Хью поймал нервные руки и потянул Еву, чтобы она села рядом с ним на грубый тюфяк, сшитый из тряпок и набитый травой.

– Ты не можешь всегда прятаться от тех, кого пугает то, что они отказываются понимать.

– Я пряталась больше десяти лет. – Ева сопротивлялась желанию попросить этого удивительно доброго великана поделиться с ней силой и облегчить ее беды. – Могу прятаться и дальше.

Жалея девушку всем сердцем, Хью медленно покачал головой.

– На этот раз и в деревне, и в замке верят, что ты нарочно навлекла беду на одного из них. Поэтому они станут безжалостно преследовать тебя.

Ева поняла, что в его словах кроется правда. По румяной щеке, обезображенной шрамом, оставленном чьей-то подлостью, скатилась одна-единственная слеза. Хью был уверен, что такое зрелище смягчит и камень. Его любящее сердце не смогло этого выдержать.

– Ах, милая. – Хью нежно привлек безутешную деву. – Я бы с радостью защитил тебя, но как я могу сделать это, когда ты каждый раз убегаешь от меня?

Ей предложили тот самый дар, который она не смела попросить, но все же она боялась принять его. Боялась не за себя, а за Хью. И когда она заговорила, в ее голосе чувствовалось беспокойство за него.

– Если вы поможете мне, они подумают, что вы тоже в сговоре с дьяволом.

Хью приподнял подбородок Евы и заглянул в сверкавшие от непролитых слез глаза.

– Моя сила проверена в сражениях, я сумею доказать им, что они ошибаются, разгромив и твоих, и своих врагов.

Уверенность Хью поборола тревогу Евы. На нее даже нахлынула волна удовольствия при мысли, что этот доблестный воин решил выступить ее защитником. Она тут же устыдилась и спрятала зардевшееся милое личико на широком плече своего избранника.

Оказавшись в такой соблазнительной близости от той, которая тронула его сердце, Хью осторожно коснулся губами шелковых волос и дотронулся до изуродованной щеки. Затем нашел мягкие губы, которые встретили его радостным неискушенным поцелуем.

Страстный огонь, разожженный до небес любовью, увлек пару в неистовый вихрь. И к тому времени, когда они наконец задремали, окутанные дымкой удовлетворения, все сомнения сгорели дотла.

После того как Марк помешал Элизии присоединиться к поискам Хью, вечерняя трапеза в большом зале Рокстонского замка продолжалась в атмосфере напряженной тишины. Элизия даже не дотронулась до последнего блюда – сыра и свежесобранной земляники.

– Ягоды очень сладкие, – Марк попытался уговорить девушку. – Съешь хоть одну. – Он поднес к ее ярким губам такую же яркую сочную ягоду.

Элизия упрямо сжала губы в тонкую линию. Мало того, что этот человек соблазнил ее, так он еще помешал прийти на помощь подруге. За эти два прегрешения, как считала Элизия, ему следовало понести справедливое наказание.

– Я надеюсь, ты не чувствуешь вины из-за вчерашнего.

Стараясь утешить девушку, Марк заговорил так тихо, что его могла услышать только Элизия. Однако в его словах ей почудилось отнюдь не утешение, а укор. Тем более болезненный, потому что только секунду назад она приписала ему этот грех.

Марк увидел, как в ее глазах вспыхнули золотые искры, и совершил невероятную ошибку для того, кто имел репутацию известного обольстителя, быстро добавив:

– Я с радостью исправлю твой грех, женившись на тебе, как можно скорее.

– Мой грех? Ха! – прошипела Элизия. – Какую великую честь ты окажешь мне, забрав мое имение себе!

Лицо Марка мгновенно окаменело.

– Ты ошибаешься. Мне совсем не нужно жениться на тебе, чтобы продолжать управлять землями, которые и так принадлежат мне по приказу короля Генриха.

Элизия стукнула ладонью по столу. Несмотря на несколько слоев белых скатертей, звук громко прозвучал под каменными сводами и привлек всеобщее внимание. Все смотрели, как хозяйка с высокомерным видом поднялась из-за стола.

– Я вам говорила в день вашего приезда и опять повторю, – Элизия больше не сдерживалась и каждое ее слово ясно звучало на весь зал, – я уже помолвлена и не имею никакого желания выходить за вас!

Когда Элизия, гордо повернувшись, спустилась с помоста и направилась из зала, серые глаза гневно прищурились и, не отрываясь, следили за удалявшейся фигуркой. Эта непредсказуемая женщина отвергла то, что он ни разу не предлагал другой. Ему хотелось бы пожать плечами и искренне заявить, что его не тронул ее поступок… но он не мог этого сделать. Марку показалось, будто она вонзила острый кинжал прямо в его сердце.

– Украсть! Просто украсть?

Сварливый голос нарушил покой Евы. Она медленно подняла ресницы и увидела рядом с собой мускулистую грудь, что было непривычно, но радостно. Теплые воспоминания о восторгах минувшей ночи расцвели в ее душе нежным цветком надежды… но тут послышался другой голос:

– Конечно, просто украсть.

Этот голос напомнил Еве о прошлом и вселил в нее ужас, грозивший вырвать с корнем чуть раскрывшийся цветок, заставив обратить внимание на людей, разговаривавших где-то поблизости, за стенами ее укромного жилища.

Ева тут же приникла к щели между аккуратно плетенными тростинками самодельной стены. Несмотря на предрассветный багровый туман, она ясно разглядела как всегда строго одетого Джервейса, который остановил свою лошадь и тихо беседовал с другим всадником.

– Но король…

– Король ничего не узнает, если с делом покончить быстро.

Ева тихо охнула. Хотя она могла видеть только спину второго всадника, его голос вызвал образ, навсегда отпечатавшийся в ее памяти – освещенное бликами огня лицо.

Когда всадник сердито обернулся на посторонний звук, Ева прижала ко рту обе ладони, чтобы не закричать в голос. Она оставалась неподвижной, словно превратилась в камень, даже когда к ней наклонился Хью, чтобы посмотреть сквозь ту же щель в фальшивом дерне. Он как опытный воин спал чутко, а потому проснулся в первую секунду, когда пошевелилась Ева.

– Почему мы едем таким окольным путем на место, которое ты посещаешь, по твоим словам, почти каждое утро? – недовольно поинтересовался спутник Джервейса, пока невидимая Ева дрожала от страха.

– Ты же сам заявил о своем желании приехать первым, чтобы получше спрятаться, – ответил Джервейс. – А это и есть самый прямой путь для достижения твоей цели.

– Точно так же, как обыкновенная кража будет самым простым способом для достижения твоей цели. – С этими словами он повернулся и послал своему рыжему соратнику злобную улыбку.

Сидя в тайнике, Хью прищурился при виде неприятной картины и бесшумно произнес одними губами:

– Беллем.

Только когда всадники отъехали на значительное расстояние, напряжение Евы спало и она устало прислонилась к сильному плечу.

– Ты знаешь, кто это был, милая? – тихо спросил Хью.

Он-то сам сразу узнал злодея, который был самым большим землевладельцем и самым влиятельным лицом некоролевской крови как в Англии, к и в Нормандии. То, что Беллем безжалостно пользовался своей властью только для собственной выгоды и жестоких удовольствий, делало его еще более достойным презрения.

Неестественная бледность на строгом лице подчеркнула цвет зеленых глаз Евы, когда она ответила:

– Это был дьявол, чье проклятие на моем лице. – Она подняла подбородок, чтобы был виден шрам, который она всегда прятала.

Хью нахмурился. Он нисколько не сомневался, что Беллем настоящий дьявол. Но зачем этот человек появился здесь сегодня и благодаря какой злой причуде судьбы он перешел дорогу Еве много лет тому назад?

Увидев, как хмурится любимый, Ева решила, будто и Хью настроен против нее, поскольку она призналась, что имела дело с дьяволом в человеческом облике. Горестно опустив плечи, девушка уронила лицо на руки.

Поняв, что чувствительная девушка неправильно истолковала причину его отвращения, Хью мягко привлек Еву в свои объятия.

– Милая моя, – пробормотал он, уткнувшись в гладкую макушку девушки. – Мой гнев направлен на нечестивого дьявола, который совершил над тобой свое злодейство. И хотя я не понимаю, каким образом внимание Беллема привлек невинный ребенок, это нисколько не уменьшает моего возмущения его вопиющим поступком.