– Что ж, я поняла! – Елена встала и, не говоря больше ни слова, пошла к выходу.

– Подробности завтра! – крикнул Андрей ей вдогонку. – Марьян с тобой свяжется!

Она что-то прошипела и выскользнула на улицу.

Андрей со вздохом поднялся, протопал к входной двери, накинул здоровенный старорежимный крючок, покрутил ключами в замочных скважинах, вернулся в конторку и включил систему сигнализации, а потом медленно побрел по коридору, в служебную бытовку.

Три вахтера, работавшие в Гильдии посменно с Андреем, имели отличные квартиры, после смены стремились кто домой, кто в места не менее привольные, и к удобствам во время дежурства они были почти равнодушны. Служебной комнатой они не очень-то интересовались и пользовались ею редко. Поэтому Андрей, устраиваясь на работу, с согласия коллег и разрешения Кошарского превратил служебку в свое временное жилище.

Это было просторное помещение с огромным трехстворчатым окном, от которого, правда, почти не было толку: слишком высоко от пола было расположено это окно. Однако при значительном объеме комната была теплой, и за долгие годы скитаний это было первое приличное место, не вызывающее отвращения.

Андрей перегородил комнату тяжелыми старыми шкафами, устроил закуток для ночевки, оборудовал уголок для кухни. Наконец, он перенес из канцелярии компьютер, который пылился там без дела: бухгалтерша Гильдии, классическая шушара позднепенсионного возраста, боялась прикасаться к чудесной машине.

Компьютер был водружен на низкий столик, подключен, отлажен, и Андрей частенько поигрывал вслед за Шуркой в его игрушки, проходя этап за этапом. Бессмысленное в сущности занятие успокаивало разыгравшиеся нервы. Хотя, конечно, после сегодняшних передряг никакая игра не в силах была помочь.

В комнате было темно, только попискивал компьютер, и умытая, но еще непросохшая физиономия Шурки блестела в непосредственной близости от монитора. Мальчишка сражался с очередным монстром, так ожесточенно орудуя джойстиком, что тот только жалобно потрескивал.

– Не тыкайся носом в экран, – машинально проговорил Андрей, закрывая за собой дверь.

– А то зрение испорчу? – засмеялся Шурка.

– Это было бы не очень смешно.

– Брось, папа. Какая разница, если я скоро окажусь прямо там… – Шурка кивнул на экран монитора. – Я не успею испортить зрение… Да там глаза и не нужны…

Может быть, была вина Андрея в том, что сын до сих пор с трудом выражал свои мысли… То есть, говорил-то он иногда больше, чем нужно, но от его заявлений в пору было чесать в затылке.

– Где это ты окажешься? – подозрительно уточнил Андрей. – Прямо там – это прямо где? Замахнулся на виртуальную реальность?

Шурка с досадой поморщился.

– Ну не прямо там… – вздохнул он. – А в таком же беспредельном месте.

– В компьютере нет беспредельных мест, а одни нули и единицы, я же тебе объяснял… – возразил Андрей. – Ты уже в состоянии это понять.

– Там всё есть! – уверенно сказал Шурка. – Но чтобы попасть туда надо этот мир навсегда покинуть!

Андрей прекрасно понимал, что вразумлять Шурку бесполезно. Мальчишка всерьез относился к своим фантазиям.

– Сделай милость, повремени с этим… – Андрей произнес это в шутливом тоне, но беспечное отношение сына к пограничному и потустороннему тревожило его. Поменьше бы Шурке общаться с Марьяном.

– Папа! – нетерпеливо окликнул Шурка.

– Что? – устало вздохнул Андрей.

– А Елена говорит, что ты псих.

– Наплюй на нее, – отмахнулся Андрей.

– Да-а, наплюй… – голос сына зазвучал обиженно. – Ты же не псих!

– А вдруг у меня и справка есть? – усмехнулся Андрей.

– Как это? – растерялся мальчик.

– Шутка, – мрачно отрезал Андрей.

Шуток сын не понимал, и это иногда огорчало Андрея.

Справка, тем не менее, существовала. У Шурки. О задержке у подростка психического развития. Правда, умыкнув сына из интерната, Андрей забыл прихватить эту справку.

– Ага-а… – загадочно протянул Шурка.

– Что "ага"? – не понял Андрей.

– Ух ты! Куда собрался?! На, получи, фашист, гранатой! – выпалил Шурка под отчаянный скрип суставов джойстика. Потом он вдруг бросил игру, отвернулся от компьютера и внимательно взглянул на отца. Ему хотелось спросить что-то еще, но похоже, было боязно.

– Что ты, Шура? Еще какие-нибудь глупости?

Шурка потупился, потом уставился на Андрея широко раскрытыми глазищами и спросил немного встревоженно:

– Папа, а тебя не поймают?

– Кто это должен меня поймать? – удивился Андрей.

– Елена сказала, что если ты не оставишь свои затеи, тебя поймают и, может быть даже убьют… Она говорит, что ты непременно попадешься, потому что уже ничего не соображаешь… – пробурчал Шурка.

– Вот паразитка! – вскипел Андрей. – Болтает, что попало! Вот я ей устрою!

– Папа, так тебя не поймают?

– Не смогут, – засмеялся Андрей. – Это я тебе обещаю. Да и что может со мной случиться, пока у меня есть такой помощник… Заканчивай с игрой и в постель. Завтра с утра тебе придется поработать в паре с Марьяном…

Мурлыкая себе под нос какую-то въедливую мелодию, Егор поспешно перемещался по кухне. До десяти оставалось две минуты. Вообще-то Родион и сам опаздывал к назначенному им же самим завтраку: в ванной еще вовсю лилась вода. Но одно дело, когда босс задержался в душе, и совсем другое дело, когда завтрак не готов к установленному сроку. Различие двух этих ситуаций Егор пару раз испытал на себе, и ему не очень хотелось портить такое славное утро.

Когда перец и помидоры немного потушились в собственном соку, а сам сок полностью испарился, Егор вылил на сковородку три разболтанных яйца и перемешал все деревянной палочкой. Заранее открытая баночка с консервированной сладкой кукурузой стояла под рукой, и ее содержимое сразу же оказалось на верху разноцветного месива. Замешивать кукурузу Егор стал уже после того, как нижний слой прожарился. Получалось нечто вроде яичной пиццы: овощная смесь на подошве из жидковатой яичницы… Егор торопливо бросил наверх две пригоршни мелко нарубленной свежей зелени, выключил огонь под сковородкой и в тот момент, когда месиво начало парить, прикрыл все высоким пластиковым колпаком. Сие произведение кулинарного авангарда и было той самой знаменитой яичницей, которую Родион заказал к завтраку.

Сам великий гурман когда-то в юные годы тоже был не прочь что-нибудь этакое сварганить на сковородке. Но от тех сравнительно недавних лет у Родиона осталось лишь умение лишь вскипятить чайник и нарезать хлеб. А в последнее время фокусник и этим-то занимался крайне неохотно, оставив за собой лишь обязанности по приему пищи. Не царское это дело – утруждать себя кухней. Но Егор знал, что все кулинарные тонкости при приготовлении любимых блюд босса нужно соблюдать свято, иначе можно и премиальных лишиться.

Поскольку плеск воды не прекращался, Егор решительно повесил на шею кухонное полотенце и направился в коридор. Остановившись перед дверью ванной, Егор постучал:

– Эй, босс! Ты там не утоп часом?

– Отстань, – глухо буркнул Родион.

– Завтрак остынет, – пояснил Егор.

– Слушай, иди к черту! – раздраженно отозвался брат.

Егор вздохнул, пожал плечами и пошел назад.

Заверещала лежащая на подоконнике телефонная трубка.

В это субботнее утро у Егора не было запланировано никаких дел, а ребята из команды никогда по выходным не беспокоили раньше полудня. Поэтому при одной мысли о том, что предприимчивые проныры в который уже раз рассекретили номер братьев Березиных, у Егора испортилось настроение. Сколько можно менять номер? В последнее время это приходилось делать особенно часто. Популярность иногда выходила боком.

Егор шагнул к подоконнику, взял трубку.

– Да? – буркнул он.

– А… – замялся приятный девичий голосок. – А будьте добры Егора!

– Юлька, ты что ли? – изумился Егор, с тревогой метнув взгляд в коридор. Он не мог разобрать отсюда, льется ли еще вода в ванной.