– А что это?

– Вы предупреждаетесь об уголовной ответственности за разглашение сведений, которые стали вам известны в связи с этим делом.

– Ну понятно.

– Любая – подчеркиваю, любая! – информация о поставках украинского оружия за границу является государственной тайной.

– Так я же не знал.

– А вас никто пока ни в чем не обвиняет… – Оперативный сотрудник Службы безопасности, несмотря на жару, был в строгом темно-сером костюме и даже не ослабил узел галстука. Закончив заполнять казенный бланк, он пододвинул его Анатолию Тарасовичу: – Подписывайте!

– Да, конечно, пожалуйста…

– Обстоятельства захвата судна «Карина» и вашего освобождения могут нанести большой ущерб международному престижу Украины, – второй оперативник выглядел постарше и вел себя проще коллеги, однако с первого же взгляда было понятно, кто именно в этой паре является главным.

– Зачем вы дали показания комиссии Коновалюка? Кто вас об этом попросил?

– Я уже и не помню…

– Вспоминайте!

Анатолий Тарасович поежился под внимательным взглядом молодого оперативника:

– Мне позвонили домой… да, точно – мне позвонили, представились…

– Усвойте, пожалуйста, раз и навсегда – официальными источниками информации по всей этой истории является пресс-служба Службы внешней разведки и пресс-служба президента Украины. Понятно?

– Понятно.

– Служба безопасности Украины уже возбудила уголовное дело по факту разглашения сведений, которые составляют государственную тайну. То есть по признакам преступления, предусмотренного первой частью триста двадцать восьмой статьи уголовного кодекса Украины, – сообщил тот, что постарше. – По заключению государственного эксперта по вопросам тайн, сведения, которые содержатся в публичных выступлениях господина Коновалюка, составляют государственную тайну и имеют соответствующую степень секретности.

– Разглашение этих сведений уже нанесло огромный вред национальной безопасности Украины, – поддержал его молодой оперативник.

– Вы же не хотите усугубить ситуацию?

– Нет-нет, что вы, ни в коем случае, – замотал головой Анатолий Тарасович.

– Вот и прекрасно.

Временная следственная комиссия Верховной рады Украины, которую возглавлял депутат Валерий Коновалюк, была создана для выяснения обстоятельств поставок в Грузию украинской военной техники. Довольно скоро комиссией были обнаружены доказательства того, что во время этих поставок намеренно и систематически нарушалось как национальное, так и международное законодательство. В частности, оружие продавалось в Грузию даже после начала конфликта в Южной Осетии и продолжало продаваться до сих пор, а средства от продажи этого оружия в бюджет страны практически не поступали. Парламентская комиссия установила также, что в кавказском военном конфликте на стороне Грузии принимали участие и украинцы.

Выяснилось, что значительная сумма средств от продажи оружия вообще не поступила на счета украинского государственного бюджета и Министерства обороны. По подсчетам комиссии, за три последних года Украина продала оружия на сумму два миллиарда долларов США, тогда как в госбюджет поступило менее двухсот миллионов! Военная техника продавалась в Грузию по заниженным ценам, а для того, чтобы скрыть масштабы злоупотреблений и хищений при экспорте украинского оружия, определенными силами был даже организован колоссальный пожар с детонацией боеприпасов на военном арсенале в поселке Лозовая Харьковской области.

Комиссией были получены сведения и о том, что на секретных объектах Министерства обороны в отборе оружия, предназначенного для нелегального экспорта, принимали участие иностранные специалисты, а также «представители заказчика». В частности, нескольких американских экспертов видели на Шестьдесят втором арсенале в Кировоградской области, где они отбирали для поставок за границу противотанковые радиоуправляемые ракеты «Малютка» и «Фагот».

По утверждению председателя парламентской комиссии Коновалюка, руководил незаконной торговлей украинским оружием сам нынешний президент…

И если до его прихода к власти Украина поставляла, к примеру, Грузии только пистолеты, винтовки и учебные самолеты, то в две тысячи четвертом-пятом годах это были уже танки, вертолеты и артиллерийские системы. И чем дальше, тем более серьезный упор делался и делается именно на наступательные вооружения. Только Грузии было продано шесть зенитно-ракетных комплексов «Бук-М1», сорок восемь управляемых зенитных ракет, двести ПЗРК «Стрела» и «Игла», танки Т-72, боевые модули «Шквал» и системы залпового огня «Град», которым грузинские войска обстреляли столицу Южной Осетии.

Комиссия наткнулась также на неопровержимые доказательства того, что в Грузию продавались вооружения, снятые с боевого дежурства и необходимые для обороноспособности Украины, – в числе прочего назван был зенитно-ракетный комплекс «Бук-М-1». Более того, по утверждению Коновалюка, в качестве «дополнения» к «Букам» шли… боевые расчеты этих комплексов. Дело в том, что, когда радар «Бука» включен, его может засечь самолет и нанести упредительный удар – поэтому комплекс необходимо включать лишь на считаные мгновения, чтобы захватить цель и выстрелить. Обучить таким тонкостям грузинских военных не успевали, поэтому стали вербовать на войну специалистов прямо на Украине…

– Вы же знаете, уважаемый Анатолий Тарасович, что глава нашего государства держал ситуацию на личном контроле от момента захвата судна…

– Да, конечно, конечно…

Нападение сомалийских пиратов на транспорт с украинским вооружением произошло в самый разгар скандального расследования – очень кстати для одних политических сил в стране и совсем некстати для других. И неудивительно, что у членов парламентской комиссии возникли вопросы по этому поводу…

Вопросы были самые разные.

Например, так и не выяснилось, кому же все-таки предназначалось оружие, перевозившееся на «Карине». Документы на груз пропали без следа, а те многочисленные версии, которые озвучивали представители власти и оппозиция, объединяло только одно – все они основывались исключительно на догадках и предположениях. Официально «Карина», как известно, перевозила оружие для Кении: тридцать три танка Т-72, зенитные установки ЗУ-23, гранатометы и большое количество боеприпасов общей стоимостью в тридцать пять миллионов долларов. Но пираты с самого начала утверждали, что на ней находилось много и другого неучтенного оружия, – и осмотр, произведенный с участием международных наблюдателей сразу после освобождения судна российским спецназом, это подтвердил.

И почему же все-таки на столько месяцев растянулись переговоры, которые посредники вели с пиратами по поводу освобождения моряков? Неужели так трудно было собрать три с половиной миллиона долларов, если с самого начала было принято политическое решение – платить выкуп? Не потому ли, что, с точки зрения политической логики и так называемых государственных интересов, удобнее было бы, и в прямом, и в переносном смысле, побросать концы в воду – то есть вплоть до уничтожения «неудобного» груза вместе с пиратами и заложниками? Тем более что судовладелец в своих многочисленных интервью не раз жаловался на то, что без постороннего вмешательства он давным-давно добился бы освобождения экипажа и судна.

И вообще, каким образом и по каким критериям государственная организация, осуществляющая торговлю оружием, подбирает перевозчиков для своих сделок? Почему военный груз перевозили без вооруженной охраны? Почему получатель груза не проявлял никакой активности – а ведь, скорее всего, он рассчитался за свой товар предоплатой?

В общем, неприятных вопросов возникло много, и на некоторые из них пришлось отвечать старшему помощнику капитана.

– Насколько я понимаю, вам и раньше приходилось перевозить груз подобного рода?

– Да, – честно признался Анатолий Тарасович, специально вызванный две недели назад в Киев на заседание парламентской комиссии.

– Это было уже после августовского конфликта на Кавказе?