Хьюд и Пол прошли во вторую комнату, но Мэри осталась на балконе полюбоваться тем, как далеко-далеко внизу игрушечный паром оставляет свой след в игрушечном городе. Его широкие лопасти создавали складки на голубой глади озера.

«Я не получила этого в наследство, – сказала она сама себе и почувствовала, как в ней растут волны счастья. – Я не получила этого, потому что удачно вышла замуж. – Какое-то мгновение она была совершенно счастлива. – Я заработала это сама для себя. Это мое».

Служащий принес их багаж. Появился другой с кофейником и маленькими пирожными и протянул им букет роз.

– Чувствуйте себя как дома, – сказал Хьюд, выходя с Полом из другой комнаты. – Увидимся за завтраком. Коктейли на террасе в двенадцать тридцать. – Он начал было закрывать за собой дверь, но вдруг повернул голову и сказал – Сегодня здесь еще тихо, но завтра мы ожидаем около пятидесяти американских литературных агентов и издателей, которые приедут на конференцию и уик-энд. Без сомнения, им очень захочется поговорить с вами обоими.

– Агенты и издатели? – переспросил Пол, но Хьюд уже вышел.

– Хочешь кофе? – спросила Мэри и налила ему чашку. Сливки и сахар были в маленьких серебряных сосудах; пирожные благоухали анисом.

Мэри перенесла свой кофе в дальнюю комнату. Здесь стояли чемоданы Пола, а на широкой кровати лежало его пальто. Она стала развешивать его вещи в стенной шкаф, прерываясь, чтобы отпить кофе. В этой комнате не было балкона. Когда она выглянула в окно, то обнаружила, что они занимают задний угол виллы: она могла видеть их балкон в другой комнате на боковой стене, вклинивающейся в желтый фасад виллы, как нос корабля.

В этот момент Пол как раз вышел на балкон. Она слышала, как он произнес вслух: «Агенты. Издатели», а немного погодя: «О Боже!»

Пол вернулся с балкона в комнату, сел в кресло и закрыл глаза. Он устал.

«Она смеет думать, что я позволю ей касаться его сочинений… никто не остановит ее, кроме меня». Он решил, что сможет заснуть. Будильник стучал на столике возле кровати. Он слышал, как Мэри распаковывает один из его чемоданов в соседней комнате.

Он поднялся, чтобы просмотреть «Информацию о представителях ученых», лежащую на туалетном столике. «Проблемы здоровья… Библиотека… Почта… Прачечная и журнальный киоск… Парикмахерская… Расписание работы виллы. Как позвонить горничной, если хотите чая или кофе… Фото… Церковные службы…»

Брошюра давала «возможность интеллектуальной деятельности для тех семейных пар, которые не хотели заниматься исследовательской или творческой работой в течение этих дней». Брошюра сообщала, что желающие могут отправиться на пешую прогулку, за покупками, могут пользоваться библиотекой, предлагала короткие экскурсии по озеру…

Пол покосился на гладь озера Комо в голубизне дневного света и снова вышел на балкон. Он свесился вниз, чтобы посмотреть на мощеную дорогу, вьющуюся и уходящую за стену, которая поддерживала крутой склон.

Он снова раскрыл брошюру. Список участников ученого семинара был ограничен. Он попытался запомнить фамилии – все они были мужскими, все имели кучу солидных рекомендаций со всего света. Берлинский университет… Королевский колледж… Лондон… Йель… Он шагал по комнате, запоминая их имена и университеты, потом выходил снова на балкон и снова глядел на дорогу внизу.

Мэри появилась в дверях балкона, чтобы сказать ему, что она уже распаковала его вещи, а потом занялась своими чемоданами в комнате, где он находился. Пол стоял на балконе и еще раз просматривал брошюру: жена каждого представителя ученой среды была обозначена после своего мужа и его «планируемой работы во время пребывания на вилле». Профессор Крэбб собирается рассмотреть роль и будущее современной семьи. Его жену зовут Урсула. Профессор Дорн заявил о работе над «Древними корнями современной французской драмы». Его жену зовут Эдит. Профессор Альбрехт заканчивает роман о средневековой Франции. Его жена – Люси. Но в списке не было профессора Пола Андерсона с женой Мэри и биографией Рэндела.

– Меня нет в списке представителей ученых, – сказал Пол, зайдя в комнату и глядя, как Мэри развешивает свои вещи. Их разделяла широкая кровать. Они редко поднимали глаза друг на друга, но чаще скользили взглядом по этой кровати, которая освещалась светом озера, гор и неба.

– Меня безусловно выбрали в самую последнюю минуту.

– Наверное, – ответила Мэри. Она приподняла вешалку, увешанную одеждой. – Я пойду поищу комнату для глажения, о которой говорил Хьюд.

Когда дверь за ней закрылась, Пол снова вышел на балкон и посмотрел на мощеную дорогу внизу: какие тяжелые камни.

Одетые к официальному завтраку, Пол и Мэри спустились по широким ступенькам и зашагали через общую гостиную на звук голосов.

Просторная вытянутая комната была украшена живописными панелями; так же был украшен и бар. Небольшая группа людей стояла у бара возле открытой балконной двери. Один из стоявших, солидный человек с бородой с проседью, пошел с улыбкой им навстречу.

– Думаю, вы – Пол и Мэри Андерсон? – спросил он. – Я – Дан Фарадей. Хьюд Брустер попросил меня представить вас остальным присутствующим.

«Дан Фарадей». Это знаменитое имя эхом отозвалось в голове Пола, в то время как он пожимал ему руку и улыбался жене. Дан протянул Мэри бокал красного вина, а Полу – рюмку мартини.

Мэри и Дан разговорились. Сквозь гам голосов Пол не мог разобрать, о чем они вели беседу: что-то о бракосочетаниях у римлян. Он подождал несколько минут, а потом вышел на террасу, чтобы в одиночестве потягивать свой напиток: Кипарисы, садовые растения, озеро и острова перед ним освещались горячим солнцем и еще более усугубляли его головную боль. Прямо на гравии стояли столы и стулья. Деревья на склоне холма над садом покачивались на ветру.

Пол снова вернулся в комнату. Все уже вышли из нее, и он пошел за ними, держа рюмку в руке. Он ощущал тяжелую боль в голове. Каждый шаг причинял ему боль.

В богато украшенной столовой возле каждого места за столом лежали карточки с именами. Пол увидел, что Хьюд Брустер уже усадил Мэри в центре стола между собой и Фарадеем; казалось, они не могли наговориться друг с другом.

Неподалеку Пол обнаружил карточку со своим именем и сел.

– Привет, – сказала ему какая-то женщина средних лет. – Я – Эдит Дорн. – Она потянулась через Пола к женщине, сидящей за ним. – Вы не знаете еще Пола Хендерсона, – сказала она, обращаясь к ней.

– Урсула Крэбб, – представилась та Полу.

– Андерсон, – ответил Пол.

– Простите? – не поняла Урсула.

Она выглядела сорокалетней полной брюнеткой.

– Пол Андерсон, – повторил он.

– Ах, простите, – сказала Эдит.

Теперь все уже сидели за столом. Мэри беседовала с Даном Фарадеем и с Хьюдом Брустером. Лицо ее приятно розовело под короткой прической. Что же она говорила? Пол пытался расслышать, но Эдит представляла его теперь блондинке, симпатичной Люси Альбрехт, которая его спросила:

– Вы из Небраски?

Пол ответил, что да. Мэри говорила о политиках. Пол едва замечал, что он ел, почти не слышал того, что говорили сидящие рядом женщины. Когда закончились горячие блюда, он попытался поймать Мэри в холле, но она шла с Даном Фарадеем.

Хьюд Брустер остановился за Полом. Они смотрели, как Мэри и Дан спускаются по ступенькам.

– Я не знал, что он будет здесь, – произнес Пол.

– Он – ведущий конференции, – ответил Хьюд. – Последнее время, когда он приезжал сюда, он брал с собой жену, но она умерла, когда вышел его последний роман, и он получил Пулитцеровскую премию.

Пол, сколько мог, следил за Мэри и Фарадеем. Он слышал, что их голоса звучат внизу в библиотеке, и решил присоединиться к ним. Но они были погружены в разговор о последней книге Дана. Они даже не заметили, что он прошел совсем рядом.

Полу пришлось снова подняться наверх.

Эдит Дорн встретила его в холле:

– Тысячелетняя, разрушенная временем крепость, посмотрите какой вид отсюда! Тысячи ног спускались по лестнице к озеру!