Литмир - Электронная Библиотека

Я многозначительно покачала головой:

— Я все-таки хочу осмотреть его.

Дэвид, желая доставить мне удовольствие, обошел за мной вокруг дома. Мы прокладывали себе дорогу в высокой траве через разросшиеся сорняки. Увидев окно со сломанной задвижкой, я толкнула его, чтобы открыть, и заглянула в холл.

— Дэвид, — сказала я взволнованно. — Мы можем пролезть через него.

Давай попробуем.

Он влез в окно и, стоя в холле, повернулся, чтобы помочь мне. Вскоре мы смотрели на сводчатый потолок и галерею менестрелей, на широкую лестницу в конце холла.

— Это, — сказал Дэвид, — как говорят, то самое пресловутое место. Все началось, когда некто, испытывая финансовые затруднения, захотел повеситься на веревке, свисающей с потолка галереи. Веревка была слишком длинной, и он касался пола ногами, испытывая страшные мучения.

С того времени дом и стал считаться проклятым.

— Сабрина жила здесь в детстве.

— Да.

Но, хотя с ней все было в порядке, она избегала приходить сюда. Тогда в этом доме ничего необычного не было, потому что ее мать, которая была очень хорошей женщиной, делала его таким. А после ее смерти муж был убит горем и погрузился в меланхолию. Это показывает, не так ли, что именно люди делают дом таким, какой он есть, а не камни и кирпичная кладка?

Ты победил, — сказала я. Он рассмеялся и обнял меня.

— Ну что, мадам? Никчемное хозяйство. Но такое, которое может стать полезным… в руках подходящих людей.

— Кто в здравом уме захочет жить в таком месте? Подумай о той работе, которую надо проделать, чтобы все восстановить.

— Нет ничего такого, чего не смогли бы сделать несколько садовников за месяц. По моему мнению, виновата в этом темнота. Из-за растительности снаружи.

— Пойдем тогда и посмотрим на эту пресловутую галерею.

Мы поднялись по лестнице. Я отдернула шторы. Они были покрыты толстым слоем пыли. Я вошла и остановилась, глядя вниз, в холл. Да, атмосфера здесь была тяжелой. Дом казался безмолвным, настороженным.

Я вздрогнула, но ничего не сказала Дэвиду. Он не заметил моего состояния. Он был слишком практичным.

Мы посмотрели вниз в противоположный конец холла, на перегородку, за которой находилась кухня. Воображение рисовало людей, танцующих в этом зале; и я представляла, что здесь будет, когда наступит темнота. Это место было действительно полно призраков, и фантазия могла сыграть злую шутку. Никто и никогда не захочет поселиться здесь, и дом будет разрушаться, приходить в упадок.

Мы поднялись по лестнице; звуки наших шагов эхом отдавались в доме. Мы заглянули в спальни. Здесь их было много, и кое-какая мебель: старый шкаф в одной из комнат и кровать с пологом на четырех столбиках — стояла в них годами.

Мне захотелось всего лишь на несколько мгновений остаться здесь одной. Дэвид был слишком прозаичен, слишком лишен воображения, чтобы впитать атмосферу дома. Конечно, было глупо думать, что я смогу почувствовать то, что, возможно, сама выдумала.

Я проскользнула в одну из комнат. Шаги Дэвида слышались в другой, и я подумала, что он осматривает старый шкаф.

Тишина. Только слабый шорох в деревьях, которые густо росли вокруг дома. Раздался какой-то звук. Возможно, его издавала раскачивающаяся решетка сломанного окна внизу, но он испугал меня.

Затем неожиданно я услышала шепот. Казалось, он заполнил комнату: «Берегись… берегись, маленькая невеста!»

Холодея от ужаса, я быстро огляделась вокруг. Ведь кто-то произнес эти слова. Я отчетливо слышала их. Я подбежала к двери и посмотрела вдоль коридора по направлению к лестнице. Нигде никого не было.

Из комнаты, в которой мы недавно были, вышел Дэвид.

— Ты слышал что-нибудь? — спросила я.

Он выглядел удивленным.

— Здесь никого нет, — отозвался он.

— Я думала, что слышала…

— Тебе показалось.

Я кивнула. У меня было сильное желание уйти. Я знала, что в этом доме было что-то враждебное.

Мы быстро спустились по лестнице в холл. Все время я оглядывалась, чтобы увидеть хоть какой-то признак чьего-то присутствия.

Но тщетно.

Дэвид помог мне вылезти из окна. Я пыталась унять дрожь в руках, пока он помогал мне сесть в седло.

— Думаешь, кто-нибудь захочет поселиться в этом месте? — спросил Дэвид.

— Вряд ли.

Думаю, оно полно злых призраков.

— И, конечно, паутины и пауков.

— Ужасно…

— Не думай об этом, моя дорогая.

Это заставит тебя еще больше ценить Эверсли.

Эверсли… Навеки мой дом… окруженный любовью, любовью матери и мужа. А если Джонатан когда-нибудь вернется домой?

Я пыталась не думать об этом, но не могла. Я все еще слышала слова: «Берегись, маленькая невеста!».

* * *

Последующие дни были заполнены делами, и я забыла наш визит в Эндерби. Только иногда, и то во сне, вещие слова приходили мне на ум.

Свадьба должна была быть спокойной и скромной. Отсутствие Джонатана, Шарло и Луи-Шарля накладывало на все свой отпечаток. Как всегда, чем больше мы старались забыть об этом, тем сильнее нас одолевали сомнения. Где они сейчас, что с ними? Вся наша семья пребывала в тревоге. Семь месяцев, прошедших с тех пор как они уехали, казались вечностью.

Холл был украшен принесенными из оранжереи растениями, и повсюду царила атмосфера суеты; с кухни доносились аппетитные запахи, и повариха готовила огромные свадебные торты, над которыми она охала каждый раз, когда я входила в кухню.

Мы решили оставить у нас в доме несколько человек, тех, которые приедут издалека, чтобы они успели добраться домой вечером после свадьбы; те же, кто жили неподалеку, могли присутствовать на церемонии бракосочетания и на последующем приеме, а затем отправиться домой.

Свадьба должна была состояться в домашней церкви Эверсли, в которую можно пройти из холла по короткой винтовой лестнице. Она не была такой маленькой, как церкви провинциальных домов, но, с другой стороны, не была и достаточно большой, чтобы вместить всех гостей. Моя мать сказала, что слуги могут сидеть на лестнице, если для них не останется места в церкви.

На другой день после свадьбы Дэвид и я отправимся в Лондон и проведем там неделю.

— Настоящий медовый месяц пока откладывается, — сказал Дэвид, — но только до тех пор, пока жизнь на континенте не станет более мирной. Тогда мы совершим большое путешествие. Мы проедем через Францию, если это будет возможно, и, может быть, навестим некоторых знакомых и места, которые ты когда-то знала. А потом… в Италию. Мы будем счастливы. Тебе нравится это?

— В полной мере, — сказала я, смеясь.

Я отбросила все сомнения. Моя мать была так довольна. Я знала, что ей всегда нравился Дэвид. Почему так случилось, что именно она, которая выбрала Дикона, самого необузданного искателя приключений и менее всего подходившего для роли преданного мужа, считала, что лучшей парой мне будет серьезный Дэвид? Возможно, по той причине, что сама она отдала предпочтение Дикону. Я знала, что мой отец был человеком, которого ей приходилось делить со многими женщинами. Поэтому, возможно, именно ^ этом была причина, почему она предпочла надежного мужа для своей дочери.

В ночь перед свадьбой, я открыла дверцу шкафа и посмотрела на свадебное платье. При свете зажженных свечей оно казалось стоящей там женщиной. Нежный шифон. Гордость всей жизни Молли Блэккет. Оно было красивым. Я буду счастлива.

Я разделась и расчесала волосы, тщательно заплетя их в две косы. Потом подошла и села у окна. Было бы все так же, если бы Джонатан не уехал? спрашивала я себя. Я мысленно вернулась к моему дню рождения, когда прибыли беженцы из Франции и все изменилось. Ведь именно они зажгли Джонатана и Шарло идеей уехать во Францию. Кроме того, Шарло всегда хотел вернуться.

Предположим, что эти эмигранты не спаслись бы. Предположим, что они никогда не приехали бы в Эверсли… Состоялась бы завтра свадьба?

Я посмотрела вдаль. Как часто я стояла здесь, устремив взор к горизонту, высматривая всадника, который мог оказаться Джонатаном, возвращающимся из Франции.

17
{"b":"108022","o":1}