Такого ливня давно не бывало. Хляби небесные будто разверзлись, и в двух шагах не видно было ни зги.

— Стой! Кто идет?

Из полосы дождя вынырнул часовой, с его плаща струями стекала вода. Рбаль спрыгнул с коня.

— Рбаль, из разведки, — кинул он часовому.

Солдат отдал честь и показал дорогу. Вскоре оказались в сухой и теплой пещере. Горели три костра, вокруг самого большого сидели полуголые солдаты, возле остальных сушились плащи, куртки и сапоги.

Из темного угла выглянул подсотник. Рбаль с неохотой поприветствовал его.

— Патруль вернулся, господин.

Даганадан хладнокровно отвесил ему оплеуху. Голова парня дернулась, глаза округлились.

— Как стоишь? Тебе здесь что, бордель?

Рбаль стиснул зубы, сдвинул пятки, вытянулся в струнку.

— Докладываю о возвращении патруля, — по-уставному доложил он. — Все спокойно.

— Спасибо, — сказал Даганадан, не обращая внимания на едва подавляемую ярость солдата. — Переодевайся — и ко мне. Выполняй. — Он показал на темный угол пещеры, где на разложенных седлах сидели Гольд, десятник и кое-кто из солдат.

— Слушаюсь, господин!

Даганадан вышел. Рбаль мгновение стоял неподвижно, потом огляделся вокруг. Заметив девушку у одного из костров, он быстро подошел к ней. На ее глазах выступили слезы.

— Ох, Рбаль! Умоляю, никогда не уходи так надолго! Умоляю!

— Что случилось, госпожа?

— Ничего… — Она уткнулась лицом в полы мокрого от дождя плаща. Он почувствовал, что она вся дрожит.

— Кто тебя обидел? Скажи, ради всех Полос Шерни!

— Бежим отсюда, Рбаль, бежим, умоляю тебя, бежим.

Он застонал.

— Это невозможно, он никогда этого не допустит.

— Значит?.. — Она беспомощно смотрела на него зеленью наивных глаз. Щеки ее покраснели, губы свело, а подбородок дрожал.

— Значит… если будет нужно, я его убью, — быстро, почти отчаянно, проговорил Рбаль. — И всех, кто встанет у нас на пути. Хоть по трупам, но мы убежим. Мои люди пойдут за мной…

Могло показаться, что она потрясена до глубины души.

— Нет, только не это! Может быть, он согласится нас отпустить? А?

Рбаль нервно рассмеялся. На мгновение он снова стал вспыльчивым, отчаянным забиякой, каким она видела его в конюшне.

— Отпустить! — презрительно фыркнул он. — Да он тебя хочет! Думаешь, я не вижу, как он на тебя пялится? Один раз не удалось, кто знает, что случится в следующий?

Она со страхом смотрела на него:

— Рбаль… Но это невозможно.

— Невозможно?

Она неожиданно села.

— Шернь, откуда я могла знать? О Шернь! А правда, ведь он хотел уже тогда… Что теперь, Рбаль?

Она выглядела такой несчастной и беззащитной, что комок подступил ему к горлу.

— То, что я сказал, — тихо, преодолевая волнение, сказал он, затем повернулся и направился в угол пещеры.

— А вот и господин Рбаль, десятник Рбаль… — ворчливо приветствовал его Гольд. — Пока еще десятник… Прошу.

Рбаль сел.

— Поскольку все в сборе, слушайте мои распоряжения, — сказал сотник. — Во-первых — дисциплина. С сегодняшнего дня езда толпой заканчивается. Я хочу видеть нормальный походный строй, с десятниками во главе, в соответствии с уставом.

Он на мгновение замолчал.

— Второе — ее благородие А.Б.Д.Лейна.

Рбаль вздрогнул.

— Ее благородие возвращается в Дартан. Сопровождать ее будут две тройки из десятки Эгдеха. Эгдех, отвечаешь за здоровье и жизнь госпожи Лейны.

— Так точно, господин.

Гольд окинул внимательным взглядом окружавшие его лица:

— Вопросы есть?

Рбаль побледнел.

— Прошу поручить это задание тройкам из моей десятки и под моим командованием.

— Это невозможно. Твои арбалетчики нужны мне больше, чем рубаки Эгдеха.

— Тогда прошу поручить мне командовать людьми Эгдеха.

Гольд и Даганадан кивнули.

— Не возражаю, — сказал сотник. — Признаюсь даже, что предпочту иметь при себе Эгдеха, нежели тебя… Договоритесь между собой.

Рбаль уставился на десятника. Лысая как колено голова мотнулась из стороны в сторону.

— Нет, Рбаль, — сказал Эгдех удивительно вежливым для него тоном, — я не возьмусь командовать твоими арбалетчиками. Мое дело — топор. — Рбаль открыл было рот, но Эгдех тут же добавил: — Кроме того, я уже пережил немало приключений. Я предпочту ехать в Дартан, а не гонять бандитов, тем паче — у границ Края. Жалованье-то одинаковое.

За видимой искренностью в голосе топорника звучала затаившаяся насмешка, и Рбаль понял: все решено заранее. Он сжал кулаки.

Гольд перешел к текущим делам, и скоро совещание закончилось. Рбаль быстрым шагом направился к выходу. Он даже не слышал звавшего его голоса дартанки.

Подставил лицо дождю.

Теперь он был спокоен. Спокойствие всегда приходило к нему, как только кто-то вставал на его пути. До сих пор это был враг, но и его можно назвать просто противником или соперником.

Он не верил, что Лейну на самом деле должны отвезти в Дартан. Он полагал, что Гольд не упустит возможности подержать ее где-нибудь взаперти, чтобы по возвращении из Края иметь в своем полном распоряжении. Где? Да хотя бы в Бадоре или в недалеком Риксе. В Громбе. Где угодно. Гольда знали все коменданты гарнизонов в Громбеларде, каждый из них готов был оказать сотнику имперской гвардии услугу и придержать у себя «добычу» сколь угодно долго. Как же, в Дартан, так он и поверил! Похитить ее, чтобы потом отправить обратно? Подонок!

В голове парня постепенно вырисовывались контуры плана. То, что отряд делился на две части, было лишь на руку. На людей из своей десятки он мог рассчитывать: они сделают все, что он прикажет. Так что ему нужно было справиться лишь с пятерыми: последней тройкой Эгдеха, Даганаданом и Гольдом. Два на одного. А потом разобраться с оставшейся семеркой из сопровождения Лейны.

Он стоял и думал: «Потом… Что потом? Бежать. В Дартан или в Армект? Правду скрыть не получится, солдаты обязательно проболтаются рано или поздно». И Рбаль решил все рассказать Бельгону.

Что он и сделал.

Обитель величайшего из мудрецов Шерни.

Огромные, прикованные цепями к скале псы залились радостным лаем и, завидев Илару, заискивающе забили хвостами, поскуливая, поторапливая хозяйку. Она их очень любила. Часто усаживалась на землю, окруженная разинутыми пастями, чтобы рассказать обо всем, что хотелось рассказать. Они лизали ей руки, лицо, тогда она со смехом защищалась от них изо всех сил, а они даже не чувствовали ударов маленьких кулачков. Громадные псы ростом с теленка. Впрочем, называли их басогами, то есть медведями.

В порыве нежности Илара прижимала свой курносый веснушчатый носик к огромному влажному носу одного из них, сжимала в ладонях большие стоячие уши и выворачивала их наизнанку. Псы уже привыкли к тому, что ей это нравится, и не дергали сердито головами. Самого Бруля удивляла любовь и привязанность кровожадных зверей, не знающих страха даже перед чудовищными Стражами Края. Мудрец решил, что подобная дружба с псами нежелательна. Илара просила, умоляла его, но он остался непреклонным.

Сейчас псы гремели тяжелыми цепями и чуть ли не выли от радости. Огромные лохматые хвосты ходили ходуном из стороны в сторону. Арке, вожак своры, припал к земле и повизгивал, как щенок. Она размахнулась и хлестнула по его косматым бокам Бичом. Потом, не в силах вынести разумного, удивленного взгляда Аркса, с отчаянным криком ударила его прямо по носу. Потом била вслепую.

Псы не бросились на нее. Скулили и ревели, потому что страшный Брошенный Предмет покрывал их кровавыми ранами. Илара заплакала, наблюдая судороги, сотрясающие могучее тело Аркса. Пес лежал на боку и смотрел на нее угасающим взором. Большую морду рассек Бич, от огромного черного носа остались кровавые ошметки. Она в отчаянии пнула ногой ближайшую миску, потом вторую, третью, повернулась и, спотыкаясь, убежала.

«Так надо, — плача, убеждала она себя. — Так надо».