Мейсон нажал кнопку дверного звонка.

Дверь открыла рыжеволосая голубоглазая женщина лет тридцати. Ее рот, несмотря на попытки изменить его форму с помощью губной помады, оставался тонкой прямой линией.

– Добрый день.

– Миссис Докси?

– Да.

– Я – Перри Мейсон.

– Я вас узнала, я видела ваши фотографии в газетах.

– А это мисс Стрит, моя секретарша. Можем мы зайти на минутку?

– Герберта нет дома.

– Я хотел бы побеседовать с вами.

– О, я в таком состоянии все эти дни, мистер Мейсон, это…

– Мне не хотелось бы досаждать вам, но поверьте, это важно.

– Извините, я порядком запустила дом… Заходите.

Она провела гостей в обширную гостиную. Мейсон обвел одобрительным взглядом со вкусом подобранную мебель.

– Большой дом, – сказала хозяйка. – Слишком большой для нас двоих – теперь, когда папы не стало. Не знаю, как мы без него… Он жил с нами, вы знаете?

– Да, я знаю, – ответил Мейсон.

– Садитесь, пожалуйста.

Когда они уселись, Мейсон сказал:

– Я сразу же перейду к делу, миссис Докси.

– Именно это я и ценю больше всего в людях.

– Вы были очень близки со своим отцом?

– В каком-то смысле да. Мы понимали и уважали друг друга. Папа не очень-то раскрывался перед кем бы то ни было.

– Вы знали, что он продал свой пай «Силван Глэйд Девелопмент Компани»?

– Теперь я это знаю.

– А вы знали это третьего июня, когда умер мистер Латтс?

Она секунду поколебалась, затем сказала:

– Да, я знала об этом третьего числа.

– Вы узнали об этом днем?

– Нет, вечером.

– Когда?

– После того, как он не пришел к обеду, – обычно он был очень пунктуален. Отец строго следил, чтобы обед подавался в определенное время. Пока мы ждали, нам все время звонили насчет этих акций.

– У вас есть прислуга?

– К нам приходит девушка – помогает убирать по дому.

– Обед был готов вовремя?

– С точностью до минуты.

– И когда он не появился, вы подумали: что-то случилось?

– Да, его опоздание ничем нельзя было объяснить. Отец должен был быть здесь либо предупредить нас по телефону, что по какой-то причине задерживается.

– И, как я понимаю, вы обсуждали со своим супругом, что могло задержать отца, когда он не появился к обеду третьего июня?

– Да.

– И именно тогда ваш муж рассказал вам о сделке с акциями?

– Да.

– И сказал, что это я выкупил пай?

– Да.

– И кроме того, ваш муж высказал опасение, что я приобрел пай, действуя по чьему-то поручению?

– Да, он так думал.

– И он назвал вам имя моего клиента?

– Нет, он его не знал.

– Не знал?

Она покачала головой.

– А вы его спрашивали?

– Конечно. Мы с ним гадали, кто бы это мог быть. Герберт подозревал Езекию Элкинса и Клайва Ректора. Он не мог допустить, чтобы кто-нибудь из них начал обстряпывать свои дела таким образом – это неизбежно привело бы к беспорядкам в компании.

– Понятно, – сказал Мейсон. – Но в конце концов вы выяснили, кто является моим клиентом?

– Нет, я до сих пор не знаю, кто это. Вы ведь об этом не объявляли, не так ли?

– Но вы могли все узнать от своего мужа, а он мог добыть эту информацию по каким-то своим каналам.

Она поджала губы и покачала головой.

– Вы знаете миссис Клаффин?

– Да, мы встречались.

– Более одного раза?

– Да.

– Несколько раз?

– Три или четыре.

– Вы немного знакомы или близкие друзья?

– Немного знакомы.

Мейсон секунду поколебался. Джорджиана сказала:

– Почему вы меня спрашиваете об этом, мистер Мейсон?

– Потому что желаю прояснить кое-какие вещи, которые могут оказаться очень важными.

Она промолчала.

– Вы говорили с миссис Клаффин о том, кто является моим клиентом?

– Нет.

– А вообще вы обсуждали с ней мою покупку акций компании?

– Нет.

Мейсон обменялся взглядами с Деллой Стрит.

– Что ж, – сказал Мейсон, – спасибо. Я просто пытался выяснить кое-что о миссис Клаффин.

– Боюсь, я не смогу вам ничем помочь, мистер Мейсон.

Она, очевидно, ожидала, что гости начнут прощаться. Внезапно распахнулась входная дверь, и бодрый голос пропел:

– Здравствуй, здравствуй, дорогая!

Миссис Докси поднялась.

– У нас гости, Герберт.

– Я заметил у дома машину, но не знал, это к нам или кто-то просто припарковался рядом. Здравствуйте, мистер Мейсон. Что вы здесь делаете? О, мисс Стрит! Рад вас видеть.

Мейсон ответил:

– Я пытался выяснить, что произошло после совещания директоров третьего числа.

У Докси заметно поубавилось сердечности.

– Моя жена ничего не знает о делах компании.

– Она так и сказала мне. Но мистер Латтс, видимо, сильно подозревал кого-то… в том, что это мой клиент… когда я провернул сделку с акциями?

– Да. Собственно, он знал это, но мне не говорил. Я ведь уже объяснял.

– Когда вы видели его в последний раз?

– В тот же день, после совещания. Мы пошли в ресторан и съели по паре гамбургеров. Вы же это знаете, мистер Мейсон! Я вам уже рассказывал.

– Он с вами не обсуждал мою покупку акций?

– Да ни о чем другом мы и не говорили! Как вы думаете, о чем еще можно было говорить после этих драматических событий?

– И за этими разговорами он высказал какие-нибудь предположения относительно личности моего клиента?

– Конечно, это нас сильно интересовало. Я склонялся к мысли, что это Езекия Элкинс. Папаша Латтс думал, что это кто-то со стороны. Затем ему в голову пришла какая-то мысль, и он отправился к телефону позвонить кому-то. Что-то выведал, но, видимо, считал, что мне это сообщать не стоит.

– Вы знаете миссис Клаффин?

– Конечно, я знаю миссис Клаффин.

– Вы с ней встречались несколько раз?

– Какого черта! Это что – допрос? Да, я ее знаю. Какое это имеет отношение к нашим делам?

– Вы с ней когда-нибудь говорили насчет того, что я купил акции?

– Я не видел миссис Клаффин уже… Энни Харлан был ее агентом, и почти все наши дела с ней проходили через него.

– А как насчет телефонных разговоров?

– Я звонил Харлану.

– А с ним вы не обсуждали вопрос о том, кто мой клиент?

– Это была его инициатива, а не моя. Он пытался выжать из меня информацию, я же ответил, что ничего не знаю.

– Другими словами, – сказал Мейсон, – вы никому не говорили, что я представляю конкретно того-то или того-то?

– Мне не нравится, что вы приходите в мой дом и задаете сначала кучу вопросов моей жене, а потом мне, – заявил Докси.

– Вы – секретарь компании, – возразил Мейсон. – Я – акционер. Я имею право знать.

– Вы хотите знать не потому, что вы акционер. Вы хотите знать, потому что вы представляете интересы миссис Харлан в деле об убийстве.

– Хорошо, пусть так. Но факт остается фактом: вы – секретарь, а я – акционер.

– И что с того?

– Я хочу знать, делились ли вы какими-нибудь соображениями относительно личности моего клиента с Энрайтом Харланом или с миссис Клаффин?

– Ответ отрицательный. Как я понимаю, это все, что вы хотели узнать?

– Это все, – подтвердил Мейсон.

Миссис Докси сказала:

– Герберт, мистер Мейсон был очень мил и тактичен. Нет нужды раздражаться.

– Предоставь мне решать, – ответил Докси.

– Ну хорошо, – сказал ему Мейсон. – Большое спасибо.

– О, что вы, для меня это пустяки, – саркастически произнес Докси, провожая их с секретаршей до дверей.

– В конце концов, – сказала Делла Стрит, когда они были уже в машине, – какая нам разница, обсуждал он покупку акций с миссис Клаффин или не обсуждал.

– Разница может оказаться весьма большой.

– Почему?

– Еще не знаю, но Докси определенно изменил свое поведение.

– Да. Ты сделал его врагом, шеф.

– Это-то меня и интересует. Почему он взбесился?

– Он просто не любит, когда его допрашивают. Из того, что Энрайт Харлан сказал, будто миссис Клаффин получила информацию от некой личности, вовсе не следует, что она действительно получила ее таким образом.