– В то время вы ничего не знали об убийстве?

– Конечно же нет.

– Вы пытались шантажировать его только потому, что он помог молодой женщине.

– Он достал ей комнату в отеле.

– Вы договорились со службой окружного прокурора, что с вас будет снято обвинение в вымогательстве, если вы выступите свидетелем по этому делу?

– Я не заключал ни с кем никаких договоров.

– Но вы так поняли сложившуюся ситуацию?

– Ну я…

– Он понял ее именно так, – заявил Гамильтон Бергер. – Вымогательство – это относительно небольшое правонарушение по сравнению с убийством.

– Прекрасно, – ответил Мейсон, – но в силе остается тот факт, что с него обещали снять обвинение в шантаже.

– Да! – гаркнул разозленный Бергер.

Мейсон повернулся к Хенселу:

– Почему вы не сказали об этом?

– Вы спрашивали о договоре. Никаких договоров не было. Было просто соглашение, но не договор.

– Очень тонкое рассуждение, мистер Хенсел. Договоров вы не заключали, но зато заключили соглашение с окружным прокурором.

Хенсел молчал.

– Вы никогда не привлекались к судебной ответственности? – спросил Мейсон.

– Привлекался.

– За что?

– За шантаж.

– Сколько раз?

– Четыре.

– У вас есть помощница, женщина, с которой вы работаете. Не так ли?

– Протестую против такого некорректного, непозволительного ведения допроса, – заявил Гамильтон Бергер. – Задавая подобные вопросы, не относящиеся к делу, защита уходит от сути дела и угрожает репутации свидетеля.

– Вы согласны с этим, мистер Мейсон? – спросил судья Китли.

Мейсон почтительно поклонился:

– Ваша честь, целью моих вопросов являлся не подрыв репутации свидетеля, но выяснение личности его помощницы. Возможно, именно отпечатки ее пальцев найдены в доме, где совершено убийство, отпечатки, принадлежащие женщине, личность которой пока не установлена.

В зале зашушукались. Судья Китли постучал молотком, призывая к порядку. Потом заявил:

– Я не думаю, что вопрос следует ставить именно так. Такая форма постановки вопроса может лишь дискредитировать свидетеля. Время слушания дела подошло к концу. Продолжение слушания состоится завтра в десять часов утра.

Судья Китли покинул зал. Вслед за ним ушел и Гамильтон Бергер, которому пришлось отбиваться от наседавших на него журналистов.

Мейсон, улыбаясь, стоял в окружении репортеров, готовый отвечать на вопросы:

– Ну-ну, джентльмены, я не могу полностью раскрывать свои карты. Но факты говорят сами за себя. Вы слышали, как выступило обвинение. Все основывается на показаниях отъявленного шантажиста. Есть отпечатки пальцев двух каких-то таинственных женщин. Кто они? Установило ли обвинение их личности? Нет. Насколько обвинение стремится установить их? Судите сами, джентльмены.

В этот момент сквозь толпу журналистов к Мейсону прорвался Пол Дрейк и зашептал ему прямо в ухо: «Важная новость».

– Что такое?

– Мы нашли ее.

– Кого? Сообщницу Хенсела?

– Нет. Лауру Мэй Дэйл. Мать Вероники.

– Наконец-то! – не скрывая радости, воскликнул Мейсон.

– Мои люди нашли ее в ресторане, в одном городке в Индиане. Они тут же посадили ее в самолет, сказав, что от этого зависит судьба ее дочери. Теперь она здесь. Я не мог сообщить тебе об этом во время заседания.

– Мистер Эддисон, – возвысил голос Мейсон, – подождите минутку! Пристав, прошу вас, задержите мистера Эддисона.

Пристав, сопровождавший Эддисона, остановился. Мейсон подошел к Эддисону и, взяв его за руку, зашептал:

– Хорошие вести, Эддисон, наконец-то мы кое-что заполучили.

– Что именно? – не понял Эддисон.

– Сейчас я не могу вам этого сказать, но теперь вы можете чувствовать себя спокойнее.

Мейсон вернулся к Дрейку:

– Ладно, Пол, пошли отсюда. Теперь мне нужна Делла и ее блокнот. Я хочу, чтобы показания матери Вероники были застенографированы. А ее отпечатки следует сравнить с теми, которые полиция обнаружила в загородном доме. Где эта женщина сейчас?

– В отеле.

– Она никуда не смоется оттуда?

– Нет. Там дежурят два моих человека. Кроме того, мы пообещали ей, что доставим туда Веронику.

Мейсон усмехнулся:

– Мы можем лишь попытаться доставить к ней Веронику. Мы свяжемся с Гамильтоном Бергером и заявим ему, что мать Вероники просит дать ей возможность увидеть дочь.

– Но он же лопнет от злости и скажет, что это свидание может состояться только в помещении прокуратуры.

– До этого он не сразу додумается. А сначала только разозлится. Где, ты говоришь, она остановилась?

– Там же, где и дочь, в отеле «Рокевэй». Тут мы учли психологию.

– Это ни к чему. Она достаточно умна и прекрасно во всем разбирается. Если она никак не причастна к шантажу, значит, я ничего не понимаю в людях. Поехали.

Делла Стрит, Пол Дрейк и Перри Мейсон постучали в дверь шестьсот двенадцатого номера.

– Что нужно? – раздался оттуда грубый мужской голос. Дверь чуть-чуть приоткрылась. Тот же голос, но уже другим тоном произнес: – О, это вы, босс. Входите, пожалуйста.

Дрейк в сопровождении Деллы Стрит и Перри Мейсона вошел в комнату, где находились два дюжих молодчика, способных постоять за себя.

– Где она? – спросил Мейсон.

– В смежной комнате. Но пока она даже не зарегистрировалась в отеле. Этот номер фактически еще не снят. Мы сейчас как раз думаем, как с этим быть.

Дрейк мгновенно встрепенулся:

– А вы уверены, что она там? Вы уверены, что она не воспользовалась другим выходом?

– Что вы, босс. Дверь заперта, а ключ у нас. Она на месте. Хотите поговорить с ней?

Дрейк кивнул.

– Сейчас доставим ее.

– Минутку, – вмешался Мейсон, – лучше, если вы просто вежливо скажете, что даму хотят видеть.

– Ладно.

Один из парней постучал в соседнюю дверь.

– Миссис Дэйл, к вам пришли. Не беспокойтесь. Вполне приличные люди.

Мейсон, ожидавший встретить женщину, заходившую к нему в контору, был крайне удивлен, увидев совсем другого человека. Это была худая, измученная работой женщина лет за сорок, державшаяся робко и неуверенно.

– Вы пришли сказать мне о моей дочери?

Мейсон выступил вперед и представился:

– Меня зовут Перри Мейсон. Я адвокат. Это Пол Дрейк – частный детектив. Мы хотим попытаться вернуть вам дочь. Случилось так, что ее привлекли к суду в качестве свидетельницы. Я сейчас свяжусь с людьми, которые задержали ее, и попрошу привезти Веронику сюда.

Дрэйк, ничего толком не понимая, сказал:

– Я думал, что вы уже знакомы, ведь вы приходили в контору мистера Мейсона.

Женщина растерянно улыбнулась:

– Что вы! Я ведь только приехала в этот город. Я так хочу увидеть Веронику. Я не видела ее больше года. Последний раз она прислала мне открытку из этого вот отеля – «Рокевэй». Я приехала…

– Вы не видели ее больше года? – спросил Мейсон.

– Да.

– А где вы живете?

– В маленьком городке в Индиане. Вряд ли вы слышали о нем. У меня там маленький ресторанчик. Всего на десять столов. Но в нем уютно, чисто, домашняя кухня.

– Значит, вы мать Вероники? – спросил Мейсон.

– Конечно. Почему вы спрашиваете?

– Просто так. Расскажите нам о Веронике.

– Что же мне рассказать о ней?

– Ну, например, сколько ей лет?

– Восемнадцать, девятнадцатый. О нет… Боже! Да ведь ей уже двадцать! Как летит время…

– Вы ведь сказали, что не видели ее больше года?

– Целый год. Даже, наверное, немножко больше. Ради бога, скажите, мистер Мейсон, с ней все в порядке? Я так беспокоюсь за нее. Когда она в этот раз покинула наш дом…

– Это был не первый раз?

– О господи, нет, не первый. Она давнишняя маленькая бродяжка. Наверное, я слишком многого хотела от нее. Городишко у нас тихий, молодежи мало. Вероника, я понимаю, была одинока. Она была мне хорошей помощницей. И посетители любили ее. Она такая приветливая, жизнерадостная. Когда она жила со мной, мне и задумываться не приходилось о помощниках.