мешайте мне работать.

— Кто крайний к домоуправу?

— Тут одна баба, побежала в ЖКО стекла бить

начальнику.

— А нас поселили на кухне,— улыбается добро-

душный, толстый парень.— Три семьи, все молодоже-

ны. Развесились занавесочками. Ах, чтоб вы передох-

ли! От этого ж производительность труда падает!

Все хохочут.

— Как с холостяков налог брать, так сейчас, а как

молодоженам квартиру — дудки!

— Где домоуправ?

— А я вам русским языком отвечаю: на планерке

в ЖКО. Ждите.

Очередь все растет, гудит, и мы с Ленькой счастли-

вы, что нам нужен всего лишь комендант.

Мы сидели долго, вошли в курс семейных дел

половины поселка и прониклись жалостью к страда-

лице-бухгалтеру, которая за отсутствием домоупра-

ва должна выслушивать все беды и нужды жилищ-

ные.

Часа через два явилась молодая симпатичная жен-

щина, спокойная и неторопливая.

— Ох, Вера, в промтоварный привезли такое шта-

пельное полотно!.. Вы ко мне, мальчики? Давайте бу-

мажку. Один?

— Один. К нам его, в наш дом!

Она черкнула что-то:

— Вот и все. Теперь нужна виза: «Поселить».

Идите к домоуправу, а потом я выдам белье.

— К домоуправу?! А-а… нельзя сначала белье, а

потом к нему?

— Нет, нельзя, такой уж порядок. Без визы я не

могу. Нет, нет, мальчики!

62

Ах, чтоб тебе!.. Стали мы в хвост очереди. Сидели

два часа, могли ведь быть чуть не первыми. Теперь

нет жалости в наших сердцах и к бухгалтеру.

— Где домоуправ? Когда он придет?

— Я вам сказала русским языком…

— Вы мне на турецком скажите!

— А вы не грубите!

— А нам нужен домоуправ!

Так мы слушаем еще час. Ленька высказал предпо-

ложение, что на планерке в ЖКО решают вопрос дли-

ной в четыре километра, и так как прошли уже второй

столб, надо что-то предпринимать. Дай бог Леньке

здоровья, без него бы я тут пропал.

— Товарищ бухгалтер, как фамилия домоуправа?

— Чижик.

— Пошли в ЖКО.

Мы долго плутали среди бараков. Наконец на-

шли. Избушка, счеты, телефоны, бухгалтер и очередь

к двери с табличкой «Начальник ЖКО». Стекла

целы.

— Какая такая планерка? — искренне удивился

тамошний бухгалтер.— Планерки сегодня не было.

— А может, Чижик у начальника в кабинете?

— Да самого начальника нет, он на совещании в

АХО. По-моему, Чижик только что тут был, но он по-

шел в свое домоуправление.

Вот беда же! Пока мы бегали, Чижик, оказывается,

уже там. Скорее в домоуправление! Прибежали запы-

хавшись.

— Пришел?

— Нет.

— А знаете что: наверно, он в магазине,— сжали-

лась над нами бухгалтер.

Сил нет терпеть. Жара, духотища, в очереди брань…

Мы побежали в магазин. Закрыто на обед. В другой —

63

там нет ни души. Проклиная Чижика, взмыленные,

мы воротились в избушку.

— А-а! Он, пожалуй, в клубе пятого поселка: там

ремонт,— догадалась бухгалтер.

Ну хорошо же! Мы не сдадимся, пока не найдем

Чижика. В клубе действительно все стояло вверх но-

гами: маляры красили стены. Чижика они не видели.

Мы измучились. Пыль, жара; ленивые собаки валяют-

ся в траве; козы лежат на дороге и жуют, жуют; у коз-

лят на шеях рогатки из прутиков, чтобы не лезли со-

сать молоко. Чья-то молодая жена стирает в тени

барака детские распашонки и развешивает их на верев-

ках.

Тогда Ленька плюнул, выругался и сообщил, что

у него есть еще одна идея. Мы снова наведались в до-

моуправление и узнали у бухгалтера домашний адрес

Чижика. Он жил на улице с поэтическим названием:

Композиторская, 50, индивидуальный домик.

Тридцать человек в очереди остались ждать наше-

го возвращения. Если мы приведем Чижика живого

или мертвого, нас пропустят первыми. Всего только

одна виза: «Поселить» — одно слово, полторы зако-

рюки. Места в общежитии есть, белье есть, комен-

дант тоже есть, но, того и гляди, уйдет за штапельным

полотном… Чижику глубоко безразлично, кто я такой;

он не будет спрашивать мою биографию, он только

обмакнет перо и выведет: «По-се-лить», как выводил

сто, двести, тысячу раз. Но для этого нужна его рука.

Только его августейшая рука. Такой порядок. Живого

или мертвого!

И мы его нашли.

Нельзя сказать, чтобы он был совсем живой, но, во

всяком случае, он двигался. Легендарный Чижик,

пьяный в стельку, стоял по колена в грязи за забором

своего индивидуального домика по Композитор-

64

ской, 50, и поливал из шланга свой индивидуальный

огород.

Ну скажите же, какой идиот в такую жару поли-

вает огород? Ведь вся капуста сгорит!

ГДЕ ЭТА УЛИЦА, ГДЕ ЭТОТ ДОМ?

Танцы были при луне, прямо посредине улицы Му-

хиной, на асфальте. Все девушки казались необыкно-

венно красивыми. Пахло духами, сеном и парным мо-

локом: в это время хозяйки доили коров.

Я танцевал с девушкой, по имени Тоня. Она худень-

кая, крепкая и стройная. Лицо у нее узкое, нос острый.

Глаза большие, широко расставленные; косы венком

вокруг головы и очень красивые брови — тонкие, гу-

стые, словно проведенные углем. Я про себя назвал ее

«Тоня с соколиными бровями».

Может быть, я чуть-чуть влюбился, потому что за-

был и про Леньку, и про то, что завтра получать спе-

цовку, проходить инструктаж,— я провожал Тоню до-

мой, к ее общежитию на Приморской улице, а потом

шел один, дышал, размахивал руками и пел. Как

хорошо!

Тихи, пустынны поселки ночью. Лают собаки; гул-

ко стучат каблуки по мосткам через болото; одинокий

фонарь слабо освещает ржавую воду и кочки; светятся

ряды окон в наших бараках.

Вдруг я остановился в недоумении. Все это так, но…

какой же барак мой? Знаю, что не крайний, но какой:

второй, третий? И в каком ряду? Неприятный холодок

отрезвил меня: номер я забыл.

В домоуправлении теперь никого нет, чтобы спро-

сить. Постучаться к кому-нибудь и узнать? А что?

«Скажите, пожалуйста, где дом, в котором я живу?»

Стал ходить вдоль и поперек поселка, силясь при-

5 Продолжение легенды 65

помнить хоть какую-ни-

будь примету. Но все ба-

раки были близнецами:

с одинаковыми крылеч-

ками, одинаковыми две-

рями, даже дорожки к

ним вели одинаковые.

Это был какой-то

кошмар. Я тыкался в

двери, сомневался, испу-

ганно спешил обратно.

Ага, вспомнил! Если вой-

ти в мой дом, то прямо

перед входом будет дверь

с надписью «Сушилка».

В первом же доме, ку-

да я решил войти, сразу

бросилась в глаза над-

пись «Сушилка». Пошел

по коридору, отсчитывая

двери, — хорошо еще, что

помнил: моя дверь

третья налево. Она! Рас-

пахнул и… бросился

назад. Полная комната

пара. Толстая тетушка

в одной рубашке купает

малышей. Нет, это явно

не то.

Попетляв между до-

мами, я сел на траве и

приготовился к худшему.

Мне предстояло ночевать

под забором. Мне, бетон-

щику четвертого участка

Иркутской ГЭС, имеющему свою кровать, две простыни,

подушку и теплое одеяло!

За этот невероятный день я так набегался, так