Уловив момент, когда нападающий снова занес над собой металлический прут, господин Сингх левой рукой жестко заблокировал его предплечье, а затем взорвался каскадом молниеносных прямых ударов кулаком в грудную клетку и в голову противника. И хотя движения индийского военно-морского атташе носили несколько прямолинейный, поршневой характер, контратака достигла цели: крепыш выронил оружие на асфальт, а потом и сам упал вслед за ним.

Господин Сингх был настоящим кшатрием[13] и прекрасно знал, что подобного рода уличные схватки принципиально отличаются от праздничных соревнований, оздоровительных систем или храмовых танцев, – если выдержать первые несколько десятков секунд бешеного натиска, то плохо приходится уже атакующим, которые безрезультатно измотали себя…

Значит, не следовало расходовать силы ни на отвлекающие движения, ни на какой-то особый, «коронный» болевой прием, ни на броски или захваты, которых огромное множество в арсенале борьбы калари-паятту. Тем более что второй нападавший оказался намного опытнее и осторожнее своего предшественника – ощутимо «достав» чем-то длинным и острым индийского военного моряка в область солнечного сплетения, он тут же разорвал дистанцию. Пришлось делать два шага вперед, проводить подсечку и добивать противника прямо в луже.

Покончив с ним, атташе переместил себя с линии возможной атаки и приготовился к новому этапу схватки – ведь он совершенно точно помнил, что был, по меньшей мере, еще один нападавший. Однако продолжения не последовало: самый младший «скинхед» уже изо всех сил улепетывал по переулку, бросив возле испачканной краской стены аэрозольный баллончик.

Господин Сингх наклонился и подобрал откатившееся в сторону оружие старшего из бритоголовых.

Вопреки ожиданиям, это оказался не меч, не кинжал и не нож, а электрошоковое устройство, исполненное в виде двурогой дубинки. Так вот почему нету крови… Военно-морской атташе потер болезненный ожог на груди, под одеждой, подошел к стене дома и прочитал не дописанный до конца лозунг: «Бей черножо…»

В следующую секунду мимо него пронесся джип с тонированными стеклами и заляпанными грязью номерами…

Подполковник Иванов посмотрел за окно – туда, где два неторопливых портовых буксира бережно и аккуратно выводили с акватории судостроительного завода индийский фрегат, увешанный флагами расцвечивания, как новогодняя елка.

С берега, с импровизированной трибуны, вслед уходящему кораблю махала небольшая группа официальных лиц. Рабочих и служащих на прощальную церемонию собралось не так уж много, и держались они поближе к оркестру Военно-морского инженерного училища, который, судя по всему, уже заканчивал исполнение последнего марша.

– Так. Значит, построили все-таки? Поздравляю.

– Совершенно верно. Построили…

Кабинет начальника заводской военной приемки располагался на втором этаже административного корпуса и считался полностью защищенным от несанкционированного прослушивания. Хозяин кабинета, – мужчина в штатском, но с плохо скрываемой выправкой кадрового офицера – еще немного ослабил узел галстука:

– Построили – и, между прочим, несмотря на то, что срыв этого контракта с индусами осуществлялся сразу по нескольким схемам. Сначала разворовали кредит через цепочки подставных фирм-посредников, потом несколько раз отправляли валюту в проблемные банки, закупали заведомо некачественное и устаревшее оборудование, сливали в прессу различную дезинформацию о нарушении технических заданий… и так далее. Вплоть до того, что кто-то попытался под видом уличных хулиганов напасть на индийского военно-морского атташе господина Сингха. Потом подожгли общежитие гостиничного типа, в котором жили семьи членов экипажа… Понятное дело, ни денег, ни оперативных ресурсов для того, чтобы помешать постройке фрегата, никто не жалел: на кону были огромные неустойки, дискредитация российского военного кораблестроения, отказ Китая, Малайзии, Таиланда от заключения договоров на эсминцы. А в конечном итоге – полное вытеснение России с перспективного рынка военно-морских вооружений в Юго-Восточной Азии и в Тихоокеанском регионе. Понятно?

– Понятно… Нет, ты мне больше не наливай.

– Ты чего?

– Да я вообще мало пью. Сам знаешь, при такой работе… – Подполковник приподнял двумя пальцами наполовину пустую рюмку и поставил ее на место.

– Ну, дело твое.

– Можешь сказать, откуда информация?

Мужчина в штатском пожал плечами:

– От нашего резидента в Эфиопии.

Подполковник Иванов недоверчиво усмехнулся и покачал головой:

– С каких это пор российская военно-морская разведка занялась Эфиопией? Там же, насколько я помню, вообще никакого моря нет…

– В Чечне тоже, считай, одни горы. А наших морских пехотинцев, тем не менее, туда много раз посылали.

– Резонно.

Постучавшись, в кабинет зашла миловидная строгая женщина средних лет:

– Разрешите?

– Да, Наталья Сергеевна, спасибо, убирайте все это… Нет, а это оставьте!

– Может быть, вам чаю заварить? Или кофе?

– Нет, спасибо.

Дождавшись, когда секретарь спецотдела прикроет за собой тяжелую бронированную дверь, подполковник налил в свой бокал минеральной воды и продолжил прервавшийся разговор:

– Почему они хотят сделать это именно сейчас?

– Ценность любого политического скандала заключается в его своевременности.

Спорить с этой очевидной истиной не имело смысла.

Поэтому Иванов лишь напомнил собеседнику:

– Ты говорил, что военный груз не может принадлежать частному лицу…

– Разумеется! Предположения по поводу законности перевозки оружия, обнаруженного на борту сухогруза «Карина», начались почти сразу же после того, как твои ребята освободили экипаж и это чертово судно от пиратов. Вроде бы сначала владельцем груза информационные агентства объявили компанию «Украинский военный экспорт», а его покупателем следовало считать Кению. Руководство Кении сначала признавало факт покупки тяжелого вооружения, потом отказалось… – мужчина в штатском встал с кресла и прошелся по кабинету. – Тут еще масла в огонь подлил заместитель пресссекретаря пятого американского флота, заявивший о том, что, по данным их разведки, бронетранспортеры, танки, зенитно-артиллерийские комплексы и боеприпасы предназначалось для повстанческих формирований в Судане. А в Судане, как тебе должно быть известно, идет гражданская война, и поставки вооружений в эту страну запрещены международными соглашениями.

– Ай как нехорошо…

– Напрасно иронизируешь. Ситуация вокруг оружия, найденного в трюмах «Карины», дала новый виток притихшему было скандалу, связанному с нелегальными поставками украинских вооружений Грузии. Премьер-министр Тимошенко заявила, что незаконная торговля ведется под личным контролем президента Ющенко, – и под этим предлогом потребовала немедленно передать торговлю оружием в подчинение правительства. Премьера поддержали депутаты. В парламенте тут же зарегистрировали проект постановления о введении эмбарго на торговлю оружием, об отстранении от должности гендиректора «Украинского военного экспорта» и о направлении в Генеральную прокуратуру запроса на проверку деятельности этой компании. Генеральный директор, конечно же, попытался публично опровергнуть предъявленные претензии. Он заявил, что украинское вооружение продавали именно Кении, и никому другому, на условиях CIF…

– Что? – не то не понял, не то не расслышал подполковник.

– Ну то есть когда доставку и сохранность товара обеспечивает покупатель. Иными словами, после отбытия судна из украинского порта продавец не имеет никакого отношения ни к грузу, ни к судну, ни к команде. – Мужчина в штатском опять вернулся на свое место и сел к столу: – В ответ на такую критику со стороны правительства Совет национальной безопасности и обороны Украины обнародовал подробный пресс-релиз о том, что оружие было продано полностью легально, а вина с захватом судна лежит именно на правительстве, поскольку именно Министерство транспорта и связи обязано контролировать морские перевозки – особенно при экспорте оружия…