тарелки. Говор, гогот, дым. Очередь у кассы.
Я уже был у самого окошечка, как кто-то дернул
меня за рукав. Оборачиваюсь: мой «враг» в голубой
тенниске сует десятку:
— Возьми и мне, что себе берешь.
— Да… я еще не знаю…
— Щи со свининой, байкальский омуль и компот.
Омуль с душком, во! Берешь?
— Давай.
За столом он добродушно улыбнулся и протянул
широкую каменную ладонь:
— Леонид. Ты мне здорово намозолил. Прямо хоть
по шеям! Болят у меня пальцы-то: кирпич на ногу
упал… Видать, не здешний?
— Из Москвы.
— У-у… А я сибиряк. Коренной… Работать к
нам?
— Нет, посмотреть. Я на Братскую ГЭС еду.
50
— Будто здесь делать нечего? Стой! Так ты и ому-
ля ведь еще не ел? Эге! Сейчас попробуешь! А я тут
с первого дня… Эх ты, путешественник!..
Последнее относилось не ко мне. За соседним сто-
лом, развалясь, уселся наш сосед по автобусу, маль-
чишка в пиджаке. Он потребовал от официантки
два стакана горячей воды, добыл из кармана кро-
хотную луковицу, разрезал ее, густо посолил, взял
из вазы хлеб, помазал горчицей и принялся упле-
тать такой странный завтрак, запивая его пустым ки-
пятком.
Пока мы ждали, что у нас возьмут талоны, Леонид
вдруг вскочил, кому-то у кассы опять сунул деньги,
поймал официантку — иначе мы бы ждали, наверно,
целый час,— и на столе оказались три тарелки щей
со свининой, омуль и три компота.
— А ну, путешественник, перебазируйся к нам!
Мальчишка улыбнулся, охотно подхватил свою лу-
ковицу, хлеб с горчицей и подсел к столу.
— Вот твое. Лопай.
— Да ну!..
— Лопай, лопай! Что, не заработал сегодня?
— У меня вытащили.
— Да-да. Много?
— Полторы тысячи.
— Ого! А где ж твоя рубашка?
— Я специально так.
— Как?
Мальчишка нагнулся к нам и зашептал, делая
страшные глаза:
— Я работаю. Понимаешь, работаю в органах, в
угрозыске. Маскировка, понял? У меня, брат, зада-
ние… м-м… — Он одновременно ел, захлебываясь,
обжигаясь, расплескивая щи на стол.— Нащупал
одну шайку; начальник угрозыска говорит: рас-
4* 51
кроешь — десять тысяч на бочку! Слежу… м-м… А они
меня схватили, да в холодную…
— Кто? Шайка?
— Нет! Милиция! Тут остолопы, в Иркутске.
Я двое суток на товарнике пер. А они говорят: из како-
го детдома бежал? Мне тут след не потерять… Я кула-
ком по столу!
— Да не спеши, не спеши, подавишься.
— Я вот позвоню начальнику, скажу ему —
от них пыль полетит! Он им задаст! Звонил утром, его
нет, уехал на задание. Здесь у вас на стройке делишки
есть? Ну, я теперь прибыл. Только ша! Мы их выло-
вим, будьте покойны!
— М-да,— сказал Леонид, почесывая затылок.
Глаза его смотрели задумчиво, серьезно.— Фу т-ты,
изверги, опять омуль без душка! Ах, чтоб вы!..
Я попробовал. Это была обыкновенная свежая
рыба.
— Я же хотел тебе показать! Когда она припахнет
чуть-чуть — эх, это ж объедение!
— Ничего, зато свинина с душком,— отметил я.
— Ну? — встрепенулся наш мальчишка.— Ну?
Безобразие! Стоп! Мы это дело так не оставим. Запи-
шем. Официантка! Какой номер столовой? Фамилия
шеф-повара? Не хотите отвечать? Запишем…
Он выхватил пачку истрепанных бумажек, желтый
цветной карандаш и начал чертить: «Столовая № 5…
обед… безобразия… омуль без душка, свинина с душ-
ком…»
Я прыснул и чуть не захлебнулся. Леонид подмиг-
нул :
— Ну, а документы у тебя есть, угрозыск?
— Все есть. Дежурный в отделении отобрал. Ну, я
и без них. Мне бы только начальнику позвонить — от-
дадут все как миленькие. Ух, и влетит!
52
В столовой было шумно, жарко.
— А это что за бумаги?
— Да так…
— «Продается дом в Кузьмихе с коровой, обра-
щаться: улица Садовая, № 16…» Это чего? «Только по
случаю отъезда. Продается коза шести лет, с козлен-
ком, дойная, медицинское молоко. Звоните по телефо-
ну…» Хозяйством обзаводишься, что ли?
— Да нет! Ну, просто так. Висит, ну, думаю, за-
хвачу, прочитаю. ,
— Это на столбах-то посдирал?
— Всюду.
— А это… ну и грамотеи, ничего не поймешь…
«Хто втирав парасонка мес. 1,5—2, просба прити за-
брать». Ну и что ж ты, забрал поросенка?
— Еще не ходил…
— Слушай, а это умно, брат! А? Понимаешь, Толя,
он идет по такому объявлению, торгует козу, дом,
корову, что-нибудь на пути подхватит, все вы-
смотрит…
— Ну да! Это все для угрозыска! Только ша!
— Только, братец, не похож ты на покупателя или
владельца поросенка. Ветер-то под пиджачишком сви-
щет.
— А я не от себя. Тетка меня послала. Больная
она, жадина.
— Хо-хо-хо! Силен парень, голова! Ну ладно, а но-
чевать-то у тебя есть где?
— Я где угодно…
— Ночью холодно. Дождь пойдет или опять тебя
за жулика примут. Бери карандаш… Желтый. Это ко-
гда дом покупал, подцепил, да? Ну, пиши: «Пятый по-
селок, барак девять, комната пять». Меня спросишь,
Леонида. Приходи ночевать, потолкуем, поужинаем.
Может, пристроим тебя. Я тебе скажу так: будешь в
бригаде у меня работать — каждый день будешь щи со
54
свининой лопать, а с этим твоим «угрозыском»…
В общем, приходи ужинать!
— Спасибо…
— Заходи запросто. Тебя хоть как звать?
— Саня.
— Заходи, Саня. У меня и рубаха найдется.
— Приду.
Мальчишка выскочил из-за стола и, втягивая голо-
ву в плечи, кинулся к двери. Леонид задумчиво по-
стучал ложкой:
— Вот какого-нибудь подлеца-пропойцы семья.
Драпанул из дома малец и лазит по карманам. А го-
ловка у него хорошая…
— Ты думаешь, придет?
— Приде-от! Сколько я уж ихнего брата встречал.
Его только погладь, ласку ему покажи. Он ее век не
видел…
ПОВОРОТ НА 180 ГРАДУСОВ
Мы вытряхиваем песок из ботинок на самом греб-
не земляной плотины.
Леонид вызвался показать мне стройку: «Все рав-
но делать нечего, давно я не гулял»,— и мы вдвоем
полезли по котлованам, по эстакадам. Мы забирались
в донные отверстия, сидели в самих агрегатах, там, где
скоро будет бурлить вода и вращать лопасти. Караб-
кались по арматуре, катались на лыже шагающего
экскаватора, тряслись в кабине двадцатипятитонного
самосвала.
Леньку все тут знают: он бригадир плотников. Шо-
феры останавливаются, предлагают подвезти его; с
экскаваторщиками он договаривается пойти на танцы.
Пыль, жарища, звон, лязг. Я, растерянный, бродил,
спотыкаясь, за ним, ничего уже не соображая, не раз-
55
бираясь, где тут спиральная камера, зачем «засыпают
пазуху», а он тащил и тащил, выкрикивая:
— Вот она, плотина! Добра! А это мы на дне мо-
ря… Стой, не ходи: там взрывают.
За горами щебня ухали взрывы, взлетали мелкие
камни: дробили скалу для шагающих экскаваторов.
Я впервые видел все это, мне казалось, что это — ки-
но, во сне, голова кружилась.
Уже совершенно без сил я плюхнулся на гребне
плотины. Отсюда все было видно, как на плане. Строй-
ка раскинулась в излучине реки. Тут вырыли глубо-
чайший котлован — целый овраг, ниже дна Ангары —
