— И сколько же тебе было тогда лет?

Роман наморщил лоб.

— Лет десять, — неуверенно вспомнил он. — Или чуть меньше.

— А чего полез в эту сеть ВМС?

— Да просто она первая мне попалась. Мне все равно было, лишь бы им навредить.

Левин крякнул.

— Навредил ты скорее нам. Мы к этой базе данных две недели пробирались, и на тебе, под самым носом стирают все, что нам надо.

— Чего, количество постельного белья на складах? — удивился Роман.

— Не только. Например, запасы торпед с ядерным зарядом за июль месяц. Если сравнить их с предыдущим месяцем, то будет понятно, сколько подлодок вышло в море на дежурство. Ясно?

— Да, — вздохнул Роман, поникнув головой.

Вскоре допросы прекратились, затем молодому хакеру официально предложили поступить на службу в спецотдел ФАПСИ. Проверки всех уровней, начиная с генеалогии и кончая детектором лжи, продолжались два месяца. Уже во дворе корпуса «НИИ», при последнем перекуре на свежем воздухе, Левин коротко рассказал новичку историю создания их команды.

— У нас всегда была группа информационной контрразведки, но после Японии мы поняли, что одним нам не справиться. В это время целые армады наших хакеров начали громить японские сети, и руководство решило привлечь их к этой работе. Мы тестировали всех, отобрали лучших и вот уже второй год работаем вместе. Хвалиться, конечно, большой грех, но… большинство успехов на Балканах и в Персидском заливе обеспечили именно мы. «Эйзенхауэр», сошедшие с ума крылатые ракеты, летевшие вместо Белграда в Хорватию и Болгарию, АВАКС, столкнувшийся при посадке с взлетающим «Праулером», — это все наша работа.

— Класс! — восхищенно сказал Роман.

— Да, удачно получилось. Но особенно ценной была информация, получаемая с американских спутников-шпионов.

— Вы что, перехватывали ее прямо из космоса?

— Первое время. А затем просто нашли одну сеть с уже расшифрованными сигналами. Самое забавное, что они передавали эту информацию внутри одного здания. Американцы все-таки перемудрили со своей всемирной паутиной.

— Я не пойму, почему они все еще не отрезали нас от Интернета?

— Потому что надеются залезть и в наш карман. Но, по-моему, зря.

После знакомства Скутер начал вводить новичка в курс дела.

— Можешь звать меня просто Гера, — сказал он, потом показал оттопыренным пальцем на экран дисплея. — Сейчас я шарюсь по ближнему зарубежью, там янки чувствуют себя как рыба в воде. Кое-кто из хохлов им явно помогает, и уже оттуда они долбят наши сети…

Разговор прервал подошедший Семушкин.

— Гера, ты скачал заказанную информацию по химии?

— Да, вчера еще.

— Где?

— Вон, пласт в сидюке торчит.

Семушкин вытащил диск и, поигрывая им, спросил:

— Гера, а что это у тебя с руками?

Романа тоже интересовал этот вопрос. Пальцы и кисть руки заслуженного панка России были перевязаны пластырем.

— А, ерунда.

— Снова подрался? — допытывался член-корреспондент.

— Не подрался, а отбивался, отбивался от этих козлов из Союза молодежи! Морды у них как из стали, а мозги, наверное, вообще из чугуна, — болезненно перекосившись, Скутер пошевелил перебинтованными пальцами.

Семушкин тяжело вздохнул.

— Гера, тебе тридцать два года, а ты все как пацан. Сколько можно хипповать!?

— Андрей Ильич, мои убеждения прошу не трогать! Я в отличие от многих убеждений своих не менял и не поменяю!

— Пойми, дурилка, с твоими мозгами в институт надо, а не в "Ржавый пень" шляться каждый вечер. Что за счастье такое — надраться пивом, водкой и схлопотать по фейсу! Вон рожа-то какая, сразу видно — с бодуна! Как у тебя только мозги еще после этого не глючат!

Роман слышал про этот ночной клуб, последнее убежище для столичной молодежи с задатками неформалов — панков, металлистов, рокеров. Все остальные клубы или были закрыты властями, или там заправляли военизированные дружины Союза молодежи.

Воспитательный процесс продолжался еще минут пять, затем начальник ушел.

— Забодал, бугор, — пробормотал Скутер, осторожно оглянулся назад и вытащил из-под стола пластиковую бутылку пива. Сделав добрый глоток, он предложил Роману:

— Будешь?

— Да нет, не хочу. Я это, не сильно…

— Молодец, не пей и не кури. А Андрей — ничего мужик, но иногда достает своей правотой.

— А про какую химию он говорил?

— Промышленный шпионаж, технология производства новейшей автомобильной краски на заводах компании "АГ Фарбениндустри".

Заметив удивление в глазах новичка, Скутер усмехнулся:

— А ты что думал, мы тут только с Пентагоном воюем? Две трети заказов от промышленности. ВАЗ так бы и не пустили, если бы мы не перекачали все нужные им данные по производству недостающих деталей…

В это время слева от них раздались возбужденные голоса.

— Давай, давай, тяни! Качаем, качаем! Хорошо…

— Стоп, звери!

— Руби! Так, быстро!..

Скутер махнул рукой, и они с Романом направились к одному из операторских столов. Его уже окружили почти все присутствующие в зале.

— Что там, Олег?

— Похоже, кто-то нас хотел подсечь. Что мы имеем? — бормотал, быстро стуча по клавиатуре, программист с неестественно большими линзами очков. — Ага, старый знакомый, «Шикотан». Скорее всего это группа из Киото, "Полночный камикадзе".

Кто-то за его спиной присвистнул.

— Тачку можно выбросить.

— Сервер тоже хорошо зацепило, постирало почти все, — подтвердил Олег.

— Это что за "Шикотан"? — тихо спросил Роман у своего наставника.

— Японский зверь. Назван так в честь нашего удара по острову. Япошки все надеются поквитаться с нами хоть в «Паутине». Но, честно говоря, в программировании они довольно туповаты. «Шикотан» — их лучшее творение, он для харда страшен как та наша бомба. Осыпается все сразу.

— Ну что, Олег? — спросил Семушкин.

Оператор со вздохом отъехал от стола и, протянув руки в сторону потухшего дисплея, воззвал куда-то в глубь комнаты:

— Федор! Калым есть!

Из-за дальних стеллажей показалось бородатое, широкое лицо мужика лет сорока. По виду он походил на кузнеца или грузчика, но никак не на инженера-ремонтника высшего класса.

— Опять машину угробили, охальники! — издалека начал возмущаться он. При своем росте и габаритах Федор на голову возвышался над остальными членами группы, как нарочно сухопарыми и худощавыми. Вспышку гнева крупногабаритного умельца погасил Левин.

— Федя, — сказал он, — могу тебя поздравить. Ты оказался прав, та штука в пухтере оказалась не чем иным, как радиомаяком. Так что отдел техконтроля утерся и сказал спасибо.

— Ну, а я что говорил! Не должно было быть той фигни в айбиэмке. Если дело так пойдет, то скоро придется покупать машины желтой сборки. Эти янки совсем оборзели, пичкают в «тачки» черт знает что…

Федор с ворчанием утащил к себе в закуток системный блок, а Олег с напарником тут же принесли на его место другой.

— Ни минуты простоя, ни секунды простоя… — напевал Олег, подключая многочисленные кабели.

Уже отойдя к своему рабочему месту, Скутер пояснил Роману:

— Федор у нас самородок. Десять классов и больше ничего. Но в электронике — бог и царь! Его тоже выловили с помощью ФСБ лет пять назад. Организовал мини-АТС на дому, приставку такую сообразил из модема и радиотелефона. Через него звонили в Израиль и Америку, не оставляя при этом следов. Аппаратура на междугородке работает, а никаких счетов, ничего. Наши академики за головы хватались — ну не может такое работать, никак не должно, противоречит всем законам физики. А эта штука работала.

— А что за радиомаяк он нашел?

— А, это. Прислали последнюю модель пухтера IBM, купили за бешеные деньги через третьи руки. В отделе техобслуживания контрразведки все проверили, сняли два жучка, а на эту штуку внимание не обратили. А Федька, тот сразу усек. Он ведь все новое не сразу включает, а первым делом внутрь лезет. Один раз настоящую мину обезвредил, серьезно. Небольшой такой диод размером миллиметров десять и толщиной с карандаш. Управлялся дистанционно. Если бы он сработал, разнесло бы компухтер как хорошую бомбу.