95
Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 1, с. 358. О том, как философски с позиций христианства все же это “можно предположить” см. в книге С. Л. Франка “Реальность и человек” (Париж, 1952).
96
Боголюбов Н. Теизм и пантеизм. Нижний Новгород, 1899, с. 52. Для атеистического пантеизма, обожествляющего материю, Боголюбов предлагает сохранить имя собственно пантеизма, тогда как акосмическому мировоззрению, во всем видящему лишь Бога и отрицающему реальность мира, он предлагает усвоить имя теопантизм (с. 53).
97
Между прочим, именно так — “атеистическим пантеизмом” — называл буддизм А. С. Хомяков: “в этом призраке учения ходят какие-то призраки существ и проглядывают призраки эманаций” (Хомяков А. С. Семирамида // Сочинения. Т. 1. М., 1994, с. 222).
98
Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. Т. 2. М., 1994, с. 342. Полезно выслушать и продолжение этой мысли крупнейшего историка Церкви: “Следовательно, и в том и в другом случае мир до известной степени божественной природы (и как субъект). Этой пантеистической черты нет у Оригена: мир есть только объект божественной природы. Если мир есть божественная идея, мысль Божества, то для гностика это значит, что мир есть сама (объективировавшаяся) мысль как психическое содержание; для Оригена это — мысль как ее логическое содержание”.
99
«Все по необходимости возвращается в то, из чего, по словам их, произошло, и что Бог есть раб этой необходимости, так как не может даровать смертному бессмертие и тленному нетление, но все возвращается в субстанцию, сходную с его природой, - это утверждали также и стоики,.. одержимые тем же неверием» (св. Ириней Лионский. Против ересей. 2,14,4).
100
Кроме того, фундаментальное отличие гностицизма от теософии заключается в более личностном, в более трагическом мироощущении гностицизма. Гностики исходят из недолжности страдания и зла. Когда-то и однажды произошло падение духовных стихий, когда-то случился грех Плиромы, и из этого недостойного, недолжного состояния люди должны выйти. Напротив, “с точки зрения теософии падение Люцифера, воплощение Логоса и искупление — вечно космические процессы” (Странден Д. В. Теософия и ее критики, с. 54-55. Цит. по: Кудрявцев К. Д. Что такое теософия. СПб., 1914, с. 53).
101
О творении как первой жертве Бога см. прот. Михаил Чельцов. О человеческих привнесениях в Библию // Христианская мысль. Киев, 1916, кн. 6, с. 102.
102
«И этому чуду подивимся, как из праха создал человека, как разнообразны человеческие лица, - если всех людей собрать, не у всех один облик, но каждый имеет свой облик лица, по Божьей мудрости» (Поучение Владимира Мономаха // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. XI-XII века. Спб., 1997, с. 461).
103
«Там, где неоплатоническая теология предполагает процесс, христианская теология предполагает поступок, обладающий всем драматизмом поступка (“так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного”). Это давало человеку надежду: в мир приходит не помрачившееся в пути излучение Бога, но сам Бог во всей полноте своей божественности. Для неоплатонизма именно эта надежда была абсурдом» (Аверинцев С. С. Эволюция философской мысли // Культура Византии. IV - первая половина VII века. — М., 1984. с. 55).
104
В лучшем учебнике богословия XIX века (“Догматическое богословие” архиеп. Филарета Черниговского) есть немаловажное уточнение того места Библии (2 Мак. 7, 28), где формулируется креационистский догмат: “Выражение ex ouk onton (из не сущего) или, как вернее в александрийском списке: ouk ex onton poiesen panta o Theos (не из сущего сотворил все Бог), не совсем точно переведено в Вульгате: “ex nihilo fecit — сотворил из ничего”, как будто ничто составляет какую-нибудь материю. Священный писатель выражает ту мысль, что Бог сотворил все не из чего-либо или дал бытие миру без участия какого-либо вещества” (цит. по: Лопатин Л. М. Положительные задачи философии, с. 285).
105
«Слово завет – по древне-еврейски берит – происходит от глагола бара – резать, и в то же время, возможно, связан с ностратическим глаголом бери – брать, избирать. Таким образом, в этом слове можно проследить два основных значения: во-первых, резать, разрезать, потому что у древних народов завет заключался путем рассечения жертвенного животного и прохождения вступающих в союз между его частями. Второе значение, восходящие к ностратическому бери, может включать в себя идею избрания – Бог «берет», избирает человека, приближает к себе, заключает с ним завет» (Щедровицкий Д. Введение в Ветхий Завент. Ч.1. Книга Бытия. М., 1994, с. 49)
106
«По арабски вещь – нечто, вещь, дело; первоначально желание от глагола *sy’ желать, хотеть; отсюда буква нечто, в испанской транскрипции х (тогда еще читалось [икс в европейской математике» (Дьяконов И.М. Архаичные мифы Востока и Запада. М., 1990, с. 25).
107
Пантеизм может объяснить, как возникает иллюзия бытия в сознании человека, но как объяснить иллюзорность, ошибочность мышления самого Божества? “Как возникает Майя не в смысле субъективного призрака, живущего в человеческом сознании, но в смысле объективного, хотя и неистинного, призрачного, аспекта Брамы-Атмана, в смысле отрешения его самого от своей истиинной сверхсознательной жизни и погружения в мечтательно-сноподобную жизнь Майи?” (Введенский А. Религиозное сознание язычества. с. 454).
108
“В понятии об эманации лежит понятие о единстве субстанции, то есть полная зависимость истекающего от своего источника… Весьма тонкая черта отделяет эманацию от творения. В одном предполагается появление нового существа с новыми силами и новым началом жизни духовной, в другом только дробление первого существа” (Хомяков А. С. Семирамида, с. 222).
109
Создатель системы вишишта-адвайты Рамануджи (XII в.) приводит аналогичный довод. В работе «Шри-бхашья» он предлагает семь аргументов против пантеизма адвайта-веданты Шанкары, шестой из котрыйх вопросшает – Кто является носителем освобождающего знания? Если это отличный от Брахмана субъект, то незнание все еще не преодолено. Если это сам Брахман, то он оказывается внутренне расчленен на субъект знания и знание, что противоречит исходному тезису адвайты. Отметим еще седьмой аргумент: если устраняющее авидью (незнание) знание возникает, то оно все еще пребывает в сфере иллюзорного (поскольку любые возникновения и временные процессы иллюзорны), и значит требуется «устранитель» данной иллюзии – и так далее, до бесконечности; если же оно не возникает, а вечно дано, то как согласовать с этим наличие авидьи? (см. Костюченко В. С. Классическая веданта и неоведантизм. М., 1983, с. 132).
