– Доброе утро, мистер Клоуд. Рад вас видеть. Вы в состоянии пролить какой-нибудь свет на нашу проблему? Я имею в виду человека, которого убили в «Олене».

К удивлению Спенса, Роули начал с вопроса:

– Вы уже выяснили, кто этот парень?

– Нет, – медленно отозвался Спенс. – Я бы так не сказал. Он зарегистрировался как Енох Арден, но в его вещах нет ничего подтверждающего, что он действительно был им.

Роули нахмурился:

– Вам это не кажется… немного странным?

Суперинтенденту это казалось даже очень странным, но он не намеревался обсуждать это с Роули Клоудом.

– Вопросы задаю я, мистер Клоуд, – вежливо напомнил Спенс. – Итак, вчера вечером вы приходили повидать покойного. Почему?

– Вы знаете Беатрис Липпинкотт, суперинтендент? Из «Оленя»?

– Разумеется. И я уже слышал ее рассказ, – добавил Спенс, надеясь таким образом сэкономить время. – Она сама пришла сюда.

На лице Роули отразилось облегчение.

– Это хорошо. А я боялся, что она, возможно, не захочет впутываться в полицейскую историю. Знаете, у всех свои причуды.

Суперинтендент молча кивнул.

– Так вот, – продолжил Роули, – Беатрис сообщила мне то, что ей удалось подслушать, и мне это показалось весьма подозрительным. Мы ведь… ну, заинтересованные лица.

Спенс кивнул снова. Он был в курсе обстоятельств смерти Гордона Клоуда и, как все местные жители, считал, что его семья пострадала несправедливо. Он разделял всеобщее мнение, что миссис Гордон Клоуд «не леди» и что ее брат – один из тех отчаянных молодых десантников, к которым, хотя они и принесли немало пользы во время войны, в мирное время следует относиться с подозрением.

– Едва ли мне нужно объяснять вам, суперинтендент, что если первый муж миссис Гордон еще жив, то для нашей семьи это все меняет. Рассказ Беатрис был первым намеком, что такое возможно. Мне это никогда и в голову не приходило – я не сомневался, что миссис Гордон вдова. Должен признаться, я был потрясен. Мне понадобилось время, чтобы все это осознать.

Спенс кивнул в третий раз. Он хорошо себе представлял, как Роули медленно обдумывает услышанное, снова и снова проворачивая его у себя в голове.

– Сначала я решил посоветоваться с дядей-адвокатом…

– Мистером Джереми Клоудом?

– Да. Я пошел к нему. Наверно, было начало девятого. Они все еще обедали, а я поджидал Джереми в его кабинете, еще раз все обдумывая.

– Ну?

– В конце концов я пришел к выводу, что лучше попробовать самому что-нибудь предпринять, прежде чем втягивать в это дядю. Адвокаты все одинаковы – они осторожны, медлительны и должны твердо во всем убедиться, прежде чем начинать действовать. Сведения поступили ко мне абсолютно неофициально, и я опасался, что старый Джереми начнет сомневаться. Поэтому решил пойти в «Олень» и повидать этого парня.

– Вы так и сделали?

– Да. Я отправился прямиком в «Олень»…

– Сколько тогда было времени?

Роули задумался.

– Должно быть, я пришел к Джереми минут в двадцать девятого, а в гостиницу – после половины девятого, возможно, без двадцати девять.

– И что было потом, мистер Клоуд?

– Я знал, где остановился этот тип, – Би сообщила мне его номер, – поэтому поднялся и постучал. Он сказал: «Войдите», и я вошел. – Роули сделал паузу. – Не думаю, что я был на высоте. Парень оказался слишком ловок. Мне не удалось вытянуть из него ничего определенного. Я рассчитывал, что он испугается, если я намекну, что его могут притянуть за шантаж, но это как будто его только позабавило. Этот нахал спросил меня, не хочу ли я купить у него кое-что. «Со мной ваши грязные штучки не пройдут, – ответил я. – Мне нечего скрывать». Тогда он заявил, что дело совсем не в том, – просто ему есть что продать, и его интересует, не стану ли я покупателем. «О чем вы?» – спросил я. «Сколько вы – или ваша семья – заплатили бы мне за неопровержимое доказательство того, что Роберт Андерхей, который якобы умер в Африке, на самом деле жив-здоров?» – осведомился он. Я спросил, почему мы вообще должны за это платить. А он засмеялся и ответил: «Потому что я жду этим вечером клиента, который готов заплатить солидную сумму за доказательство, что Роберт Андерхей мертв». Тогда… ну, боюсь, я вышел из себя и сказал ему, что моя семья не привыкла участвовать в таких грязных делишках. Если Андерхей действительно жив, то это нетрудно установить. После этого я встал и направился к двери, а он усмехнулся и заметил довольно странным тоном: «Не думаю, что вам удастся доказать это без моей помощи».

– А потом?

– Ну, откровенно говоря, я вернулся домой недовольным собой. Я чувствовал, что все еще сильнее запутал, и жалел, что не обратился к старому Джереми. Адвокаты привыкли иметь дело с такими скользкими типами.

– В котором часу вы ушли из «Оленя»?

– Понятия не имею. Хотя погодите. Должно быть, без нескольких минут девять, так как, пока шел по деревне, слышал в одном из окон начало передачи новостей.

– Арден говорил, что за «клиента» он ожидал?

– Нет. Я решил, что это Дэвид Хантер. Кто еще это мог быть?

– Он не казался встревоженным предстоящим визитом?

– Напротив, парень выглядел чертовски довольным.

Спенс указал на тяжелые стальные щипцы:

– Вы заметили их на каминной решетке, мистер Клоуд?

– Щипцы? Нет, едва ли. Огонь в камине не горел. – Роули нахмурился, пытаясь представить себе сцену. – Я уверен, что щипцы там были, но не знаю, эти или нет. – И, помолчав, спросил: – Именно этой штукой?..

Спенс кивнул:

– Да. Ему проломили череп.

Роули нахмурился:

– Странно. Хантер отнюдь не тяжеловес, а Арден был настоящий громила.

– Согласно медицинскому заключению, – объяснил суперинтендент, – удар был нанесен сзади и сверху массивной головкой щипцов.

– Конечно, он был крепким и уверенным в себе парнем, – задумчиво проговорил Роули, – но на его месте я бы не стал поворачиваться спиной к человеку, у которого собирался вытянуть кругленькую сумму и который прошел на войне через огонь, воду и медные трубы. Очевидно, Арден не отличался осторожностью.

– В противном случае он был бы жив, – сухо заметил Спенс.

– Мне бы чертовски этого хотелось! – с жаром воскликнул Роули. – Я чувствую, что все испортил окончательно. Если бы я не закусил удила и не ушел, то, возможно, вытянул из него что-нибудь полезное. Мне следовало притвориться, что мы согласны заплатить, но, с другой стороны, кто мы такие, чтобы тягаться с Розалин и Дэвидом? У них куча денег, а мы все вместе не наскребли бы и пятисот фунтов.

Суперинтендент поднял золотую зажигалку.

– Вы когда-нибудь видели ее раньше?

Роули сдвинул брови:

– Видел, и не так давно, но не могу вспомнить где.

Однако Спенс не вложил зажигалку в протянутую руку Роули. Вместо этого он взял губную помаду и отвинтил крышку.

– А это?

Роули усмехнулся:

– Уж это совсем не по моей части, суперинтендент.

Спенс задумчиво мазнул помадой по кисти руки и склонил голову набок, глядя на пятно.

– По-моему, цвет подходит для брюнетки, – заметил он.

– И чего только вы, полисмены, не знаете! – Роули поднялся. – Хотя вы наверняка не знаете, кем был убитый.

– А у вас есть какие-нибудь идеи на этот счет, мистер Клоуд?

– Я вот что подумал, – медленно произнес Роули. – Этот парень был нашим единственным ключом к Андерхею. После его смерти искать Андерхея – все равно что иголку в стоге сена.

– Не забывайте, мистер Клоуд, что сообщения об убийстве появятся в прессе, – сказал Спенс. – Если Андерхей жив и прочитает об этом, он может объявиться.

– Может, – с сомнением повторил Роули.

– Но вы так не думаете?

– Я думаю, – отозвался Роули, – что в первом раунде выиграл Дэвид Хантер.

– Любопытно. – Когда Роули вышел, Спенс снова поднял золотую зажигалку и посмотрел на инициалы Д.Х. – Дорогая штучка, – сказал он сержанту Грейвсу. – Явно не массового производства. Отследить ее не составит труда. Грейторекс или один из шикарных магазинов на Бонд-стрит. Займитесь этим.