Те же комната, обставленная более богато и безвкусно.

Чеда, мальчик из типографии.

Чеда (сидя за небольшим телефонным столиком, заканчивает разговор). Госпожи министерши в данный момент нет дома… Нет… Как?… Право не могу сказать, не знаю, когда она принимает… А, она вас приглашала? Это другое дело. Тогда, пожалуйста, когда вам угодно, она, наверное, скоро будет дома. Как ваше имя? Доктор Нинкович, секретарь Министерства иностранных дел. Хорошо, передам, а вы приходите. (Кладет трубку.)

Мальчик из типографии (приносит пакеты). Пожалуйте, вот визитные карточки.

Чеда. За них уплачено?

Мальчик из типографии. Да. (Передает ему шесть коробок.)

Чеда (с удивлением). Ого, сколько их тут!

Мальчик из типографии. Шесть сотен.

Чеда. Шесть сотен?!

Мальчик из типографии. Барыня столько заказала.

Чеда. Ладно, ладно, иди…

Мальчик из типографии уходит.

Чеда, Дара.

Чеда открывает пакет, вынимает одну визитную карточку, читает и весело смеется.

Дара (выходит из комнаты). Чему ты так весело смеешься?

Чеда. Да как же не смеяться. Прочти, пожалуйста. (Дает ей визитную карточку.)

Дара (читает). «Живана Попович, министерша». Ну и что?

Чеда. Как что? С каких это пор на визитных карточках пишут: «Министерша»! Как будто министерша – это должность.

Дара. Ну, теперь она никого и спрашивать не желает, все сама делает.

Чеда. Ну все-таки – шестьсот визитных карточек. Сколько лет она намерена быть министершей? Или, может быть, она думает распространять свои визитные карточки в народе, как прокламации. Дара. Видишь, написала – Живана. Чеда. Ну, конечно, госпожа Живка для нее теперь слишком просто. Не министерское имя. А где это она с утра?

Дара. У зубного врача.

Чеда. Что ей там надо?

Дара. Насколько я знаю, она лечит зубы. Уже четыре дня ходит.

Чеда. Ее спрашивал по телефону какой-то секретарь Министерства иностранных дел.

Дара. Ну, а ты говорил с отцом?

Чеда. Говорил, но с ним разговаривать бессмысленно. Какой-то сумасшедший ветер занес его в министры, а он рожден не для этого. Министром, дружок, нужно родиться. Право, подумай, он хочет и министром быть и чистым остаться. Ведь это же бог знает что!.. Я ему ясно говорю: «Если вы не можете – а вы обязаны дат мне обещанное приданное, – вот вам удобный случай: выхлопочите мне хозяйственную ссуду в банке. Эти хозяйственные ссуды и на хозяйство не идут и государству не возвращаются».

Дара. А он что?

Чеда. Не хочу, говорит, себя пачкать, хочу остаться честным человеком.

Дара. Ну что ж, хорошо! За это его не осудишь.

Чеда. Да, хорошо в теории, но не на практике.

Дара. Неужели ты не можешь придумать ничего другого?

Чеда. Ну, позже, если понадобится, придумаю еще что-нибудь, но сначала надо бы сделать это.

Дара. Тебе не остается ничего другого, как снова поговорить с мамой.

Чеда. Да, если б только с ней можно было говорить по-хорошему.

Живка, те же.

Живка (входит с улицы в шляпе, за ней мальчик из фотографии несет на руке платье, завернутое в белую простыню). Положи сюда!

Мальчик кладет платье на стол.

Ну, теперь можешь идти!

Мальчик уходит.

Дара. Куда ты носила свое новое платье?

Живка. Я фотографировалась: заказала двенадцать кабинетных и одну большую для витрины. И у зубного врача была. Кто-нибудь меня спрашивал?

Чеда. Принесли визитные карточки.

Дара. Зачем тебе, мама, шестьсот карточек?

Живка. Как зачем? Столько родных, всем нужно дать на память, за три года все и разойдутся. Ну-ка, дети, замечаете во мне что-нибудь?

Чеда. Ничего…

Живка. А когда я смеюсь? (Смеется.)

Чеда. Золотой зуб.

Дара. Да что ты, мама, ведь у тебя этот зуб был совершенно здоров.

Живка. Да, верно, был здоров.

Дара. Зачем же ты на него надела золотую коронку?

Живка. Что за вопрос? У госпожи Драги есть золотой зуб, у госпожи Наты – два, даже у Рокси, жены протопопа, – золотой зуб, а у меня нет.

Чеда. Ну, теперь понятно: министерша – и без золотого зуба!..

Живка. Конечно! Когда кто-нибудь порядочный приходит с визитом и я в разговоре смеюсь, просто стыдно.

Чеда. Еще бы!

Живка. Не знаю только, хорошо ли будет, если с правой стороны я поставлю еще один зуб?

Чеда. Было бы хорошо для симметрии.

Живка. Никто меня по телефону не спрашивал?

Чеда. Спрашивал какой-то доктор Нинкович.

Живка. Он сказал, что придет?

Чеда. Да.

Живка. Очень хорошо!

Дара. А кто это?

Живка. Секретарь Министерства иностранных дел… Дара, детка, отнеси, бога ради, это платье и повесь в шкаф. Подожди, возьми и шляпу. (Снимает шляпу.) А я пока хочу сказать твоему мужу пару слов.

Чеда. Очень хорошо. Я сам хотел бы с вами немного поговорить.

Дара берет со стола платье и шляпу и уходит.

Живка, Чеда.

Чеда (когда они остались вдвоем). Ну, мама, я окончательно решил покончить с этим делом.

Живка. Очень хорошо, я тоже окончательно решила покончить с этим делом.

Чеда. Значит, решено. Вы сегодня же поговорите с отцом…

Живка. Постой, постой… Сначала я тебе скажу, что я решила. Видишь ли, дорогой мой зять, я решила взять свою дочку назад.

Чеда. То есть как это взять назад?

Живка. Да так, ты тихо и благородно уйдешь из этого дома и оставишь жену.

Чеда. То есть как?

Живка. Да так! Чего ты удивляешься? Оставь жену, а она оставит тебя.

Чеда. Так… А позвольте спросить, почему?

Живка. Просто так! Она не для тебя. Теперь она уже совсем не та, что была, когда ты на ней женился.

Чеда. Да ну?… Вот уж, кто бы мог сказать?!

Живка. Теперь она может найти себе мужа получше, чем ты.

Чеда. Как? Прошу вас… повторите.

Живка. Чего ты все время удивляешься. Я могу найти для нее лучшую партию! Вот и все!

Чеда. Так! Теперь понятно.

Живка. Нечего тут, братец мой, возмущаться. Подумай сам: кто ты и что ты – обыкновенный негодяй…

Чеда (оскорблен). Госпожа министерша!..

Живка. Ну, чего там. Мы ведь разговариваем дружески, по-семейному, и я тебе говорю по-родственному, что ты проходимец. Ведь что ты из себя представляешь? Ничего! Образования у тебя нет, языков не знаешь, три раза тебя выгоняли со службы. Разве не так?

Чеда. Позвольте…

Живка. Ты хочешь сказать: если я таков, зачем вы отдали за меня дочь? Ну, видишь, зацепился ты за нее, мы сами тогда были не бог весть чем, девушка была уже в годах, потеряла голову, – вот мы и сглупили. Ну, что было, то было, а если дело можно поправить, надо поправить.

Чеда. А кого поправить?

Живка. Не тебя, не бойся!.. Только дело. Поэтому я и придумала – мы тебя выгоним.

Чеда. Так! И это вы придумали?

Живка. Ну да! Тебя выгоним, а Дару выдадим замуж, как полагается.

Чеда. Чудесный план. Правда, расчет был сделан без хозяина, но это неважно. А что вы, госпожа министерша, скажете, если я отвечу, что не согласен. Живка. Ну, если ты разумный человек и здраво поразмыслишь, то сам увидишь, что так для тебя лучше. Я могла бы достать тебе повышение на один класс, если мы с тобой по-хорошему и по-семейному столкуемся.

Чеда. Я не продаю своей жены за повышение на один класс.

Живка. Ну, ладно, раз ты так загордился: пусть будет два класса.

Чеда. Что вы, точно на ярмарке. Скажите, пожалуйста, вы серьезно думаете о том, что говорите?…

Живка. Конечно, серьезно! Тот зубной врач, у которого я вставляла зуб, взялся за сватовство и уже разговаривал с одним…

Чеда. Но как же так. Ведь я еще жив, а он уже разговаривал с кем-то?