«Прощай, Моби Дик, прощай до новой встречи! Хорошо, что ты не белый кашалот. Мне еще долго-долго искать тебя по всем океанам моей Планеты, искать и снова и снова убивать тебя. Над бурной волной и в вечно спокойных глубинах ловить в перекрестие прицела твой жирный загривок.
А сейчас я немного устал, хотя мне очень и очень хорошо.
Сейчас я вернусь к себе на базу, поставлю „Голубку“ в ангар и, прощаясь, по обычаю поцелую ее в мокрый иллюминатор:
„Спасибо, дружок“. И все будет как обычно, только теперь на базе меня ждут».
«НОЧЬ НА МАРСЕ»
В романе эта новелла представлена, начиная с 1967 года. До этого времени существовала как отдельный рассказ, издававшийся в журнале «Знание — сила» (1960) под названием «Ночью на Марсе» и в книге «Путь на Амальтею» (1960) под названием «Ночь в пустыне».
Интересны для исследователя текстов мелкие дополнения-исправления в этой новелле. «Прекрасен, горд и невозмутим», — говорит Мандель о мимикродоне в романе. «Удивительно невозмутимый гражданин» — характеристика мимикродона в рассказе.
В описании марсианского пейзажа в романе говорится: «В лучах белого закатного солнца горели большие пятна соли». В рассказе добавляется «глауберовой соли, какая на Земле добывается на озере Кара-Богаз».
В рассказе Следопыты выговаривают врачам: «Предупреждаем, объясняем — все без толку. Ночью. Через пустыню. С пистолетиками. А завтра придется разыскивать по всему Сырту ваши обглоданные кости… Вам что, Хлебникова мало?»
Во всех трех изданиях (рассказ журнальный, рассказ книжный и новелла в романе) имена персонажей различны. В журнальном варианте Петр Алексеевич Новаго имеет фамилию Привалов, Лазарь Григорьевич Мандель первоначально именовался Александром Григорьевичем Грицевичем. В книжном издании они уже — Новаго и Мандель. Но и в журнале, и в книге вместо семьи Славиных значится семья Спицыных, что окончательно запутывает исследователей мира Полудня: сын Спицына, родившийся на Марсе, погиб на Венере или перенесся посредством деритринитации в XXII век?
«ПОЧТИ ТАКИЕ ЖЕ»
В романе данная новелла тоже появляется только в 1967 году.
До этого публиковалась отдельным рассказом в книге «Путь на Амальтею» (1960). Этот рассказ является основательно переделанной главой из черновиков «Пути на Амальтею». Тодор Кан в рассказе — еще Чэнь Кунь, учащиеся Школы в столовой вовсю дегустируют китайскую кухню:[55]
Они были большими поклонниками китайской кухни и считали, что китайский «цай» является вершиной гастрономических устремлений человечества.
— Салат из медуз с креветками, — говорил Панин. — Салат с вермишелью из гороха «маш»…
— Жаркое «сы-бао»! — воскликнул Гургенидзе и громко глотнул.
— Не надо «сы-бао»! — сказал Малышев. — За обедом «сы — бао», за ужином «сы-бао».. Каракатицу! С ростками бамбука!
— А хороша ли сегодня каракатица? — вдумчиво спросил Панин.
— А вот мы и посмотрим, — сказал Малышев.
— Вах! — сказал Гургенидзе. — Давайте скорее. И бульон тоже.
Они заставили весь стол пиалами и соусниками и схватились за палочки.
Жилин (в ранних рукописях) становится Колей Ермаковым (поздняя рукопись и опубликованный рассказ), а затем Сережей Кондратьевым (роман). Панин в черновике этого рассказа имел фамилию Сидоренко, но в описании его значится, что он «до Школы был глубоководником и обладал нечеловеческой силой».
В черновиках «Пути на Амальтею» такой характеристикой обладал именно Жилин, что опять же запутывает исследователя: «Кто был кем и стал кем?»
Мамедов, один из учащихся Школы, в рассказе имеет фамилию Ван Вэ-мин, а в разговоре учащихся о национализации «Юнайтед Рокет Констракшн» мистер Гопкинс (так в романе) имеет фамилию Морган. Значит, до XXI века просуществовал клан потомков корсара Моргана и в мире «Полудня»..
«ПЕРЕСТАРОК»
Эта новелла присутствует во всех вариантах романа, отдельно не публиковалась.
Планетолет Д-П (вариант «Урала») поменял название на «Арго» («Возвращение»), а затем снова возвратился к старому Д-П (канонический вариант).
В «уральском» издании диалог между диспетчером и его помощником имеет продолжение:
Помощник следил за планетолетом, неведомо откуда появившемся.
— Изумительно… Ядерная ракета… Ты что-нибудь понимаешь?
— Ничего не понимаю, — с тоской ответил старший диспетчер. — Я думаю о наших ребятах, которые сидят на станции Тэта… Как раз высота восемь пятьдесят, и там сейчас бродит этот перестарок… А им не на чем эвакуироваться.
— Его сейчас перехватят, вот увидишь…
Диспетчер покачал головой.
— Тысяча тонн, и такая скорость… Наткнется на станцию и всю разнесет.
Две светлые точки — аварийные роботы — ползли по экрану. Расстояние между ними и ядерным перестарком постепенно уменьшалось.
— Его перехватят, — повторил помощник. — Но это опасно.
— Для кого?
— Для него опасно.
Старший диспетчер промолчал.
Когда аварийные роботы перехватывают ядерную ракету, помощник диспетчера, глядя на это зрелище, замечает: «Как кальмары кита». Это сравнение возникло не случайно, в издании «Возвращения» о помощнике диспетчера говорится: «Когда-то он работал в Океанской охране».
«ЗЛОУМЫШЛЕННИКИ»
Эта новелла отсутствует в издании «Урала». В 1962 году опубликована отдельным рассказом в журнале «Знание — сила».
Один из листов рукописи «Стажеров» на обороте содержит черновой вариант этой главы:
…не взглянул на Генку, но все знали, кого он имеет в виду.
Несколько месяцев назад выяснилось одно пренеприятное обстоятельство. Оказалось, что в космогационные школы принимают не сразу после десятого класса, а с двадцати пяти лет.
Это было чувствительным ударом. Целую неделю в двадцать восьмой спорили и ругались. Фэтти ходил с заплывшим глазом, а Капитан то и дело осторожно ощупывал распухший нос.
Либер Полли укоризненно качал головой, словно спрашивая:
«Ну можно ли так волноваться из-за пустяков?» И тогда…
Завуч не зря упрекал Турнена и Шейлу в том, что они не следят за событиями в большом мире. Наступила эпоха великих колонизации. В результате полувековой работы самых упорных и самоотверженных инженеров и ученых Марс и Венера получили наконец вполне пригодную для людей атмосферу. Пятнадцать тысяч энтузиастов — мужчин и женщин, представителей всевозможных народов и профессий — обратились к человечеству с призывом: «Люди Земли! Пустыни Венеры и Марса ждут вас! Покроем соседние миры садами!» На призыв откликнулись. На такие призывы всегда откликались.
Когда строили Комсомольск. Когда воевали против фашистов.
Когда осваивали целинные земли. Когда строили гигантские дамбы вокруг прибрежных городов и рыли котлован посреди Сахары. Когда садили сады в Антарктике. Когда осваивали бывшие тундры в Сибири и Канаде. Когда развернули подводные хозяйства. И снова Землю охватила веселая деловая лихорадка. Не хватало людей. Не хватало техники. Художники и писатели спешно приобретали технические специальности.
Ракетостроительные предприятия работали круглые сутки.
Ежедневно к Марсу и Венере уходили десятки звездолетов — звездные экспедиции были временно прекращены, — груженных людьми, машинами, оборудованием, продуктами. За восемь месяцев население Марса и Венеры увеличилось до полутора миллионов человек. И вот, после недели ссор и драк, двадцать восьмую вдруг осенило…
Более, к сожалению, ничего не сохранилось. Шейла — это действительно та самая подруга Жени Славина, но об этом позже.
«ХРОНИКА»
Эта главка присутствует во всех трех вариантах «Полудня».
Отдельно не публиковалась. Изменений практически не содержит, за исключением разве что добавки в конце сообщения (журнал «Урал»): «Светлая память бесстрашным героям — исследователям Космоса!»
