Пол согласно кивнул головой. Он все прекрасно понял. Баттерфилд четко предупредил его – или он пишет книгу, или «прощай, работа».
Дома, на кухне, он увидел свежие номера студенческих газет. Некоторые из статей начинались словами: «Сюжет этой пьесы…» Пол вздохнул. Из всей этой макулатуры чтения заслуживала одна или две статьи.
Он подошел к пишущей машинке и взглянул на напечатанные листы бумаги. Это были его собственные заметки. После каждого обеда с Мэри по пятницам он возвращался домой и записывал все, что она говорила. Это было чудесно. С гениальной простотой она четко раскрывала структуру и внутренний мир каждой книги Элиота. То, что он записывал с ее слов, не шло ни в какое сравнение с тем, что он пытался делать раньше. Каждое ее слово точно попадало в цель, каждая фраза являлась литературным произведением. Теперь он сможет писать очерк за очерком, статью за статьей… Он представил себе глянцевые страницы лучших журналов с заголовками: «Страна Чудес Элиота», «Что общего между Элиотом и Фолкнером». Да, все это может там появиться, если он сможет написать…
Пол вздохнул и выглянул в окно кухни. Он увидел своих соседей, сгребающих граблями прошлогодние листья под теплым весенним солнцем.
Пол надел джинсы и свитер, на котором была надпись «Рэндел Элиот» над стопкой его книг. Он сел в машину и поехал к дому Мэри.
– Мэм! Я хожу по дворам и собираю листву в садах, – сказал он Мэри, когда она открыла ему дверь.
Она тоже была в джинсах. Ее длинные волосы были стянуты сзади шнурком.
– Входите. Где вы взяли свитер с такой надписью?
– Мне напечатали это в одном магазинчике. Вам нравится? Может, вы слышали о Рэнделе Элиоте? Это местная знаменитость.
– Дайте-ка посмотреть… это тот, кто написал все эти книги?
– По-моему, так, – улыбнулся Пол.
– Но ведь вы можете заняться более интересными делами, чем убирать сад?
– Никаких других дел.
– Тогда я помогу вам. Как насчет пива?
– После того, как закончу работу. С чего начнем?
– С самого начала, – сказала Мэри, и они отправились в сарай за граблями. – Я не знаю, что творится в моем саду. Мой отец, который тоже увлекался садоводством, учил меня, что листья надо складывать слоями. – Она туже затянула волосы и провела граблями в сторону дерева. – Он говорил, что первый слой следует собрать граблями, а второй насыпать руками.
Пол стал сгребать листья от изгороди, где их собралось больше всего.
– Я часто думаю о метафоре, которую Рэндел использовал в конце «Незнакомки». Ему великолепно удалось сравнить три дерева с женщинами. Такое может сделать только настоящий мастер пера.
– Да, – согласилась Мэри.
– А Торн? Ведь это Диоген, который среди бела дня несет зажженный фонарь, и никто не замечает его света. Он всю жизнь провел в поисках настоящей женщины. Как не похожи наши американские женщины на его идеал! Поначалу ему казалось, что его женщина – это Катерина, но в конце концов он отверг и ее, и она скрылась в ночи.
Мэри кивнула в знак согласия. Глаза ее сияли.
– Большинство людей очень поверхностно понимают книги Рэндела. Они просто не хотят или не могут вникнуть в глубину явлений, познать суть вещей. Рэндел получал много писем с вопросом: «Почему вы так закончили «Незнакомку»? Ведь это так несправедливо. Вы разбили мое сердце!» Но скажите, пожалуйста, – как еще могло это закончиться? Катерина стала обыкновенной американской женщиной, поэтому в глазах Торна она стала ущербной.
Мэри нагнулась и снова принялась работать граблями.
До них донесся пронзительный крик птицы. Где-то вдали ей откликнулась другая. Спустя некоторое время Пол сказал:
– Гари Купер – вот на кого похож Торн.
– Как вы могли догадаться об этом? – воскликнула Мэри, резко выпрямляясь. Ей показалось, что Пол может читать ее мысли.
– Я всегда представлял себе именно Гари Купера, когда читал описание Торна.
– Никто до сих пор не замечал этого сходства. А вы знаете, что именно Гари Купер играл Белого рыцаря в «Алисе в Стране Чудес»?
Они еще долго обсуждали достоинства книг Элиота, позабыв о листьях, на которых стояли, и не замечая, как постепенно закатилось солнце и на сад опустились сумерки.
Наконец стало настолько темно, что исчезли из виду деревья вдали, а листья под ногами и грабли стали с трудом различимы, но они все еще продолжали анализировать «Незнакомку», пока не пришли к заключению, что это произведение необычайно красиво. Они так обрадовались своему выводу, что непроизвольно кинулись в объятия друг к другу, а над ними разливала свой серебристый свет волшебная луна. Электрические искорки, которые Мэри ощущала постоянно, находясь рядом с Полом, стали ярче и ощутимее.
Потом они отпрянули друг от друга, словно очнувшись от наваждения.
– Мы сошли с ума, – сказала Мэри. – Что скажут люди про двух идиотов, которые стоят в темноте и часами разговаривают о книгах? Пошли в дом!
Они сняли куртки и обувь и в одних носках прошли через кухню в теплую гостиную.
– Все, больше о романах ни слова, а то все начнется сначала, – сказала Мэри и повернула ручку в камине, включая газ. Там моментально заплясали языки пламени. – Мы вроде собирались пообедать в городе. Но ничего, у меня есть кое-какие продукты для салата, мы закажем пиццу, а еще у меня есть немного вина. Так что мы лучше поужинаем дома. Вы, наверное, очень замерзли, пока я докучала вам своими разговорами. Вы можете остаться на ужин?
Пол ответил утвердительно, при условии, что он купит пиццу и поможет в приготовлении салата.
– Вы представляли на рассмотрение ваши статьи в какие-нибудь журналы? – спросила Мэри, доставая из холодильника огурцы и помидоры.
– Пока еще нет. Для хорошего анализа надо еще поработать. В «Незнакомке» Рэндел Элиот использует фразы, которые проходят через все произведение. И каждый раз он придает им особый смысл, в зависимости от контекста… – Продолжая увлеченно говорить, Пол взял нож и доску, но вдруг внезапно осекся и виновато посмотрел на Мэри. – Простите меня. Я не могу остановиться. Все это так интересно…
Тем временем Мэри заказала по телефону пиццу и стала нарезать помидоры и салат-латук. А Пол снова вернулся к прежней теме. Они, словно два исследователя, попавших в джунгли, где росло невиданное количество неизвестных растений, погрузились в причудливый мир произведений Элиота и, забыв обо всем на свете, бродили в нем, отыскивая новые значения фраз и образов, словно это были диковинные представители флоры и фауны.
Привезли пиццу, и они съели свой ужин, даже не заметив этого. Потом они сидели на диване и продолжали беседовать, перебивая друг друга и азартно жестикулируя.
В полночь они прекратили споры. Мэри и Пол сидели молча, наблюдая, как языки газового пламени играют в камине.
– У меня есть к вам большая просьба, – сказал Пол. Мэри повернула голову и с любопытством посмотрела на него. – Ваш старый дом сейчас пустует. Вы не были бы против, если бы я снял его?
Мэри отвернулась и снова стала смотреть на пламя. Она ничего не ответила ему.
– Я буду исправно платить вам за аренду и следить за порядком в доме, – продолжал Пол. – Вы знаете, что для меня значат произведения Рэндела. Вы можете себе представить, как я буду счастлив, если смогу жить в доме, где он творил. Я должен признаться вам – мне было неприятно и странно узнать, что вы переехали оттуда.
– Но у меня есть мой собственный дом, и я люблю свой дом! – воскликнула Мэри. – Впервые в жизни у меня появились новые плита, холодильник, посудомоечная машина, сушилка. Нам с Рэнделом всегда приходилось покупать старые, подержанные вещи! Здесь чисто и уютно, и здесь не растут в подвалах грибы от сырости и ветхости!
Пол обратил внимание на то, какая радость сверкнула в глазах Мэри, когда она говорила о своем новом доме.
– Здесь нет белок, которые скребутся на чердаке, делая себе запасы орехов на зиму в твоих ящиках с книгами. Нет ржавых гвоздей и досок, которые рассохлись от старости и из-за которых каждую весну чердак начинает протекать. – Мэри поджала под себя ноги и уютнее устроилась на своем новом диване. – А теперь у меня есть мой дом. Мой сад. Когда приезжают дети, они спят в моих новых комнатах. Я могу бывать везде, где только захочу, и хоть всю ночь не приходить домой. Я могу ездить на своей собственной машине. Никогда в жизни у меня не было всего этого! – Мэри откинула прядь волос, упавшую на ее сияющие от счастья глаза.
