— Э, нет. Я тоже не хочу исчезать на целый день! У меня дела. Мне нужно письмо писать.

— Не волнуйся, я тебя подменю.

— Еще чего!

— У меня получится, не сомневайся. И никто ничего не узнает. Я был тобой столько же, сколько ты сам.

— Нет уж. Чтобы я отправился куда-то на целых двенадцать часов, пока ты будешь распоряжаться моей жизнью? Ни за что!

Джон Первичный покачал головой.

— Можешь устроить мне проверку. Вот завтра, например, что ты делаешь?

— Будем с отцом собирать яблоки.

— Я займусь этим вместо тебя. Если отец ничего не заметит, ты сможешь немного попутешествовать, а я тебя прикрою. Если ты отправишься завтра днем, то сможешь вернуться в воскресенье и даже школу не пропустишь. — Джон Первичный расстегнул рюкзак. — А чтобы было веселее, вот тебе деньги на карманные расходы.

И он вытащил пачку двадцатидолларовых купюр.

— Откуда это у тебя?

Джон никогда не видел такой кучи денег. На его счету в банке лежало не больше трехсот долларов.

Джон Первичный протянул ему пачку наличных. Двадцатки были новенькие, хрустящие, из такой гладкой бумаги, что она липла к пальцам.

— Здесь две тысячи.

— Ого… Но ведь они из другой вселенной, верно? Значит, это фальшивка.

— Они настоящие. И пусть кто-нибудь попробует сказать, что это не так. — Джон Первичный вытащил двадцатку из собственного кармана. — Вот эта — отсюда. Видишь разницу?

Джон вытянул верхнюю банкноту из пачки и сравнил с помятой двадцаткой. На его взгляд, они были совершенно одинаковы.

— Где ты их взял?

Джон Первичный многозначительно усмехнулся:

— Инвестиции.

— Украл?

Джон Первичный покачал головой.

— Но даже если бы украл, полиция искала бы их в другой вселенной. Джона кольнуло нехорошее предчувствие. У Джона Первичного были его отпечатки пальцев, его внешность, его голос. Он знал о нем все, что только возможно. Он мог ограбить банк, убить кого-нибудь, а потом сбежать в другую вселенную, оставив Джона расхлебывать эту кашу. Все улики укажут на него, и он никогда не сможет доказать свою невиновность.

Но Джон Первичный предлагал ему воспользоваться прибором и попутешествовать, предлагал подменить на некоторое время в этой вселенной… Это было очень заманчиво.

— Двадцать четыре часа, — произнес Джон Первичный. — Представь, что ты на каникулах. И можно отдохнуть от всего этого дерьма с Тедом Карсоном.

Соблазн посмотреть на другую вселенную был слишком велик.

— Завтра пособираешь с отцом яблоки. Если он ничего не заподозрит, то, может, я и соглашусь.

— Не пожалеешь.

— Только обещай, что не будешь ни во что вмешиваться! Джон Первичный кивнул:

— Мне это совершенно ни к чему.

— Черт! Еще так рано… — пробормотал Джон Первичный, вытряхивая из волос солому.

— Не ругайся при отце, — предупредил Простак.

— Ты прав. Никаких ругательств. — Джон встал и потянулся. — Значит, собираем яблоки? Когда же я последний раз этим занимался? Уже и не помню.

С тех пор прошло гораздо больше года: его собственный отец давным-давно забросил сад.

Джон выглянул в маленькое оконце. Отец Джонни уже оседлал трактор.

— Что у тебя с отцом? Нелады? — поинтересовался Джон. Простак скинул свою куртку, отдал ее Джону, взяв взамен его безрукавку, и покачал головой:

— Вчера вечером мы толковали по поводу этой истории с Карсо-ном. Он хочет, чтобы я извинился.

— Ясно. А что мать?

— Злилась, конечно. Может, и до сих пор злится. Мы с четверга не разговариваем.

— Что у вас сегодня по плану?

Джон Первичный достал карандаш и стал делать пометки.

— До завтра — ничего особенного. Церковь, потом домашние дела. Убрать навоз в стойлах. Сделать уроки. Но это я и сам сделаю.

— Что задали на понедельник?

— По физике — прочитать параграф. По английскому — сочинение про Джерарда Мэнли Хопкинса. По математике — решить задачи. Вроде все.

— А какие будут уроки?

Простак начал было перечислять, но вдруг опомнился:

— Зачем тебе это? Я ведь вернусь.

— А если кто-нибудь спросит?

— Да никто не спросит. — Пока Простак натягивал безрукавку Джона, тот смотрел в свой бинокль. — Я буду наблюдать отсюда. Если что-то пойдет не так, соври, что заболел живот и возвращайся к сараю. Быстренько доложишь обстановку, и мы поменяемся обратно.

Джон Первичный улыбнулся.

— Ничего не случится. Не волнуйся. — Он надел перчатки и слез вниз по лестнице. — Увидимся за обедом.

Направляясь к яблоневому саду, Джон и сам волновался не на шутку. Оглянувшись через плечо, он увидел Простака, наблюдающего за ним в бинокль. Эта проверка куда серьезнее, чем кажется. Еще не поздно сбежать. Еще не поздно найти другую лазейку.

Отец едва взглянул на парня, буркнув:

— Давай начнем с этой стороны.

— Ладно, — ответил Джон. В горле внезапно пересохло. Отец держал спину прямо, и когда он прошел мимо, от него пахнуло землей, а не перегаром. Он подошел к дереву и обернулся:

— Ну, чего ты? Давай.

Джон ухватился за ветку и вскарабкался на дерево. Даже сквозь перчатки шершавая кора оцарапала ему пальцы. Нога соскользнула с сучка, и он оступился.

— Поосторожнее там.

— Наверное, я стал слишком тяжелым, — сказал Джон.

— На будущий год придется кого-то нанимать в помощники. Джон помолчал: ему хотелось сказать что-нибудь веселое. Он улыбнулся:

— Готов поспорить, мама и сама с этим справится.

Отец рассмеялся.

— А что, это мысль!

Глядя на то, как отец над чем-то смеется, Джонни ощутил укол ревности. Хотел бы он знать, чем это Джон Первичный его рассмешил… С другой стороны, подумал он, раз отец смеется, значит, все в порядке и разоблачения можно не опасаться.

И все же его беспокоила сомнительность этой ситуации. По сути, Джон Первичный сейчас был им. А он сам тогда, выходит, никто? Легко ли другому человеку влезть в его шкуру? Поразмыслив, Джон пришел к выводу, что это совсем несложно. Близких родственников у него немного. Несколько новых знакомых и событий, случившихся за последние недели, были известны только ему, но через какой-нибудь месяц все это останется в прошлом. Девушки у него не было. Настоящих друзей — тоже, кроме разве что Эрика, но эта дружба не выходила за пределы футбольной площадки. Самое сложное, наверное, — заменить его в учебе, но и это вполне реально. Все предметы — пустяковые, кроме углубленного изучения физики, но и там с понедельника начинается новая тема. Момент и правда выбран самый подходящий.

Интересно, какая она, другая вселенная? Обнаружит ли он там другие научные достижения? Может, удастся сделать копию с какого-нибудь научного журнала и переправить ее сюда? А что если в той, другой вселенной кто-нибудь уже создал единую теорию? Или нашел элементарное решение теоремы Ферма. Или… Вот только что ему делать с этими чужими идеями? Публиковать под собственным именем? Но это ведь ничем не лучше, чем попытки Джона Первичного разбогатеть с помощью загадочного «квадрата Рубика».

Рассмеявшись, Джон взял в руки учебник физики. Нет, ему позарез нужно остаться в этой вселенной — в конце концов, в понедельник начинается курс квантовой механики.

В обед Джон принес Простаку бутерброд.

— Твоя матушка тоже ничего не заметила.

Протянув руку за бутербродом, тот помедлил, чтобы заглянуть Джону в глаза.

— Что это вид у тебя такой довольный?

Джон вздрогнул. Его одежда пропиталась потом, исцарапанные ладони саднило, плечи ныли… Он всегда терпеть не мог такую работу. Но то было раньше.

— Да так. Просто я сто лет этим не занимался. Откусывая сэндвич, Простак заметил:

— Выходит, тебя не было довольно долго.

— Это точно, — кивнул Джон. — Не ценишь ты своего счастья. И на кой черт тебе сдался этот колледж?

Простак усмехнулся:

— Знаешь, первые пятнадцать лет все классно, но потом начинает доставать.