Линдсей с Райаном все чаще и чаще откладывали поздно вечером чертежи и, держась за руки, бродили по глухим улочкам Бостона, наведываясь то в антикварную лавку, то в букинистический магазин, то в бар на углу. Иногда они заходили к ней в квартиру или домой к Райану и часами сидели в сладостной тишине, наслаждаясь хорошей музыкой и обсуждая интересные книги за чашечкой ароматного черного кофе со сливками. Часто они отправлялись за город проверить, как идут работы на какой-нибудь строительной площадке, а потом бродили по пустынному берегу моря, забыв обо всем, отдавшись власти той непостижимой притягательной силы, которая толкала их друг к другу.
И хотя Линдсей не могла точно сказать, когда полюбила Райана, она с поразительной ясностью помнила ту первую ночь, когда очутилась в его объятьях. Они работали в роскошном доме Райана в Бикон-Хилле, который он перестроил год назад. Им пришлось до полуночи ломать голову над одной сложной конструкцией. Час проходил за часом, они сидели за чертежной доской, обменивались идеями, предлагали различные варианты. Наконец было найдено удачное решение. Ликующая, измученная Линдсей отбросила чертежи и побрела на кухню сварить кофе. Вернувшись, она увидела, что Райан растянулся на большом мягком диване и уснул. Она отыскала одеяло в спальне и накрыла его, собираясь взять свои вещи и уйти домой. Но Райан проснулся и, сонно улыбаясь, привлек ее к себе, затем подвинулся, уступая ей место рядом с собой. Она нырнула под одеяло и оказалась в его объятьях, будто так всегда и было.
— Уже поздно, — прошептала она, но с ним было так уютно, к тому же нестерпимо хотелось спать, поэтому она пролепетала лишь приличия ради: «Мне нужно домой», когда он покрывал поцелуями ее подбородок.
Его губы проделали медленный путь к уху Линдсей…
— Останься еще, — нежно попросил он, лаская языком мочку ее уха. Знаешь, твои духи просто сводят меня с ума.
Линдсей затаила дыхание, когда язык Райана коснулся ушной раковины.
— Я думаю…
— Не тревожьтесь, мисс Форрест, — пробормотал он, слегка привлекая ее к себе, чтобы поцеловать в губы. — Все эти последние полгода, где бы я ни был, что бы я ни делал, я хотел только одного — целовать вас, позвольте же мне наверстать упущенное.
И он наверстывал. Он легко находил ее губы, точно они были близки давным-давно, терпеливо размыкал их языком, чтобы умело и неспешно целовать Линдсей все горячее и горячее. Ее словно опалило жаром, она вся ослабела, ее бросало в дрожь от неистового чувственного возбуждения. Забыв обо всем на свете, она страстно прижималась к нему, слышала его стон, точно страсть испепеляла и его, чувствовала сильные толчки мужского тела, стремящегося к ней, и наконец с пронзительной ясностью осознала, что рано или поздно это должно было произойти.
Она не отдалась ему в ту ночь. Они провели долгие часы вместе, как бы заново открывая друг друга, иногда сонно посмеиваясь, шепча с глубочайшей нежностью слова любви в сладостном ожидании неземного счастья, и заснули только на рассвете.
Они проснулись в объятьях друг друга при ясном свете народившегося утра, улыбаясь и немного смущаясь от того, что произошло между ними… Но Райан так по-джентльменски повел себя, что она почти не почувствовала неловкости, и они поехали на работу, зная, что уже никогда не будут относиться друг к другу по-старому.
Хотя она и пыталась сделать вид, что все осталось по-прежнему, немного подтрунивая над собой, вспоминала Линдсей. Опасаясь, что интимная близость с главой фирмы повредит ее работе, она целых три недели старалась убедить себя в том, что ее порыв не что иное, как проявление обожания, которое она испытывала к своему кумиру.
Она чуть не довела их обоих до нервного срыва, озадачивая и пугая Райана своей внезапной холодностью, пока боролась с сомнениями и пыталась решить, может ли она одновременно любить человека и работать у него в фирме.
Но раздумывать было уже поздно. И когда Линдсей предстала наконец перед ним обнаженная, трепетная, нетерпеливая, она отдалась ему с решимостью, древней, как само время.
Кейп-Код…
Это Райану пришла в голову мысль снять на неделю домик на побережье. Он предложил ей провести там рабочие каникулы. Райан заботился о том, чтобы она делала предварительные расчеты «Лексингтона» в покое и одиночестве, подальше от шумного офиса.
Когда он привез ее вечером на Кейп-Код, в воздухе веяло прохладой, предвещающей шторм. Они едва успели перетащить вещи из машины, как все вокруг заволокло серым туманом, и Райан, посмеиваясь, уверяя, что ему никакие трудности не страшны, быстро разжег огонь, который заполнил комнату золотистым теплом.
Вскоре после этого хлынул дождь. И Линдсей, вынимавшая из пакетов вино и продукты, предложила ему остаться и переждать непогоду. Она сделала омлет по-испански, и они сидели, скрестив ноги, перед огнем, весело потягивая красное вино, пока за окнами бушевал шторм. Влюбленные не замечали его.
Вдруг Линдсей подняла на Райана глаза и заметила, что он смотрит на нее. Их взгляды встретились, напряженные как натянутая струна, полные жизненной силы, искрящиеся, горящие чувственным огнем. Она не помнила, когда сорвалась с места и очутилась в его объятиях, легко, как и в первый раз, прильнув к его крепкому телу. Он нашел ее губы, неспешно раздвинул их языком и принялся ласкать Линдсей с уверенной настойчивостью.
В ту ночь у нее не было ни колебаний, ни сомнений. Казалось вполне естественным, что он держит ее в своих руках, ласкает и осыпает нежными поцелуями, она ощущала, как он жадно вдыхает ее запах, отзывается всем своим сильным телом на каждое ее движение.
Прошло много времени, прежде чем одолеваемый мучительной страстью Райан простонал:
— Линдсей! Боже мой, девочка моя, я не могу больше этого выносить! Я хочу тебя, Лин… я хочу любить тебя сейчас.
Охваченная желанием, Линдсей, едва дыша, припала к его груди. До ее сознания медленно дошло, что на ней почти ничего нет — за этот час блузка, бюстгальтер и джинсы были сброшены и валялись рядом с рубашкой Райана. Молния на его джинсах была расстегнута, он нежно прижимался к ней бедрами, и резкое напряжение его плоти не оставляло у Линдсей сомнений в том, как бешено влечет она его к себе.
— О Райан, — выдохнула Линдсей, почти касаясь его губ, и судорожно обвила его ногу своей.
— Линде ей! — Он вздрогнул и навалился на нее. — Позволь мне остаться, Лин. Боже мой, как я хочу остаться с тобой сегодня.
Линдсей, застигнутая врасплох этими словами, попробовала вернуться в реальный мир и отрешиться от грез. После его ласк она чувствовала боль и неудовлетворенность, каждое его прикосновение отзывалось мучительной дрожью в ее теле. Она знала, достаточно произнести хоть одно слово, одно обычное слово, и Райан безропотно, молчаливо уйдет. Она должна была сделать выбор.
— Да, — задыхаясь, произнесла она. — О Райан. Останься со мной, люби меня. Я так хочу тебя!
Он хрипло прошептал ее имя, скользнул руками вниз по ее шелковистой спине под кружевные трусики, властно обхватил руками ее круглые ягодицы и сильно притянул Линдсей к себе. Запыхавшись, он шепотом подбадривал Линдсей, когда она начала поспешно стягивать с него джинсы, но запуталась в них, и он, добродушно смеясь, в конце концов сбросил их сам.
Теперь они скинули последние одежды, и Райан снова обнял ее, прижимаясь к ней жарким телом. Она блаженно нежилась у него в руках, наслаждаясь прикосновением его кожи, внимая сдавленным стонам и стремясь угадать, чей голос звенит у нее в ушах — ее или Райана.
— Люби меня, — взмолилась Линдсей, страстно приникая к нему.
— Подожди, дорогая. Подожди.
— Райан!..
Но он засмеялся, приподнявшись на локте, чтобы взглянуть на нее.
— Боже, как ты хороша, — прошептал он, лаская округлости ее грудей кончиками пальцев. Он требовательно взял губами твердый, как голыш, сосок, и Линдсей со стоном произнесла его имя, уронив голову на его руку, словно убаюкивающую ее. — Если б ты знала, сколько ночей я мечтал об этом, я просто сходил с ума! В последние месяцы я не мог думать ни о чем, кроме тебя, ты вытеснила все другие мысли. Я мечтал о том, как буду любить тебя…
