Нежность, прозвучавшая в его словах, заставила ее вздрогнуть и ощутить сильное волнение. Но, стараясь унять охватившую ее дрожь, она беззаботно ответила:

– А я и не обиделась.

– Ты постаралась убедить отца, что нет необходимости раньше времени возвращаться из Нью-Йорка?

– Да, но должна тебе сказать, он еще не принял решения относительно продажи острова. Впрочем, думаю, что ты в курсе.

– Ты, несомненно, будешь удивлена, но я забыл коснуться этой темы.

Доведя ее до коттеджа, он сказал:

– Если ты боишься спать здесь одна, я оставлю тебе для компании Сэра Арчибальда. – Он повернулся к собаке. – Останься... охраняй, Арчи.

Дог улегся на пороге коттеджа и положил грустную морду на передние лапы.

– Спокойной ночи, – сказал Саймон. – Кстати, я заметил, что ты поощряешь ухаживание моих братьев. Мне думается, было бы неразумным позволить Джо поцеловать тебя завтра, тем более что я уверен: он не упустит такую возможность, если увидит, что ты симпатизируешь ему. Представь всю неловкость ситуации, если его поцелуй разочарует тебя или покажется неприятным. И вспомни, пожалуйста, что ты говорила однажды: лучше проявить осторожность заранее, чем после сожалеть о случившемся.

И прежде чем она смогла ответить, Саймон шагнул в тень махагоновых деревьев. Подавив нестерпимое желание крикнуть что-нибудь обидное ему вслед, Джули перешагнула через Сэра Арчибальда и вошла в гостиную.

Она еще не спала, когда собака вошла в спальню и уселась на коврик у кровати.

– Тебе положено спать внутри? – с сомнением в голосе поинтересовалась она. Пес грустно смотрел на нее. – Ну что ж, я все равно не смогу сдвинуть тебя и, если это то место, которое тебе предназначено, оставайся. Спокойной ночи, старина. – Джули потрепала пса по массивной голове и выключила лампу.

Но несмотря на спокойное течение мыслей, она поняла, что в такую ночь заснуть очень трудно. Ветерок, колышущий занавески, приносил из сада восхитительные запахи эвкалипта, гвоздики, розы...

Не поддавайся и не глупи, раздался голос разума, – это еще не любовь, а только безумное увлечение! Никто не может влюбиться за неделю. До того утра, когда ты подумала, что Шарлотта – его жена, тебе не нравился этот человек. А в первое время ты его просто ненавидела, помнишь?

Нет, это не так, казалось, отвечал ему мечтательный голос. Как только я увидела его, то поняла, что это судьба. Но я боялась поверить в свое чувство. А ведь он именно тот, о ком может мечтать любая девушка. Если я никогда не вернусь на Солитэр, то хочу жить только здесь, так как могу быть рядом с ним.

Она проснулась рано, потому что Сэр Арчибальд, видимо в порыве нежности, лизал ее обнаженное плечо. Когда девушка открыла глаза, он весело взвизгнул и попытался неуклюже вспрыгнуть к ней, чуть не уронив кровать.

– Веди себя прилично, Арчи, – строго сказала Джули, отталкивая пса.

Умываясь и одеваясь, девушка все время разговаривала с собакой. Казалось, та слушала и понимала все, что говорит ей Джули. Но когда девушка собралась покинуть коттедж, Сэр Арчибальд зарычал и продемонстрировал ей свои великолепные зубы.

Джули была уверена, что он не тронет ее, но какое-то сомнение все же закралось в душу. Он похож на своего хозяина, с досадой подумала она.

Пес продержал ее пленницей до половины девятого, пока Доминик не пришел за ней.

– Он мог бы укусить меня? – спросила она мальчика.

– Не думаю. Он очень хорошо выполняет приказы. Если Саймон прикажет ему оставаться где-нибудь, он не тронется с места, даже если будет умирать с голода. Но тебе не нужно его бояться. Он никогда не кусает, пока в этом нет необходимости.

Словно в подтверждение его слов, Сэр Арчибальд дружелюбно боднул ее головой и лизнул руку.

– Ладно, никаких обид. Ты просто выполнил свой долг, – смеясь, сказала Джули.

Последующие дни пролетели слишком быстро. Неделю назад она ни за что бы не поверила, что будет бояться возвращения отца и молиться, чтобы Гизела уговорила его продлить их поездку. Ее единственной надеждой было убедить мачеху поселиться в Бриджтауне, хотя она и понимала, что тогда ее спокойной жизни наступит конец: безумно влюбившись в Саймона, Джули не была уверена, что он ответит ей взаимностью. Надеяться на чудо не приходилось.

Все эти дни она мало видела Саймона. Он много работал и часто отсутствовал. Состояние влюбленности было мучительным, и чувство неопределенности преследовало ее каждый день.

Она постоянно думала о нем. Утром – увидит ли его за завтраком, или он уже уехал на фабрику? Когда стрелки часов приближались к часу – вернется ли он домой к ланчу или перекусит в Бриджтауне? Зная, что увидит его за обедом, она с волнением ждала, заговорит ли он с ней? А если обратится к ней, то как: насмешливо или серьезно, с иронией или отпуская колкие реплики, которые полночи будут мучить ее, поскольку она не знала, как их понимать?

Какая пытка – любовь, решила было Джули, но неожиданный звук его голоса или фигура, мелькнувшая в саду, тут же заставляли учащенно биться сердце, превращая в то же время Роуз-Холл в райский уголок.

Увлеченная своими чувствами, Джули совсем забыла о приезде отца и, получив от него телеграмму, в которой говорилось, что он с Гизелой прибывают завтра, даже растерялась. Похоже, заканчивалось ее временное пребывание в Роуз-Холле.

Саймон взял Джули в аэропорт. Это была довольно долгая поездка в южную часть Барбадоса, и девушка буквально наслаждалась, что сейчас он полностью был в ее распоряжении.

Здание аэропорта, выстроенное из кораллового камня, впечатляло: внутри находились роскошные магазины, тропический бар-патио, бассейн с лилиями, а наверху – ресторан с балконом, выходящим на летное поле.

Приехав за двадцать минут до прибытия самолета и решив выпить по чашке чая, они направились в ресторан. Сев за столик, они с удивлением услышали имя Саймона, прозвучавшее по диспетчерской связи.

– Убедительно просим мистера Саймона Тьернана пройти в офис контролера... Убедительно просим...

– Видимо, что-нибудь случилось на фабрике, – сказал Саймон, вставая. – Я скоро.

Он отсутствовал пять-шесть минут. Вернулся растерянным и нежно обратился к Джули:

– Пойдем со мной, малыш, хорошо?

Недоумевая, она последовала за ним, и они прошли в комнату отдыха, которая сейчас была пуста. Саймон закрыл за ними дверь и посадил Джули на длинную кожаную кушетку. Взглянув на него, Джули поняла: произошло что-то ужасное.

– Что стряслось? – резко спросила она.

Он подошел и сел рядом с ней, взяв ее руки в свои.

– Боюсь, у меня плохие новости.

– Ты хочешь сказать, что самолет разбился? Где? Это известно? В море? – спросила она, стараясь унять дрожь в голосе.

– Нет, с самолетом все в порядке, – покачал он головой. – Он прибудет сюда через несколько минут. Но пилот прислал сообщение. Твой отец снят с борта в Пуэрто-Рико... неожиданный сердечный приступ.

– Когда следующий рейс на Пуэрто-Рико? Я должна лететь к нему. – И она сделала попытку подняться с кушетки, но Саймон удержал ее.

– Слишком поздно, Джули, его уже нет. Он умер прежде, чем они достигли Сан-Хуана. Его доставили в госпиталь, по врачи, к сожалению, ничего не смогли сделать.

Он ждет, что я буду рыдать... закачу истерику, подумала она отрешенно. Бедный Саймон. Как, должно быть, ужасно сообщать подобные новости.

– Я должна поехать, – тихо сказала она. – Там будет много дел... похороны. И я должна... увидеть его.

– Это невозможно, дорогая. Следующий рейс будет не раньше завтрашнего полудня. К тому времени, как ты попадешь туда, все уже будет закончено. В тропиках... – Он не стал продолжать.

Еще полчаса назад мягкость его голоса и нежность в глазах вознесли бы Джули в заоблачные выси. Теперь это не имело никакого значения: она сидела, молча уставившись куда-то вперед, ничего не видя перед собой.

– Да, я забыла, – нехотя кивнула девушка. – Они, по-видимому, похоронят его рано утром. Но Гизела... Я должна лететь к ней. Она, наверное, не знает, что ей делать. Шок...