«Духов», шедших на выручку своим собратьям от перевала Шикаф, было много!..

По самым скромным прикидкам, что называется, «на глазок», рыл 200–250… Их было раза в четыре больше, чем десантников на плато, – две полные роты против полуроты пограничников!.. Видимо, целый день собирали силы для этой ночной атаки!..

Но… Они ничего не могли сделать!..

Они сами заминировали этот склон, оставив четыре довольно узких прохода к плато, и теперь, боясь напороться на свои же мины, жались друг к другу, как стадо баранов, и точно так же тупо лезли вверх… Эдакая хорошая групповая мишень! И куда только подевалась вся их выучка и тренировка? Сейчас, на этом склоне, было видно и понятно, что все усилия заморских инструкторов научить хоть чему-нибудь этих диких горцев попросту были брошены псу под хвост!.. Они, обкурившиеся анаши, ни хрена не соображали, кроме того, что есть 5–6 метров, по которым можно безопасно подняться на плато и перестрелять «шурави»… А вот безопасно ли это было на самом деле, их мозги уже не понимали…

«Духи» валились, словно кегли, под пулями пограничников, но те, которые шли за ними, переступали через своих единоверцев и тупо лезли вверх по склону…

– П-пух! Д-ду-в-з-з-з!!! – выпрыгнула из-под снега еще одна «лягушка».

– Пригнуть головы! – рявкнул Зураб.

В воздухе стало густо от осколков, которые долетели снизу до бруствера.

– Всем пригибать головы после подрыва, если не хотите получить осколок прямо в лоб! – проорал прапорщик на все плато.

Кабарда словно косой валил упрямых «духов» очередями из своего пулемета, а те все лезли и лезли вверх.

В его крови опять бурлил и закипал адреналин, и вновь его тельняшка стала мокрой от пота – Кабарде было жарко! Ему опять было жарко от боя, и плевать он хотел на то, что по плато гулял резкий ветер, который гонял между камней двадцатиградусный мороз!..

Он выцеливал фигурки моджахедов, которым под таким ярким и неожиданным освещением попросту некуда было деться, и стрелял, стрелял, стрелял…

Ничего на свете, казалось, сейчас не смогло бы оторвать Кабарду от пулемета. Но… Нашлась такая сила!..

– Кабарда!!! – услышал он голос Зураба, перекрикивавшего грохот боя. – Земляк!!! Кабарда!!!

– Я здесь, Зураб! – крикнул в ответ Кабарда.

– Давай ко мне!

Каха рванул с места и, пробежав по площадке метров десять, со всего маху плюхнулся на снег рядом с прапорщиком:

– Прут, с-собаки!!!

– Прут! И упорно прут! – согласился Зураб, сматывая в пучок какие-то проводки. – И автоматным огнем мы их не остановим! Еще минут десять-пятнадцать, и они будут на расстоянии броска гранаты, а тогда совсем фуево станет!

– Что делаем?

– А мы что, зря там, по склону, целый день ползали? – улыбнулся Зураб, только улыбка эта больше была похожа на волчий оскал. – Вот сейчас мы наши «монки» и рванем! Вмиг этих шакалов со склона сдует! А еще, того глядишь, и парочка их минешек сдетонирует, из тех, что мы не нашли!

Он наконец-то закончил свою работу и протянул Кахе две «косички», сплетенные из четырех проводов каждая:

– Ну что, земляк, поможешь?

– Что делать, говори!

– В правой руке у тебя концы от четырех мин на самом левом фланге! В правой – те четыре, что посредине! А у меня «машинка» и концы от двух мин на правом фланге… По моей команде будешь мне подавать концы от «левых» и «срединных» мин! И, главное, точно запоминай, какой провод я уже использовал! Справимся?

– Обязательно!

– Ну, тогда… Давай левую! Потом среднюю!

Прапорщик прикладывал провода к клеммам «машинки» и давил на кнопку своим большим «орлиным клювом»…

– Правая! Левая! Средняя! Левая! Правая! Средняя! – командовал он без перерыва…

Одна за одной рвались мины по всему склону, заставляя детонировать и другие. Рванули пять «монок».

За ними сдетонировали еще несколько мин.

И наступила звенящая тишина…

Кабарда выглянул из-за камня, посмотрел на склон, освещенный двумя «светлячками», и обернулся к Зурабу:

– Вот это да-а-а!..

– Что, всех со склона сдуло?

– Как метлой подмели, земляк…

– Что, не видел такого еще ни разу?

– Не-а!..

– Учись!.. Это называется минная засада – страшная штука, если ее правильно разместить и вовремя использовать… Такие дела, землячок…

– И что, «духи» уже не появятся?

– Они в прямом смысле уже «духи»… – проговорил подошедший капитан Игнатьев. – И не просто духи, а ночные призраки… Теперь они уже беседуют со своим Аллахом в райских садах…

– Вот это да-а-а! – проговорил еще раз пораженный увиденным Кабарда.

А поразиться было чему… Весь склон оказался просто перепахан воронками от взрывов. Снега на нем практически не осталось – его почти весь сдуло к подножию. Зато едва ли не навалом на склоне лежали афганские боевики… Вернее, то, что от них осталось… А осталось от них не очень-то и много…

Так уж получилось у прапорщика-сапера, что взрывать свои мины направленного действия он начал в тот момент, когда от них до моджахедов оставалось метров 10–12…

Взрывами их просто сметало с прохода на минное поле, где «духи», по большей части уже мертвые, падали на свои же мины и подрывались на них во второй раз, разлетаясь во все стороны окровавленными ошметками…

– Здорово поработали, мужики! – проговорил капитан, обращаясь к Кабарде и прапорщику. – Вовремя! Самое оно получилось! Не знаю, сколько их шло сюда, и не знаю, скольким удалось выскочить из этой мясорубки, но… На склоне их осталось рыл семьдесят-восемьдесят!.. И, скажу честно, добрая половина из них, если не больше, на вашем счету, мужики! На твоем, Зураб, и на твоем, младший сержант Каджая!.. А поэтому… от лица командования объявляю вам благодарность!

– Служим Советскому Союзу! – гаркнули земляки в один голос.

– И еще… – продолжил капитан. – После окончания операции я напишу рапорта на имя командира ММГ Дяди Вани о представлении вас к правительственным наградам…

Он посмотрел на догоревшую ракету, а потом вниз на склон, на котором кое-где горел хилыми огонечками, а по большей части тлел прошлогодний кустарник.

– Командирам групп! – проговорил капитан громко. – Обеспечить несение караульной службы личным составом!..

И обернулся к минерам:

– Ну что, герои? Пойдем греться? А то вон наш разведчик Кабарда уже потихоньку начинает постукивать зубами! – И, наверное, впервые за сегодняшний день улыбнулся: – Пойдем, мужики, чай пить!..

…Шел уже пятый день этой большой войсковой операции…

За это время пограничники уже успели обжиться на своей «пятой заставе», кое-как наладить свой армейский быт…

В самом Мармоле операция была практически закончена – за пять дней боев пограничники уничтожили около 500 «духов» и рассеяли по близлежащим горам огромный отряд моджахедов Забибулло, а сам полевой командир, как выяснил капитан Игнатьев по рации, сложил здесь свою непримиримую голову… Множество «духов» было взято в плен… Но…

Операция закончена не была!.. Теперь оставалось потихоньку «зачищать» те опорные пункты, кишлаки и перевалы, по которым к Мармолю могли подойти другие отряды… Эта работа легла на плечи десантов, выброшенных по периметру Мармольской впадины в десяти точках…

…На «пятой заставе» после того ночного фейерверка жизнь пограничников протекала довольно спокойно… По запросу капитана Игнатьева 6 января на «вертушке» им доставили печи-«буржуйки», продукты, боеприпасы к оружию и все то, что заказал для своей работы прапорщик Шенгелия – различные мины, детонационные шнуры и другие прибамбасы…

В тот день они вчетвером исползали весь склон со стороны Мармоля и определили еще два минных поля моджахедов… А потом до самого вечера переставляли «духовские» мины на новые места… И на следующий день занимались тем же, но уже на том склоне, который вел к кишлаку Парваз… И вовремя! Под утро 8 января «духи» вновь попробовали атаковать пограничников и… как говорится, опять оказались в «пятой точке»!.. Только теперь минеры действовали не наобум, как в первый раз, а продуманно и очень слаженно… Десантникам почти не пришлось стрелять – за них все сделали мины направленного действия…