– А я, – вступил в разговор доктор Кенуорд, – решил, что мне совершенно необходимо нормально отдохнуть. Велма обо всем договорилась с Солти. Я благодарен ему за то, что он взял меня с собой.

– Мы на участке Бэннинга Кларка? – спросил Мейсон.

– Уже да, – ответил Солти, потом взглянул на часы и уточнил: – Участок перейдет в его собственность в полночь. Именно в полночь истекает срок действия опциона.

– Но они еще могут воспользоваться своим правом до полуночи, – сказал Мейсон.

– Могут, – сухо подтвердил Солти.

– Я хочу сообщить вам нечто касающееся убийства, – вдруг сказал Кенуорд. – Чтобы потом, если вы не возражаете, уже не касаться этой темы.

– Лично меня, – сказал Солти, – это устраивает.

– Что именно вы собираетесь сообщить нам? – поинтересовался Мейсон.

– Хотя я и не являюсь доверенным лицом полицейских… – начал Кенуорд. – Согласно их теории, как мне кажется, кто-то стрелял в меня, приняв за Бэннинга Кларка.

– Мне тоже так показалось, – сказал Мейсон. – Хотя полиция доверяет мне не больше, чем вам.

– Такой вывод очевиден. Я находился именно в том месте, где мог находиться Бэннинг Кларк, если бы он не уехал в пустыню. В лунном свете я выглядел лишь спящим человеком, закутанным в одеяло, и убийца, если он не знал об отъезде Кларка, легко мог принять меня за него.

Мейсон кивнул.

– Но я не мог не задуматься, так ли все было на самом деле, – продолжал доктор.

– Вы полагаете, что кто-то пытался убить вас, зная, кто вы такой? – спросил Мейсон.

– Возможно.

– Мотив?

Доктор Кенуорд чуть помедлил с ответом.

– Говорите, – поторопил Мейсон. – Мотивом может быть только определенная информация, которой вы располагаете. Что это за информация?

– Я не собирался углубляться в эту тему.

– Мы уже достаточно углубились, доктор. Я полагаю, информация касается какого-либо медицинского аспекта дела об отравлении, и думаю, что все присутствующие здесь, включая вас самого, заинтересованы в том, чтобы вы поделились своими знаниями.

– Вы и так почти обо всем догадались, – рассмеялся доктор Кенуорд. – Я, как требовал того порядок, оставил часть содержимого желудков после первого отравления. Если вы помните, в том случае мышьяк был обнаружен в солонке, которой пользовались исключительно Брэдиссоны.

– И что же вы нашли в образцах содержимого желудков? – поинтересовался Мейсон.

– Результаты анализа пришли, когда я уже собирался уезжать из города. Мне сообщили о них по телефону. Заключение гласит, что в желудках не выявлено ни малейшего признака мышьяка.

– Чем же можно объяснить появление симптомов отравления? – спросил Мейсон.

– Очевидно, приемом рвотного корня.

– С какой целью?

– Для получения симптомов отравления мышьяком.

– Для чего, доктор?

– Я думаю, этот вопрос следует адресовать вам, – сухо заметил Кенуорд. – Я же излагаю голые медицинские факты.

– Чем можно в таком случае объяснить металлический привкус во рту, судороги и общее болезненное состояние?

– Я очень тщательно расспросил обо всем Велму. Вполне вероятно, она сама предположила наличие таких симптомов. Я задал ей конкретный вопрос, не спрашивала ли она пациентов, заподозрив отравление мышьяком, не испытывают ли те судороги, боль в желудке, жжение и металлический привкус во рту. Сейчас она не может вспомнить точно, задавала ли она подобный вопрос, или пациенты сами рассказали ей о наличии таких симптомов.

– Вы придаете этому такое большое значение? – спросил Мейсон.

– Огромное. Если человек серьезно заболевает, появляются симптомы депрессии, большой восприимчивости к внушению, иногда – истерии. В таких обстоятельствах человек, чувствующий некоторые симптомы, характерные для данного заболевания, узнав о других, начинает испытывать и их.

– Вы уверены в том, что в солонке был мышьяк?

– Абсолютно. Его наличие подтверждается анализом.

– Почему же он там оказался?

– И этот вопрос нужно адресовать скорее вам, чем мне. Впрочем, есть две версии. В соответствии с первой, мышьяк в солонку был подсыпан человеком, который знал, что Брэдиссоны страдают заболеванием, симптомы которого схожи с симптомами отравления мышьяком, и с какой-то целью решил придать этому заболеванию попытку отравления.

– А в соответствии со второй?

– Кто-то действительно пытался отравить Брэдиссонов. Яд должен был быть принят на следующий день, но по какому-то необъяснимому совпадению они потребили рвотный корень в количестве, достаточном для того, чтобы развились симптомы, схожие с симптомами отравления.

– Я вынужден задать вам следующий вопрос, доктор. Рассматривалась ли вами возможность того, что Брэдиссоны умышленно приняли рвотный корень, чтобы симулировать отравление мышьяком?

– Как любой другой ученый, я, пытаясь объяснить появление симптомов, рассматривал такую возможность.

– Что-либо свидетельствует в поддержку моего предположения?

– Ничто.

– Такое объяснение логично?

– Ничто не свидетельствует и против.

– Вы полагаете, что кто-то пытался убить вас потому, что вам известна эта информация?

– Возможно.

Они помолчали с минуту.

– Я должен все обдумать, – наконец сказал Мейсон. – А пока расстелю-ка я спальный мешок.

Адвокат подошел к машине, достал спальные мешки, подключил компрессор, наполнил воздухом надувные матрасы, а когда поднял голову, увидел рядом Солти Бауэрса.

– Вы отвели какое-нибудь специальное место под спальню? – спросил Мейсон у старого старателя.

– У нас есть палатка, которую девушки могут использовать для переодевания. Спать там они вряд ли захотят. Гораздо приятнее спать под звездами.

– В таком случае я положу мешок мисс Стрит рядом с палаткой. А сами вы где спите?

– События последних дней не выходят у меня из головы, – понизив голос, сказал Солти. – Я расположился чуть выше по дороге, чтобы иметь возможность заранее заметить непрошеных гостей, если они появятся, конечно. Беритесь за этот край мешка, я возьмусь за тот, и мы перенесем его на место. Как раз закипит чай, пока мы этим занимаемся.

Спальные мешки были наконец разложены, дорожные сумки вынесены из машины, и все собрались вокруг костра. Солти бросил в огонь охапку полыни. Пламя разгорелось мгновенно, прогнав подальше от костра подкрадывавшуюся темноту.

– Здесь и воздух совсем другой, – сказал Солти, разливая чай.

– Определенно, – согласился Мейсон. – Сухой и чистый.

– Несколько месяцев назад меня начал беспокоить хронический насморк, – заметил доктор Кенуорд. – Здесь же нос быстро прочистился. Я настроен весьма оптимистично.

– Как ваша рана? – учтиво спросил Мейсон.

– Ничего серьезного. Опасаться следует только осложнений, надо постараться подавить их в зародыше. Хотите – верьте, хотите – нет, но я чертовски доволен. Отпуск хоть и вынужденный, но весьма своевременный и приятный.

– Чем занимается Нелл Симс? – спросил Мейсон. – Она по-прежнему живет в доме Кларка?

– Конечно нет, – ответил Солти. – Немедленно уехала в Мохаве, сказала, что собирается вновь открыть свой ресторан. Я полагаю, – добавил он несколько мечтательно, – пустыня всегда возвращает себе то, что ей принадлежит.

– Здесь так чудесно, – сказала Делла.

– Многие люди ненавидят пустыню, – попытался пояснить Солти. – Они поступают так только потому, что боятся ее. Каждый из них боится остаться наедине с самим собой. Многие сходят с ума, если их оставить в пустыне всего на неделю. Я часто видел такое. Однажды человек подвернул ногу и не мог идти дальше. Его спутники, напротив, были вынуждены продолжить путь. Они ушли, оставив тому человеку много воды, еды и дров. Ему следовало только посидеть на месте три-четыре дня, пока нога заживет и позволит идти дальше. Человек вышел к обжитым местам наполовину сумасшедшим. Нога была воспалена, но он заявил, что предпочел бы потерять ее, чем остаться в пустыне еще хоть на десять минут.

– Я считаю пустыню прекрасной, – сказала Велма Старлер.