— Я выпишу вам лекарства, которые способны улучшить сон. Только они не всегда помогают… Ведь в принципе это обычное снотворное, и многое зависит от индивидуальной переносимости.

— Нет, я боюсь снова садиться на таблетки!

— Разотрите их в порошок и смешайте с соусом! Или врежьте в дверь спальни замок и велите мужу спрятать ключ! — Доктор криво улыбнулся. — Понимаю, звучит антинаучно, только я подержал бы вас взаперти. Вообще-то лунатизм — расстройство не психическое, а неврологическое. Однако зачастую стресс играет важную роль, особенно если обострение происходит в зрелом возрасте. Я выпишу рецепт… Вам не помешают и несколько сеансов психотерапии. Хотя бы ради того, чтобы разобраться в своих мыслях. Вы испытали большие перемены и… видимо, много всего передумали.

Пиппа уже подошла к двери, когда доктор задал неожиданный вопрос:

— У вас есть хобби?

— Хобби?

— Ну да, какое-то занятие для себя, для души.

— Нет.

— Неплохо бы найти. Поблагодарив доктора Шульца, Пиппа вышла в приемную. Да, надолго она запомнит его сверкающую лысину и горящий взор!

Пиппа бросила сумочку на журнальный столик, и Герб оторвался от газеты.

— Короче, по мнению доктора Шульца, я съезжаю с катушек! Он выписал снотворное и посоветовал обратиться вот к этому психиатру… — Она помахала визиткой. — Заметь, не к психотерапевту, а к психиатру! Мол, мне нужно лечение… а еще слесарь, замки сменить. Доктор советует запирать спальню изнутри, и чтобы ты ключи прятал. А я должна найти себе занятие по душе, например плетение корзин. — Пиппа чувствовала: с минуты на минуту начнется истерика.

— Другими словами, каждый раз, когда я захочу отлить, мне придется возиться с ключами? Похоже, доктор — тот еще специалист!

Герб присмотрелся к жене: на высоких скулах выступили красные пятна, по щекам катились слезы. Она казалась воплощением жизненной энергии.

— Поразительно, — пробормотал он, — с тех пор как мы переехали в Старлей-виллидж, ты молодеешь на глазах!

Пиппа снова отправилась в мини-молл: хотелось забрать готовые фотографии и заглянуть в «Шоз», где продают органические продукты. Она отлично понимала: вокруг сплошные токсины, вредное излучение и химия. Сотовые телефоны, радиотелефоны, микроволновки, овощи, мясо, ковры — все буквально напичкано ядом; неудивительно, что раковые опухоли появляются чуть ли не у каждого второго!

Пиппа выбрала шесть спелых слив и большую гроздь винограда, затем получила фотографии и, вернувшись в машину, принялась ждать, когда можно будет выехать со стоянки. Неподалеку стоял мини-вэн торговца рыбой. По четвергам бедняга приезжал из самого Мэна, и всякий раз Пиппа старалась покупать у него хоть что-нибудь. Сегодня она попросит моллюсков, граммов четыреста, чтобы подать со спагетти. Герб обожает спагетти с моллюсками… Боже, какая духота на стоянке! Достав из сумочки конверт с фотографиями, Пиппа начала их просматривать: Герб читает, Герб ест хлопья, вот новая гостиная в разных ракурсах, а вот снимок из прошлого месяца, когда Грейс впервые приехала в Мэриголд-виллидж перед самой командировкой в Кабул — красные от вспышки глаза, жесткая полоска рта…

— Эй, привет!

От неожиданности Пиппа вздрогнула. У машины стоял Крис.

— Сегодня решила купить рыбу?

— Да, пожалуй, — проговорила она, обрадовавшись встрече. Неожиданно обрадовавшись.

— Извини за вчерашнее, — пробормотал он.

— М-м-м… ладно.

— Я кретин.

— Ну, все не так страшно.

— Как жизнь?

— Нормально… Хотя, если честно, ничего хорошего… — Чувствуя, что возвращаются недавние переживания, Пиппа помахала фотографиями: прочь, прочь отсюда!

— Я пиво купил, — объявил Крис. — Не хочешь прогуляться… после того как рыбу купишь?

— Ай, лучше томатный соус сделаю! — махнула рукой Пиппа и выбралась из машины.

Они пошли к реке, где стоял пикап Криса, и остановились у деревца, почти полностью скрытого под плотным белым коконом.

— Смотри! — показал на кокон Крис, и, наклонив голову, Пиппа увидела под полупрозрачной оболочкой извивающихся гусениц. Господи, их там целые сотни! Ее передернуло от отвращения. — Коконопряды, — объяснил Крис. — Через месяц жди нашествия мотыльков! — Он влез на крышу пикапа, протянул руку, и Пиппа вскарабкалась следом.

Устроившись рядом, они смотрели на реку: течение колыхало блестящую поверхность воды, играя волнами, словно силач мышцами. Пиппа до сих пор сжимала в руке фотографии.

— Кто это? — спросил Крис, показав на снимок Грейс.

— Дочь, она меня ненавидит.

Вместо ответа Крис глотнул пива, и взгляды обоих снова устремились к реке. Когда солнце начало садиться, у воды появился металлический отблеск. Превратившись в серебряную ленту, река петляла между деревьями. Они молчали до тех пор, пока освещение не изменилось и у воды не пропал металлический отблеск. Пиппа посмотрела на Криса: рядом с ним ей на удивление легко.

— Уверен, ты ошибаешься, — проговорил Надо.

— Насчет чего?

— Насчет того, что она тебя ненавидит.

— Просто… Дочь все время на меня злится. Даже не знаю почему… Так хотелось бы все изменить! Мне очень ее не хватает! Боюсь, вдруг…

— Что вдруг?

— Вдруг я с самого начала ошиблась и неправильно ее воспитывала?

Начали сгущаться сумерки. Пиппа задрожала от холода, и Крис, сняв толстовку, накинул ей на плечи.

— Я тоже совершил немало ошибок, и, думаю, вчера ты сказала совершенно правильно. Мне действительно нужно дело по душе. Какая-нибудь перспективная работа.

— Господи, что за дурацкий совет!

— Нет, напротив, мудрый. Но, увы, я безнадежен…

— Получается, ты ездишь по стране, селишься в каком-нибудь городе, находишь работу и…

— Я стараюсь помогать людям. — Крис сел поудобнее, и от его движений металлическая крыша прогнулась, издав глухой звук.

— А здесь, кому ты помогаешь здесь?

Крис медленно поднял глаза — они казались черными дырами на озаренном последними солнечными лучами лице, лице фанатика. У Пиппы засосало под ложечкой, словно она, потеряв точку опоры, падала на землю.

— Я скоро уеду, — объявил Надо.

— Зачем? — спросила Пиппа, подавив желание схватить его за руку.

— Не могу же я вечно жить с родителями!

— Куда на этот раз?

— Наверное, снова на запад или на юг. — Соскочив с крыши, Надо помог Пиппе сойти и проводил до машины. Пиппа помахала рукой, и Крис подмигнул.

При расставании этот парень каждый раз напоминает о своей полной никчемности, а она не устает изливать ему душу. «Господи, что я делаю?» — недоумевала Пиппа.

Вернувшись домой, она приготовила спагетти. За ужином Герб думал о чем-то своем, не отрывал глаз от тарелки и совершенно не замечал Пиппу, которая, чувствуя себя неуютно, внимательно за ним наблюдала. Откуда это отчуждение? Ведь так было не всегда, раньше они смеялись, болтали, дурачились. С каких пор началось одиночество вдвоем?

— Дот ходит в кружок керамики, и я тоже записалась, — объявила Пиппа.

— Отлично, — не поднимая головы, буркнул Герб.

— А что отличного?

— Разве доктор не советовал найти хобби?

Брошенная походя фраза сильно покоробила Пиппу. «Вот кретин!» — беззвучно выругалась она, вскочила и ушла в спальню, оставив Герба есть в одиночестве. Раньше ничего подобного она себе не позволяла.

Герб заглянул в спальню через несколько минут:

— Ты в порядке?

— Моя мама любила уносить тарелку с тостом в постель и класть на живот.

— Знаю.

— Пора мерить давление.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Герб, развернулся, чтобы уйти, но застыл в дверях.

— Посуду вымою чуть позже, — сказала Пиппа.