– Да… Но его нет… Я тогда так растерялась, что не записала.

– Вы ведь записывали номера на всякий случай, это была лишь мера предосторожности?

– Да.

– Но что могло произойти уже после того, как вы покинули машину?

– Что? Не знаю. Просто привычка. Вот и все. Хочется знать людей, с которыми едешь.

– Ну что тут неясного? – вновь вмешался Гамильтон Бергер. – Молодая женщина часто ездит на попутных машинах. Такой у нее непоседливый характер. Переезжала с места на место. Водители-мужчины подвозили ее. Ну и что из этого? Ведь это же не может поставить под сомнение тот факт, что она видела Джона Эддисона вблизи места преступления примерно в то самое время, когда оно совершилось. Ваша честь! Ведь все те инсинуации Мейсона, свидетелями которых мы были, никоим образом не ставят под сомнение тот факт, что Джон Эддисон был там и подвез девушку до города. Он и сам это не отрицает.

– Дойдем и до этого пункта, – заявил судья Китли. – А пока мы должны полностью восстановить всю картину. Дайте-ка мне взглянуть на ее записную книжку.

Получив блокнотик, судья некоторое время молча листал его. Потом спросил:

– Мисс Дэйл, где вы работали?

– Пока меня не забрала полиция, я работала в универмаге.

– А до этого?

– Ну… в разных местах, где приходилось.

– Что же, – заявил судья Китли, – я думаю, картина ясна. И должен сказать, она мне совсем не нравится, но это не причина, чтобы продолжать вопросы на эту тему. Даже если к этой молодой женщине можно предъявить вопросы морального свойства, это еще не дает оснований сомневаться в ее показаниях.

– Ваша честь, – заявил Мейсон, – я прошу выяснить, как свидетельница оказалась у этой дренажной трубы, где она встретила обвиняемого.

– Она уже объясняла это, – ответил за Веронику Гамильтон Бергер.

– Но ее рассказ почти ничем не подтверждается. Она почему-то не записала номер машины, на которой добралась до места, – сказал Мейсон.

– Но ведь мы уже слышали эту версию, и не раз, – заметил судья Китли.

– Все же мне нужно задать еще несколько вопросов, – сказал Мейсон. – Я хочу остановиться на номерах, идущих до номера машины Эддисона. Номер машины Эддисона значится в списке последним. Наверное, это так, потому что Эддисон был последним, кто подвез мисс Дэйл в тот день?

– Да, – ответила Вероника.

– И вы утверждаете, что не записали номер машины, на которой ехали до того, как пересели в автомобиль Эддисона?

– Нет, не записала.

– Перед номером машины Эддисона указан номер 45 533. Что вы можете сказать об этой машине?

– Ничего… не могу ничего припомнить.

Неожиданно Эддисон подскочил на своем месте.

– Сидите спокойно, – одернул его Мейсон.

Но Эддисон не мог сидеть спокойно.

– Это же номер машины Эдгара Феррела! – задыхаясь от волнения, выкрикнул он.

– Что? – не мог скрыть своего изумления Мейсон.

– Этого не может быть. Это какая-то ошибка, – заявил Гамильтон Бергер.

– Ошибка? – переспросил Мейсон. – Посмотрите-ка лучше на свидетельницу. А лучше всего – снимите отпечатки пальцев у мисс Дэйл и сверьте с отпечатками пальцев той таинственной женщины, чьи отпечатки были обнаружены в доме Феррела.

Мейсон замолчал, а публика загудела.

– Прошу соблюдать тишину! Прошу соблюдать тишину! – стучал молотком судья Китли. – Иначе я буду вынужден очистить зал от присутствующих.

– Ваша честь! Я прошу сделать перерыв в заседании суда, – обратился Бергер к судье.

– Нет! Суд продолжит работу! Прошу соблюдать тишину! – выкрикнул судья, стуча молотком.

Наконец гул в зале стих.

– Продолжайте, мистер Мейсон, – сказал Китли.

– Ваша честь, – заявил Мейсон, – прежде чем продолжить допрос, мне хотелось бы проверить отпечатки мисс Дэйл.

– Вы не имеете права этого требовать! Это нарушение! – загремел Гамильтон Бергер. – Мы не можем снять их здесь!

– Сделать это очень просто, – сказал Мейсон. – Отпечатки ее пальцев остались на стакане, из которого она пила. Кроме того, здесь присутствует свидетель, снимавший отпечатки пальцев в доме Феррела, и эти отпечатки переданы суду. Он специалист, он может установить истину.

– Да, – согласился с Мейсоном судья Китли. – Где этот свидетель? Прошу его выполнить эту просьбу!

Джордж Медлен выступил из зала суда, держа небольшую коробочку с составом для снятия отпечатков пальцев.

Вероника Дэйл протянула ему свою руку. Ее лицо ничего не выражало. Или скорее на нем застыло навсегда выражение восковой куклы – выражение детской невинности.

Медлен положил только что снятые отпечатки на стол прокурора и открыл альбом с отпечатками, взятыми в доме, где произошло убийство.

После нескольких минут молчания Гамильтон Бергер откашлялся и, поднявшись со своего места, сказал:

– Ваша честь… они совпадают.

– Теперь, мисс Дэйл, – сказал Мейсон, – вы должны ответить суду, что вы делали в доме, где совершилось убийство. Только что мы установили тот факт, что вы находились там… примерно в то время, когда оно совершилось.

– Говорите в микрофон, – сказал судья Китли.

– Я была там всего лишь несколько минут, – заявила Вероника, полностью владея собой.

– Кто пригласил вас туда?

– Мистер Феррел.

– Это уже лучше. А теперь скажите, как вы встретили мистера Феррела.

– Я… я зарабатывала этим на жизнь, когда ездила на попутках.

– То есть?

– Я выходила на дорогу и просила подбросить меня до определенного места. Я выбирала немолодых мужчин в дорогих автомобилях, рассказывала им, как мне плохо дома, говорила, что хочу попытать счастья вдали от него. Всегда говорила им, что мне восемнадцать лет.

– И что же?

– Обычно это были добрые вежливые люди. Они спрашивали, есть ли у меня деньги. Я отвечала, что лишь несколько центов. Они почти всегда давали мне денег. Редко меньше пяти долларов, иногда до пятидесяти.

– Теперь понятно. Но что вы можете сказать о вашей поездке с мистером Феррелом?

– До него я ехала с очень приятным джентльменом, он дал мне десять долларов, и я поняла, что это все. Я сказала ему, что выйду у станции техобслуживания – надо, мол, привести себя в порядок, перед тем как появиться в городе. Он не хотел отпускать меня, но я настаивала.

– Вы ехали по направлению к городу?

– Да.

– Так, дальше?

– Когда я сошла на станции техобслуживания, к ней подъехал мистер Феррел. Он ехал в другую сторону, из города, но, понимаете, для меня это было неважно, я просто хотела познакомиться с ним.

– Поэтому вы, если можно так выразиться, постарались привлечь его внимание?

– Да, я прикинулась несчастной, обиженной, растерянной девушкой.

– И что?

– Мистер Феррел спросил, не подвезти ли меня. Спросил, куда мне надо.

– И что дальше?

– Я поехала с ним. Сев к нему в машину, я увидела, что она загружена для дальней поездки. Я разговорилась с ним, рассказала о своих затруднениях.

– И он предложил вам деньги?

– Да, вернее, я думала, что он предложит деньги. Он сказал, что должен заехать в свой загородный дом, чтобы там кое с кем встретиться, а потом собирается ненадолго вернуться в город и, если я поеду с ним, он найдет мне место для ночлега, жилье и работу.

– Что было затем?

– Вместе с ним мы подъехали к его дому. Он говорил, что с ним я в полной безопасности. Остановив машину, спросил, не хочу ли я зайти в дом. Я согласилась, потому что в машине было холодно. Я вышла, обошла вокруг автомобиля и, как всегда, записала номер. Сказала, что мне нужно кое-что взять в сумочке, раскрыла ее, быстро вытащила блокнот и записала.

– И что затем?

– Он зажег керосиновую лампу, потом затопил дровами печку. Извинился за беспорядок, сказал, что этот дом служит ему убежищем, тем более что работа у него настолько засекреченная, что и спрашивать о ней не стоит. Потом он вдруг как-то смутился и начал говорить, что когда к нему придут гости, то мне лучше не показываться, так как ему не хочется всяких там толков и пересудов.