— Знакомься. На Земле его зовут Януш. Он из Польши.

— Оч-чень приятно… — Равин кивнул головой и добавил единственное слово, которое знал по-польски: — …панове.

— Пан знает польский? — Януш сверкнул ослепительной улыбкой.

— У-у, не знаю…

— Януш только что с Земли, — сказала Светлана, подчеркивая слова «только что».

— Да, я пять минут назад был на Земле, — Януш опять улыбнулся. — У нас к вам вот какое дело, Владислав Львович, — он переглянулся с Эльзой Марковной. — Вы не хотели бы побывать дома?

Равин сначала растерялся, пожал плечами, потом хмыкнул и спросил:

— Когда?

— Прямо сейчас же, вернее, через несколько минут.

Равин обернулся, посмотрел на Светлану: не шутят ли с ним.

— Я не понимаю, — сказал он. — То не пускают, то вдруг через несколько минут…

— Вам пока действительно нельзя окончательно возвращаться на родную планету, но… Но у вас есть возможность побыть на Земле полчаса, не больше, а затем вас опять вернут на базу. Причем эти полчаса вы проведете с пользой для своей планеты.

— Я желаю, а бог располагает. И что-то вы недоговариваете. Давайте конкретно.

— Хорошо, — Януш закинул ногу на ногу. — Буду говорить конкретно. Вы, Владислав Львович, надеюсь, знаете, что ваша страна имеет на околоземной орбите космическую станцию.

— Конечно, знаю. Ну и что?

— Двое ваших соотечественников сегодня выходили в открытый космос и при возвращении не смогли закрыть внешний люк шлюзовой камеры, он так и остался открытым. Это еще полбеды. Но когда через два дня они повторно выйдут в космос, то люк закроется, а люди останутся в открытом пространстве. Предотвратить их гибель можете только вы, человек Земли.

— А почему не закрылся люк? Что-нибудь заело?

— Не совсем так. Постарались ваши знакомые из противоположного лагеря.

— Темные?

Януш кивнул.

— Чепуха, — сказал Равин.

— Вы ошибаетесь, это не чепуха. Люк абсолютно исправен. Всего только один раз он не закрылся, а потом не откроется. Тоже лишь один раз.

— Да зачем темным это нужно?

— Они решили отложить на более поздний срок получение земной наукой результатов по выращиванию квазикристаллов в невесомости.

— Кошмар какой-то! Ведь люди погибнут.

— Их это не интересует. Кстати, «наука требует жертв» — фраза, внедренная в сознание землян ими.

— Хорошо. Мне ясно. Я должен буду закрыть люк?

— Если бы все было так просто, мы бы вас не беспокоили. Как, по-вашему, космонавты отнесутся к появлению в открытом космосе рядом со станцией человека? Причем в том виде, в котором вы сейчас — в рубашке, брюках, в заштопанных носках. Даже если вы будете в скафандре или в орбитальном модуле — все равно вызовете шок.

— Тогда толком объясните, что я должен делать.

— Очень простую вещь: объявить одному из своих знакомых, будто видели сон, что через два дня с космонавтами случится трагедия. Мы вас высадим на железнодорожном вокзале. В толпе ваше появление не будет замечено. А заберем в аэропорту. По дороге в аэропорт вам и надлежит поделиться впечатлениями от сновидения.

— Что, так просто сказать про сон, и люк заработает?

— Вас что-то смущает?

— Меня смущает способ устранения технической неисправности. Нужен ремонт, а я буду кому-то, пусть и знакомому, сны рассказывать. А-а, я вас понял! — Равин хлопнул себя по лбу. — Этот человек тоже ваш, и когда я передам ему информацию, он сам займется ремонтом.

Януш отрицательно покачал головой.

— Ничего вы не поняли. Я по некоторым причинам не буду открывать всех деталей предстоящего дела. Иначе операция сорвется. Запомните одно: ваш знакомый подъедет на белых «Жигулях», сигналом к началу операции послужит разряд молнии в небе.

— Понял: молния в небе — начало операции.

— Только не забудьте рассказать о сне. На все про все вам дается полчаса. В течение этого времени мы полностью заблокируем район от темных. Но всего лишь на полчаса. Постарайтесь уложиться в срок. В противном случае неизбежны осложнения.

— Неужели я за полчаса не сумею рассказать о сне?

— Как знать. И еще одно, Владислав Львович: ваш мозг имеет защиту в несколько уровней, старайтесь избегать… э-э… острых ситуаций. Надеюсь, вы не раздумали?

— Нет.

— Я думаю, можно приступать, — сказал Януш, повернувшись к Эльзе Марковне.

Та утвердительно кивнула головой. Равин встал, заправил рубашку в брюки, увидел свои носки.

— Подождите-ка! — Он оглядел всех недоуменным взглядом. — Как же я на вокзале появлюсь в одних носках?!

— Действительно! — встревожилась Эльза Марковна.

— Возьмите мои туфли. — Януш быстро разулся.

Равин надел туфли, притопнул.

— Жмут в пальцах. Ну, да полчаса с божьей, то есть, с вашей помощью протерплю.

…Он оказался на пустынном перроне, хотя ему обещали большое людское скопление, Над вокзалом висел плотный туман. Свет фонарей расплывался желтыми пятнами. Невнятно гудел голос диспетчера, вяло переругивающегося с кем-то по громкой связи, на дальних путях лязгал сцепами невидимый в сумраке состав.

Влажный ночной воздух проник под рубашку, и волна мурашек пробежала по телу. Равин зябко передернул плечами. Итак, отсчет времени начался. Он с трудом разглядел на сером, висящем над перроном табло надпись «Время московское» и цифры «0–15». Владислав Львович обогнул здание вокзала, спустился по сырым ступеням. Несколько человек, ожидавших такси, были одеты в куртки и плащи.

«Елки-палки, — подумал Равин, — сейчас весна ила осень?! Холодно, а я в одной рубашке!»

— Гражданин! — раздалось сзади.

Равин, вздрогнув, оглянулся. Сержант милиции, одетый в шинель, похлопывал по голенищу сапога «демократизатором» и красноречиво его рассматривал.

— Что-нибудь случилось, гражданин? Вас обокрали?

— Нет, сержант… — Равин обхватил себя за плечи руками, потоптался, пытаясь согреться и заодно придумать ответ. — Я это… Я с ташкентского поезда.

Видимо, ответ сержанта не удовлетворил, и он, хмуря брови, продолжал шлепать дубинкой по голенищу.

— Слышь, браток, — сказал Равин доверительным тоном, — где сейчас водку купить можно? Не подскажешь, а?

Сержант вздохнул, посмотрел по сторонам.

— На поезд не опоздайте, — произнес он скучным голосом и стал неторопливо подниматься по ступеням крыльца в вокзал.

Равин посмотрел ему вслед, сплюнул, повернулся к стоянке.

Из тумана на привокзальную площадь вынырнуло такси с красным огнем на крыше и остановилось рядом.

— Что, братка, водки надо? — спросили из темного салона.

— Сам могу продать, — зло ответил Равин, но все же подумал: «А может, сгонять домой — дома деньги есть, купить бутылку. Может, успею?»

В этот момент в небесном туманном сумраке беззвучно расцвела голубая веточка молнии.

«Началось», — огорченно подумал Равин.

Тут же из тумана появились белые «жигули». Они медленно подъехали к стоянке, остановились.

— Наконец-то! — проворчал под нос Равин, успевший основательно продрогнуть, — Соизволили машину подать!

Дверца автомобиля открылась, из нее вышел человек и воскликнул:

— Кого я вижу! Владислав Львович!

Равин оторопел. К нему шел Червякин. Равин попятился. Червякин подошел, протянул руку, улыбаясь во весь рот.

— Еду вот, от друзей. Дай, думаю, загляну на вокзал, вдруг кто из знакомых приехал и ждет такси, И вот вы. Вам куда, Владислав Львович.

Равин машинально пожал сухую ладошку.

— Мне-то? В аэропорт.

— Ну так садитесь, подвезу.

— Так ведь вы это… Вы же домой, наверное, едете?

— Пустое. — Червякин похлопал Равина по плечу. — Я все равно не хочу спать. Садитесь, подброшу.

«Что-то тут не то, — лихорадочно соображал Равин. — Хотя нет. Молния была? Была. „Жигули“ белые? Белые. В „Жигулях“ знакомый? Знакомый. А Януш имени знакомого не назвал. Может, так надо?»

— Садитесь же, Владислав Львович. — Червякин открыл дверцу.

«Была не была», — подумал Равин. В салоне было тепло, пахло сигаретами и чем-то еще.