Перед послеполуденным чаем я направился к Пуаро, чтобы поведать ему о новом разочаровании, но, к моей немалой досаде, обнаружил, что его опять нет дома.

– Снова уехал в Лондон?

– О нет, мсье, он поехал поездом в Тэдминстер, чтобы, как он сказал, посмотреть аптеку юной леди.

– Глупый осел! – сердито воскликнул я. – Ведь я же говорил ему, что среда – единственный день, когда ее там нет! Ну что же, передайте ему, чтобы он пришел повидать нас завтра утром. Вы сможете это сделать?

– Разумеется, мсье.

Но Пуаро не появился и на следующий день. Я уже начал сердиться. Поистине, он вел себя совершенно бесцеремонно.

После ленча Лоуренс отвел меня в сторону и спросил, не пойду ли я повидать моего бельгийского друга.

– Нет, не пойду. Если захочет повидаться, пусть приходит сюда.

– О! – Лоуренс выглядел необычно. В его манере держаться были какие-то нервозность и возбуждение, вызвавшие мое любопытство.

– В чем дело? – спросил я. – Конечно, я могу пойти, если в этом есть особая необходимость.

– Ничего особенного, но… гм!.. Если вы его увидите, не могли бы вы ему сказать… – Лоуренс понизил голос до шепота, – что я, кажется, нашел еще одну кофейную чашку.

Я уже почти забыл о таинственном поручении Пуаро, но теперь мое любопытство снова разгорелось.

Лоуренс ничего больше не объяснил, и я решил, что, пожалуй, сменю гнев на милость и снова пойду поищу Пуаро в «Листуэй коттедж».

На этот раз старик бельгиец встретил меня улыбкой – мсье Пуаро дома. Не желаю ли я подняться наверх? Я взобрался по лестнице.

Пуаро сидел у стола, закрыв лицо руками. При моем появлении он вскочил.

– Что случилось? – озабоченно спросил я. – Надеюсь, вы не заболели?

– Нет-нет! Я не болен. Решаю очень важную проблему.

– Ловить преступника или нет? – пошутил я.

К моему величайшему удивлению, Пуаро мрачно кивнул:

– Как сказал ваш великий Шекспир: «Говорить или не говорить – вот в чем вопрос!»

Я не стал поправлять ошибку в цитате.

– Вы серьезно, Пуаро?

– Очень серьезно. Потому что от этого зависит самое важное на свете.

– Что же это?

– Счастье женщины, mon ami! – серьезно ответил Пуаро.

Я не нашелся, что сказать.

– Наступил решающий момент, – задумчиво произнес Пуаро, – а я не знаю, как поступить. Видите ли, ставки в моей игре слишком велики. Только я, Эркюль Пуаро, могу себе это позволить! – Он гордо похлопал себя по груди.

Выждав уважительно несколько минут, чтобы не испортить эффекта, я передал ему слова Лоуренса.

– Ага! – воскликнул Пуаро. – Значит, он все-таки нашел кофейную чашку! Очень хорошо. Этот ваш длиннолицый мсье Лоуренс умнее, чем кажется.

Сам я был не очень высокого мнения об уме Лоуренса, но не стал возражать Пуаро. Я только мягко попенял ему за то, что он, несмотря на мое предупреждение, забыл, какие дни у Цинтии свободны.

– Это верно. Я ничего не помню – голова у меня как решето! Однако другая юная леди была весьма мила. Она очень сожалела, увидев мое разочарование, и самым любезным образом все мне показала.

– О! Ну, в таком случае все в порядке, а попить чай с Цинтией вы сможете как-нибудь в другой раз.

Я рассказал Пуаро о письме.

– Очень жаль, – сказал он. – У меня были надежды на это письмо, но они не сбылись. Все должно быть раскрыто изнутри. Здесь! – Он постучал себя по лбу. – С помощью маленьких серых клеточек. Это уж их дело. – Затем неожиданно спросил: – Друг мой, вы разбираетесь в отпечатках пальцев?

– Нет! – Меня удивил его вопрос. – Я только знаю, что двух одинаковых отпечатков пальцев не существует. На этом мои знания кончаются.

– Совершенно верно. Одинаковых не бывает. – Он открыл ящик стола, вынул несколько фотографий и разложил их на столе. – Я их пронумеровал: один, два и три, – сказал Пуаро. – Вы могли бы мне их описать?

Я внимательно рассмотрел снимки.

– Все, как я вижу, сильно увеличено. Я бы сказал, что номер первый принадлежит мужчине, это отпечатки большого и указательного пальцев. Номер второй – женский. Он намного меньше и совершенно другой. А номер три… – Я задумался. – Похоже, тут смешано несколько отпечатков, но очень ясно просматривается первый номер.

– Он покрывает все остальные отпечатки?

– Да.

– Вы их точно узнали?

– О да! Они идентичны.

Пуаро кивнул и, осторожно взяв у меня фотографии, спрятал их и запер.

– Полагаю, – недовольно пробурчал я, – вы, как всегда, не собираетесь ничего мне объяснить?

– Напротив. Фотография первая – отпечатки пальцев мсье Лоуренса. Отпечатки на второй фотографии принадлежат Цинтии. Они не имеют значения. Я получил их просто для сравнения. С отпечатками на третьей фотографии дело обстоит несколько сложнее.

– А именно?

– Как видите, снимок сильно увеличен. Вы обратили внимание на пятно, которое тянется через весь снимок? Я не стану описывать вам специальный аппарат, пудру для напыления и тому подобное, что я использовал. Полиции этот процесс хорошо известен; с его помощью вы можете за короткое время получить фотографию отпечатков пальцев с любого предмета. Ну вот, друг мой! Перед вами отпечатки пальцев… остается лишь сказать, на каком предмете они были оставлены.

– Продолжайте. Я весь внимание.

– Eh bien! Снимок третий представляет собой очень увеличенную поверхность маленькой бутылочки из шкафчика аптеки в госпитале Красного Креста в Тэдминстере… Все это звучит, как в детском стишке «В доме, который построил Джек»!

– Господи! – воскликнул я. – Откуда взялись на ней отпечатки пальцев Лоуренса? Он и не подходил к шкафчику с ядами в тот день, когда мы у Цинтии пили чай.

– О нет! Ошибаетесь. Подходил.

– Невероятно! Мы все время были вместе.

Пуаро покачал головой:

– Нет, друг мой! Был момент, когда вы не могли быть все вместе, иначе не пришлось бы звать мистера Лоуренса, чтобы он присоединился к вам на балконе.

– Да, забыл, – вынужден был признать я. – Но это было всего на минутку!

– Вполне достаточно.

– Достаточно для чего?

Улыбка Пуаро стала довольно загадочной.

– Вполне достаточно для джентльмена, который изучал медицину, чтобы удовлетворить свой естественный интерес и любопытство.

Наши взгляды встретились. Пуаро выглядел довольным. Он поднялся со стула и даже стал напевать какую-то мелодию. Я с подозрительностью наблюдал за ним.

– Пуаро, – наконец не выдержал я, – что было в той маленькой бутылочке?

Пуаро выглянул из окна.

– Гидрохлорид стрихнина, – ответил он через плечо и продолжил напевать.

– Господи! – произнес я едва слышно, хотя и не был удивлен. Я ждал такого ответа.

– Чистый гидрохлорид стрихнина используется редко… только иногда для таблеток. В медицине для приготовления многих лекарств обычно применяют другой раствор. Поэтому отпечатки пальцев на бутылочке не были нарушены.

– Как вам удалось сделать эти снимки?

– Я уронил с балкона мою шляпу, – невозмутимо объяснил Пуаро. – В это время дня посетителям не разрешается находиться внизу, так что, несмотря на мои многочисленные извинения, коллеге мадемуазель Цинтии пришлось сойти вниз и принести мою шляпу.

– Значит, вы знали, что найдете?

– Нет. Конечно, нет! Просто по вашему описанию представил себе это помещение и решил, что мсье Лоуренс мог подойти к шкафчику с ядами. Такую возможность надо было либо подтвердить, либо исключить.

– Пуаро, – заметил я, – ваша веселость меня не обманет. Это очень важное открытие.

– Я не знаю, – сказал Пуаро, – но кое-что меня поражает. Это и вас, без сомнения, не могло не поразить.

– Что именно?

– Видите ли, во всем этом деле слишком много стрихнина. Мы уже третий раз с ним сталкиваемся. Стрихнин в лекарстве миссис Инглторп. Стрихнин, проданный мистером Мэйсом в аптеке в Стайлз-Сент-Мэри. Теперь мы опять встречаемся со стрихнином, который побывал в руках одного из домочадцев. Это сбивает с толку, а как вы знаете, я не люблю путаницы.