— А если бы вас схватили?..

— Мы заплатили бы головой.

Я коснулась рукой его густых светлых волос, которые украшали его гораздо больше, чем принятый в обществе парик.

— Да, ты спасла мою голову сегодня, любимая. Впрочем, если бы ты выдала нас, я бы просто так ее не отдал. О, как я возгордился тобой, когда ты сказала: «Нет, никаких чужаков не видела!» Я заметил, что ты колебалась всего секунду. Ты знала, что можешь спастись ценой моей жизни. Но ты поняла, что нужно делать. Я никогда, никогда не забуду этого.

Он снова упомянул о Сен-Жермене, где доживал свои дни старый король изгнанник в чужой стране, покинутый своими людьми, преданный своими дочерьми, которых он так любил. Он жил на щедроты короля Франции вместо того, чтобы с достоинством восседать на троне в Вестминстере.

— Он вернется! — сказал Хессенфилд с жаром. — В этой стране много тех, кто стоит за него и ненавидит узурпаторов. Ты видишь сама, как нас поддерживают: этот дом предоставлен в наше полное распоряжение. Люди, которые им владеют, — надежные якобиты. Они уехали из дома со всей прислугой и оставили его нам в пользование. Хозяин со дня на день должен вернуться, чтобы узнать, уехали мы или нет. Затем вся семья вернется в дом. Врач, который приходил смотреть генерала, тоже один из наших. Мы разбросаны по всей стране и ждем сигнала…

— Ничего хорошего не выходит из гражданской войны, это давным-давно доказано, — заявила я.

— Мы боремся за подлинного короля и не прекратим борьбу, пока не восстановим его на троне.

— И, если за вами придет корабль, ты уедешь?

— Да, Карлотта, да…

Он вздохнул, и мы долго молчали.

Как только стало светать, Хессенфилд подошел к окну. Я услышала, как он вздохнул. Выпрыгнув из постели, я подскочила к нему и увидела в море паруса. Он схватил меня за руку.

— Наконец-то, они приплыли! Одевайся, Карлотта, не теряй времени!

Я быстро оделась, он опередил меня.

— Пойдем, Карлотта. Поторопись! Я поспешила за ним к конюшне, где он выбирал лошадь.

— Ты отсылаешь меня прочь?

— Ты должна уехать, пока другие не увидели корабль.

— Даррелл хотел убить меня.

— Да, он не оставил этой мысли Ты должна исчезнуть отсюда как можно скорее. Знай: мы находимся в двадцати милях от острова Эйот. За день ты сможешь добраться туда. По пути, в Льюисе, расспроси, как тебе ехать дальше. Скажи, что отстала от своих…

— А ты уедешь во Францию?. Хессенфилд обнял меня и сказал:

— Я думал о том, чтобы взять тебя с собой, но это слишком опасно Ты должна вернуться домой.

— Значит, мы с тобой расстаемся навсегда?..

— Я вернусь! Не медли! Ты должна ехать прежде, чем проснется Даррелл, иначе он попытается убить тебя.

— Но ведь ты не позволишь ему сделать это?

Это может произойти неожиданно, кто знает. Я не могу подвергать тебя риску! Обещаю тебе, Карлотта, я вернусь!

Он вывел лошадь из конюшни, опасливо посмотрел в сторону дома и легонько похлопал лошадь по ноге. Затем взял мою руку, поцеловал ее и приложил к своей щеке.

— До свидания, милая Карлотта! — сказал он. Я пустила лошадь, не видя, куда еду; у меня перед глазами стояло лицо Хессенфилда. Я оглянулась, но его уже не было видно.

Я ехала вверх по склону холма. Наверху, у небольшой рощицы я остановилась, спрыгнула с лошади, привязала ее к упавшему дереву и оглянулась.

Я увидела корабль. С борта спустили на воду шлюпку, и гребцы направили ее к берегу. Я наблюдала, как генерала переносили в шлюпку, как ее снова подняли на корабль.

Затем я отвязала лошадь и поехала в Льюис. Таков конец этой истории.

Когда я добралась до Эйот Аббаса, было уже темно. В Льюисе мне подробно все растолковали, и вскоре я наткнулась на знакомую дорогу.

Я въехала во двор, и, завидев меня, один из грумов Харриет, находившийся там, вскрикнул от радости.

— Ну, вот и я, — сказала я. — Приехала, наконец. Он рванулся, чтобы помочь мне слезть в седла.

— Я должен бежать и сообщить хозяйке: она так беспокоится.

— Да, да, — согласилась я. — Я с тобой. Мы вбежали в дом. Я закричала:

— Харриет! Грегори! Бенджи! А вот и я? Первой на зов появилась Харриет. Несколько мгновений она смотрела на меня, потом подбежала и. заключила в объятия.

— Ой, Карлотта! — запричитала она. — Да где же тебя черти носили? Мы тут уже все извелись. Грегори! Бенджи! Она тут! Карлотта приехала!

В прихожую влетел Бенджи и сжал меня в объятьях. И дурак бы понял, что он на седьмом небе от счастья. А затем подоспел и Грегори — милый молчун Грегори, чьи изъявления чувств были, может быть, и не так пылки, но что и он, под стать остальным, был рад моему приезду — это уж точно.

— Ты приехала одна?..

— Харриет, со мной такое приключилось!..

— Однако ты выбилась из сил! Тебе необходимо что-нибудь съесть и сменить одежду, — подала голос Харриет.

— Грумы приехали без тебя и сказали, что на тебя, должно быть, напали разбойники по пути с постоялого двора на ферму, где они остановились.

— Я все расскажу Не знаю только, с чего начать…

— Я знаю, — заявила Харриет. — Начать нужно с того, что ты поешь, умоешься и переоденешься. Твой багаж уже здесь. Можешь себе представить, что мы пережили… А теперь, мужчины, предоставьте Карлотту мне, а ты, Грегори, поторопи там насчет ужина. Но прежде пусть подадут Карлотте в комнату немного куриного бульона.

Харриет отвела меня в апартаменты, которые я всегда занимала, будучи в Эйот Аббасе. Едва я извлекла из моего багажа свежее платье, как принесли куриный бульон. Я с жадностью набросилась на него, потом вымылась горячей водой, которую мне подали, и переоделась.

Харриет вернулась посмотреть, готова ли я — Приключение с тобой было, говоришь? — спросила она. — Приятное?

— Какое там! Меня едва не убили, чудом спаслась.

Ты выглядишь сама не своя, и мы ждем-не дождемся, когда ты, наконец, поведаешь свою историю. Сейчас я не буду досаждать тебе вопросами, дорогая. За ужином ты сама обо всем нам расскажешь.

Я и рассказала, по крайней мере то, что я хотела бы, чтоб они знали. По дороге сюда я решила, что в моей истории должна присутствовать какая-то доля правды. Меня быстро подловят, если я буду все выдумывать, чтобы выгородить Хессенфилда, а я не хочу, чтобы ему грозила опасность. Но теперь он в безопасности — я сама видела его на борту корабля. Вероятно, сейчас он уже во Франции.

Итак, я рассказала, как поздно мы прибыли в «Черный боров» и как там все комнаты оказались заняты шестью мужчинами, и мне пришлось довольствоваться маленькой комнатушкой на том же этаже, которая им не приглянулась.

Затем я перешла к рассказу о том, как обнаружила, что с ними вместе был мужчина, в котором я признала генерала Лангдона.

— Так значит, он бежал из Тауэра?! — воскликнул Бенджи.

— Точно, — ответила я. — Они его спасли. И когда выяснилось, что я узнала генерала, меня решили убить, но один из них не допустил кровопролития.

Должно быть, в голосе моем появились теплые нотки, а это особенно встревожило Харриет, насколько я могла заметить.

— Они взяли меня с собой, в домик на побережье. Потом подошел корабль, они уплыли на нем…

— И отпустили тебя, — закончил Грегори.

— Решили, верно, что они уже в безопасности, подлые негодяи, — сказал Бенджи…

— У них веская причина, — заметила я. — И они, действительно, верят, что справедливо было бы вернуть трон Якову.

— Неужто они сделали тебя якобиткой? — спросила Харриет.

— Ничего подобного. Мне совсем неинтересны эти глупые заговоры.

— Какое тяжкое испытание тебе выпало, — вздохнула Харриет. — А уж как мы волновались…

— И матушка? — быстро спросила я.

— Я не сказала ей: решила не тревожить раньше времени. Я-то понимала, что с тобой ничего дурного не может случиться, но ее ты знаешь навоображала бы невесть что. А на самом деле видишь, все не так страшно. Ты просто… просто попала в руки к этим безрассудным людям.