какую-то работу в этой хибаре?

– Да. Он сказал, что хочет поставить там столы для черчения, чтобы проделать какую-то работу, о которой нежелательно знать посторонним. Он попросил меня никому об этом не говорить.

– Хорошо. Теперь о другом. Энрайт Харлан одолжил вам револьвер?

– Да.

– Что случилось с этим оружием?

– Я вернула его Энрайту Харлану, как он и сказал, тридцатого мая.

– Почему вы вернули его?

– Я не хотела держать его у себя. Я плохой стрелок и вообще… я боюсь оружия.

– Показывали ли вы револьвер Герберту Докси?

– Ну, да. Мистер Докси знал, что мистер Харлан обучал меня стрельбе. Он сам прекрасный стрелок и тоже хотел дать мне несколько уроков.

– Держал ли он в руках этот револьвер?

– Вы имеете в виду тот, который мне дал мистер Харлан?

– Да.

– Ну, да. Думаю, да.

– Так что у него была возможность подменить револьвер, возвращенный вами тридцатого мая мистеру Харлану?

– Ваша честь, – завопил Бергер, – обвинение протестует против вопроса как неуместного и не относящегося к делу! Изложенные предположения не являются фактами. Нет никаких доказательств, что кто-то подменил оружие.

Судья Сидгвик пристально изучал лицо свидетельницы.

– Суд желает услышать эти показания, мистер окружной прокурор, – сказал он.

– Но, ваша честь, с позволения суда, здесь присяжные и…

– Протест отклоняется, садитесь.

– Отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон.

– Да, – еле слышно произнесла Рокси Клаффин. – Я… Я думаю, что оружие могло быть подменено. Это было возможно.

– Вы знали, что оружие было подменено, не так ли? – спросил Мейсон.

– Но, ваша честь! – воскликнул Гамильтон Бергер. – Защита пытается подвергнуть перекрестному допросу своего собственного свидетеля и… ну, не знаю, с позволения суда, расследование зашло слишком далеко в сторону… слишком далеко.

– Возможно, именно это направление и приведет нас к истине, – твердо проговорил судья Сидгвик. – Проследим чуть дальше за этой линией. Миссис Клаффин!

– Да, судья.

– Зовите меня «ваша честь».

– Да, ваша честь.

– Знали ли вы, что револьвер, который вы отдали мистеру Харлану тридцатого мая, был подменен?

– Я… я думаю, что не обязана отвечать на этот вопрос.

– Обязаны, – возразил судья Сидгвик. – Если вы не ответите, это будет проявлением неуважения к суду! Револьвер, который вы вернули хозяину тридцатого мая, был подменен или нет?

Свидетельница внезапно зарыдала.

– Отвечайте на вопрос, – сказал судья Сидгвик.

– Да, – ответила она, всхлипывая, – я вернула подмененный револьвер.

– И вы знали, что он подменен?

– Да.

– Кто вам сказал об этом?

– Герберт Докси знал, что я… что я… ну, что я не буду слишком расстроена, если что-нибудь случится с миссис Харлан, и он сказал, что все, что мне надо делать, это следовать его инструкциям, и что тогда Энрайт Харлан будет принадлежать только мне.

На мгновение в зале воцарилась тишина, сменившаяся гулким ропотом.

Судья Сидгвик яростно застучал молотком.

– Тишина в зале! – закричал он. – Мистер Мейсон, продолжайте допрос.

Мейсон спросил:

– Знали ли вы, что Докси планирует убить своего тестя?

Рокси Клаффин, по щекам которой струились слезы, покачала головой.

– Тогда я не знала.

– Но вы узнали позже?

– Я… нет, я вообще не знала.

– Вы знали, что Герберт Докси находился в конторке подрядчика, когда вы и Энрайт Харлан отправились на встречу с адвокатом?

– Да, – она сказала это слабо, почти прошептала.

– А после, сообразив, что произошло, вы испугались, что будете втянуты в это дело, поэтому вы отправились в барак подрядчика и очистили его?

– Не так, – ответила Рокси. – Очистил его мистер Докси, и он же перенес вещи в мой гараж, а после, когда решила, что все спокойно, я отвезла все это на свалку.

– И сказали об этом мистеру Докси?

– Да.

Мейсон приветливо улыбнулся Гамильтону Бергеру:

– Свидетель ваш, мистер Бергер. Можете подвергнуть его перекрестному допросу.

Гамильтон Бергер тупо поглядел на заплаканную свидетельницу. На лице его читалось безграничное удивление.

– Я… я думаю, мне следовало бы… ваша честь, мне нужен перерыв.

– Суду тоже, – кивнул судья Сидгвик. – Объявляется тридцатиминутный перерыв в заседании. Суд напоминает присяжным об их обязанностях. Суд предостерегает присяжных от того, чтобы формировать или выражать какое бы то ни было мнение о разбираемом деле. Суд предупреждает, что присяжные не должны обсуждать дело между собой и не допускать, чтобы к ним кто-нибудь обращался с высказываниями, касающимися дела. Заседание возобновится через тридцать минут.

Судья Сидгвик поднялся.

Как только он вышел, в зале начался бедлам.

– Идем, – позвал Мейсон Деллу Стрит. – Скроемся от всего этого в комнате свидетелей.

Он повернулся к потрясенной Сибил Харлан и подбадривающе ухмыльнулся ей:

– Дело в шляпе. Мы на финишной прямой.

Мейсон, Делла Стрит, Сибил Харлан, Пол Дрейк и женщина-полицейский сидели в комнате для свидетелей, примыкающей к залу суда.

– Слушай, может, хоть сейчас изволишь рассказать, что за всем этим стоит? – спросил Дрейк. – Каким образом на одежде покойника появились пороховые пятна, показывающие, что стреляли с расстояния в полметра, тогда как Докси стрелял из конторы подрядчика?

Мейсон ухмыльнулся.

– Все дело в третьем патроне, Пол.

– Что ты имеешь в виду?

– Гильза из-под патрона «UMC». Сам патрон был холостым. Пулю извлекли, а отверстие замазали зубной пастой, чтобы порох не высыпался. Паста испаряется при выстреле. Докси хотел создать видимость, что Латтс был убит кем-то, стоявшим неподалеку от жертвы, поэтому после совершения убийства он подошел к телу и выпалил в него с близкого расстояния холостым патроном. Он намеревался заманить Латтса в дом и убить его в то время, когда у него было железное алиби. А тут еще подвернулась миссис Харлан, и для Докси это было подарком небес.

– То есть?

– Вспомни, – сказал Мейсон, – Докси, никем не замеченный, провел порядочно времени в хибаре подрядчика. Он мог сквозь дыры наблюдать за домом на холме. Его же никто не видел. Только Рокси знала, что он там, но, по понятной причине, никому об этом не говорила. Итак, Докси знал, что Сибил Харлан регулярно вела наблюдения за домом Рокси. Он понимал, что если удастся создать впечатление, что Латтс был убит из револьвера, который носила с собой Сибил Харлан, то это будет идеальное преступление, а расхлебывать все придется миссис Харлан. Без сомнения, поначалу он просто намеревался показать, что миссис Харлан регулярно наведывалась в тот дом, ну, а после того как обнаружится, что Латтс убит из револьвера, который держала при себе Сибил Харлан, то получится такая цепь улик, из которой уже не вырвешься…