– Она прекрасна, несомненно, – согласился Солти. – Люди боятся ее только потому, что здесь они оказываются лицом к лицу с Создателем. Некоторым такое не под силу. Кому-нибудь налить еще чаю?

Полынь перестала трещать, пламя стало ровным.

– В чем заключается изыскательская работа? – спросил Мейсон. – Вы просто ходите по пустыне и смотрите под ноги?

– Конечно нет. Нужно знать, как сформировалась земная поверхность в данном месте, определить ее структуру, понять, что именно следует искать. Многие старатели поднимали с земли камень, в котором заключалось несметное богатство, и отбрасывали его в сторону. Сейчас я покажу вам кое-что.

Солти поставил на землю свою чашку и направился к пикапу. Немного покопавшись в кузове, он достал какой-то ящик.

– Что это такое? – спросил Мейсон.

– Черный свет. Видели когда-нибудь?

– Видел, как с его помощью обнаруживали подделки.

– Если вы не видели, как он действует в пустыне, значит, не видели ничего. Ступайте за эту скалу, я все вам покажу.

– Я просто не в состоянии идти и вынужден остаться здесь, – сказал доктор Кенуорд. – Мне не хотелось бы лишний раз вставать.

Все зашли за огромный каменистый выступ. Сюда не проникал свет костра, и звезды казались любопытными зрителями, которые с интересом наблюдают за передвигающимися по пустыне неясными фигурами.

Солти заметил, что все смотрят на звезды.

– Говорят, звезды мерцают из-за большого содержания в воздухе пыли и различных по направлению воздушных потоков. Я ничего не знаю об этом. Знаю только, что здесь звезды не мерцают.

Солти щелкнул выключателем. Аппарат низко загудел.

– Катушка индуктивности, – пояснил Солти. – Повышает напряжение с шести до ста пятнадцати вольт. В аппарате установлена лампа мощностью два ватта, сейчас она включена.

Темнота приобрела какой-то особенный оттенок. Нет, она не осветилась, скорее окрасилась в темный – почти черный – фиолетовый свет.

– Сейчас, – сказал Солти, – я направлю луч невидимого света на скалу, и вы увидите, что произойдет.

Он направил похожий на ящик аппарат на поверхность камня.

Почти мгновенно тысячи разноцветных огоньков зажглись в толще глыбы. Некоторые были синими, другие – желтовато-зелеными, третьи – ярко-зелеными. Огоньки отличались и размерами – от булавочной головки до огромных пятен величиной с бейсбольный мяч.

Делла Стрит затаила дыхание. Велма Старлер громко вскрикнула. Мейсон молча наслаждался невиданным зрелищем.

– Что это? – наконец спросила Делла Стрит.

– Я не слишком многое понимаю. По-моему, это явление называется флуоресценцией, – сказал Солти. – Мы используем его в процессе разведки. Разные минералы светятся по-разному. Признаюсь, я немного приукрасил скалу, положил на нее камешки из других районов пустыни. Вы спрашивали, в чем заключается изыскательская работа? Многие работы производятся ночью. Таскаем с собой такие вот аппараты, ищем с их помощью минералы. Камень, который днем вы прошли бы, едва удостоив, взглядом, показывает наличие в себе ценных минералов, если направить на него луч черного света… Давайте вернемся к костру. Вдруг док подумает, что мы убежали и бросили его. Я показал вам все, что хотел.

Солти выключил аппарат.

– Ну как? – спросил доктор Кенуорд, когда все вернулись к костру. – Получилось? Сработало?

– Изумительно, – ответил Мейсон.

– Никогда не видела более прекрасного и вызывающего такое благоговение зрелища, – взволнованно произнесла Велма Старлер. – Ты знаешь, как работает этот аппарат?

– В общих чертах, – ответил Кенуорд. – Лампа, заполненная аргоном и потребляющая очень мало энергии, обычно не более двух ватт, излучает ультрафиолетовый свет. Наш глаз не способен его видеть. Различные минералы, отражая этот свет, изменяют его длину волны и переводят в видимый диапазон. В результате создается впечатление, что минералы сами излучают свет различных цветов – как независимые источники.

– Вы тоже используете подобные аппараты? – спросил Мейсон.

– Я… Ой!.. В ноге кольнуло. Все в порядке, Велма. Ничего не надо делать.

– Чай еще остался, – объявил Солти, наполняя чашки.

Полынь в костре уже начинала затухать. Разговор на несколько мгновений прервался, безмолвие пустыни стало настолько явным, что восприятие всего остального как бы притупилось, а воцарившееся молчание лишь подчеркивало тишину.

Мужественно вспыхнул и погас последний язычок пламени. От костра осталась только горстка раскаленных углей. Почти мгновенно навалилась притаившаяся рядом темнота. Еще ярче засверкали на небе звезды. Странствующий ветерок, пришедший с далеких хребтов, на мгновение раздул угли, все вокруг окутала колдовская тишина пустыни.

Солти молча встал и удалился в темноту. Благодаря многолетнему опыту передвижения без искусственного освещения он шел так же уверенно, как слепой передвигается в знакомой обстановке.

– Ну и мне пора. Спокойной ночи, – сказал доктор Кенуорд и попытался встать без помощи Велмы Старлер, но та оказалась рядом в одно мгновение.

– Почему ты не сказал, что хочешь встать? – с упреком спросила девушка.

– Не хочу быть обузой, – ответил врач.

– Придется какое-то время. Придется прибегать к помощи других людей. Хочешь лечь?

– Да, вероятно. Если ты поможешь мне справиться с ботинками… Чудесно! Мне просто не хотелось лишний раз сгибать ногу. Спасибо.

Мейсон и Делла Стрит остались одни у затухающего костра. Она наслаждались тишиной пустыни, зачарованно глядя на красный круг углей.

За их спинами, на фоне западных звезд, виднелись черные очертания горных хребтов. Прямо перед ними, чуть к востоку, поверхность земли резко сливалась с туманной темнотой, которая, как они знали, и являлась бескрайними просторами пустыни. У них на глазах окрашивался в пастельные тона круг раскаленных углей, их не мог уже раздуть даже свежий ночной ветер.

Рука Мейсона нашла ладонь Деллы Стрит и легонько сжала ее в знак безмолвного взаимопонимания.

На востоке появилась и пригасила сияние звезд бледная, расплывчатая полоска света, туманная и неясная, как первые лучи северного сияния. Через несколько минут на желтоватом фоне появилась ломаная линия очертаний восточного хребта на границе пустыни. Свет становился все более ярким, наконец из-за линии горизонта величественно выплыла немного кривобокая луна. Она окаймила золотом горные хребты.

Более двух часов окутанные колдовской тишиной Мейсон и Делла Стрит наблюдали за постоянно менявшимся волшебным спектаклем.

Глубокий сон Мейсона был нарушен ревом осла. Почти сразу же к первому ослу присоединился второй, и Мейсон заулыбался, еще не открыв глаза.

Утренний воздух был холодным и свежим. На небе виднелись одна или две из наиболее ярких звезд. В воздухе было так мало влаги, что не образовалось ни малейшего облачка, а на спальном мешке не было и намека на росу. Далекий горный хребет отчетливо вырисовывался, словно зубья пилы, на фоне зеленовато-синего свечения, постепенно переходившего в темноту. Было слишком рано, цвета были еще неразличимы, все предметы в погруженном в сон лагере представляли собой не более чем сероватые силуэты.

Мейсон сел, его спина и плечи лишились покрова спального мешка, и тепло тела, бережно сохраняемое пухом, мгновенно было поглощено неподвижным холодным воздухом. Мейсон поежился и поспешил залезть обратно в мешок.

Ослы заметили, что он зашевелился, и подошли к его спальному мешку, осторожно и грациозно ступая тонкими ногами. Мейсон почувствовал прикосновение мягкого, как шелк, носа к своему уху, потом губы ослика нежно подергали его волосы.

Адвокат рассмеялся, выбрался из мешка и быстро нырнул в одежду. Рев животных, очевидно, никого, кроме него, не разбудил. Все более яркий свет утра озарял по-прежнему неподвижные холмики спальных мешков.

Пока Мейсон одевался, ему становилось все холоднее. Горный воздух был совершенно неподвижен, но определенно холоден. Адвокат огляделся, пытаясь найти корм для ослов, но ничего не обнаружил. Впрочем, животные ничего и не ожидали от него. Очевидно, они просто соскучились по людям, хотели, чтобы лагерь поскорее ожил. Как только Мейсон начал двигаться по лагерю, явно удовлетворенные животные застыли на месте, повесив уши и опустив головы.