– Послушай, Мейвенфорд, может нам лучше отложить партию – предложил Джеффри. – У тебя мысли заняты неизвестно чем.

– Глупости, старина, не обращай внимания. Джеффри пожал плечами, хотя его терзало чувство вины.

Он никак не мог понять, что творилось со Стивеном. Был ли он очень рассеян или претворял в жизнь некий хитроумный план? В какой-то момент он заподозрил, что граф проигрывает ему специально, но тут же прогнал эту мысль. Стивен был до мозга костей джентльменом. Намеренный проигрыш равносилен жульничеству. Ни один джентльмен не рискнул бы запятнать свою честь подобным поступком.

– В продолжение темы, – вновь заговорил Стивен, небрежно отбросив в сторону козырную карту. – Меня поражает, что человек, имеющий столько друзей, так демонстративно их игнорирует, словно они не более чем навоз, прилипший к его сапогам. – Мейвенфорд в упор посмотрел на Джеффри. Под этим холодным пристальным взглядом Тэллис невольно поежился. – Я считаю подобное поведение просто глупым. Повторяю, очень глупым.

Джеффри угрюмо сдвинул брови. Странная речь Стивена отвлекала его от игры, не позволяя сосредоточиться.

– Неверный ход, Джеффри, – протянул граф лениво. – Может, стоит на этом закончить, если тебе не до этого? – Джеффри с облегчением вздохнул, ухватившись за достойный способ выйти из игры. Он сложил свои карты, однако Стивен его остановил: – Но ведь ты согласился играть, поэтому будет не совсем корректно закончить партию прямо сейчас. – Стивен в упор посмотрел на него, и опять его взгляд заставил Джеффри поежиться. – Так джентльмены не поступают.

Джеффри с трудом сглотнул образовавшийся в горле комок. Он согласился играть и теперь не мог идти на попятную. Он взял свои карты и приготовился завершить игру.

– Возможно, – продолжал Стивен, раздавая карты, – все дело в молодой леди, из-за которой ты забыл нас?

Граф поморщился. У него не было желания обсуждать за карточным столом Каролину.

– Я слышал, она довольно эксцентричное создание, – проговорил Стивен.

Джеффри сбросил оставшиеся карты. К его радости, партия для него пока складывалась удачно.

– Мисс Вудли, к твоему сведению, вовсе не эксцентричная, – возразил он, пронзив друга не менее холодным взглядом. – Я бы попросил тебя запомнить это на будущее. Иначе можешь считать, что нашей дружбе пришел конец.

Стивен изогнул бровь дугой.

– Вудли? – задумчиво повторил он. – Я вообще-то говорил о другой бедняжке. Умоляю меня простить.

Джеффри насупился. Мейвенфорд, разумеется, имел в виду именно Каролину. Не мог же он перепутать! А Стивен уже снова сдавал карты.

Но Джеффри уже был не в состоянии играть. Он был смущен и расстроен. С глубоким вздохом он отодвинул свой стул и встал.

– Прими мои извинения, Стивен, но, боюсь, я не в силах продолжать.

– Брось, все ты можешь.

– Мейвенфорд...

– Сядь. – Но...

– Я не освобождал тебя от нашего договора.

Джеффри, к сожалению, даже не понял, кто из них выигрывал. Раздумывая над странными речами Мейвенфорда, он забыл вести счет очкам. А если вспомнить о величине ставки, с его стороны это был весьма опрометчивый поступок.

– Стивен...

– Я отпущу тебя при одном условии.

Джеффри напрягся. Он высоко ценил интеллект графа Мейвенфорда и вовсе не был уверен, что сумел бы одержать победу в словесном поединке с ним.

Он со вздохом вернулся на место.

– Ладно, Мейвенфорд. Так что это за условие?

– Ответь мне на один вопрос. Ты ее любишь?

Граф изумленно вытаращил глаза, пораженный прямотой вопроса. Он знал Стивена много лет, но после женитьбы тот сильно изменился: стал проще и раскованнее. Но никогда он не позволял себе бесцеремонного вторжения в личную жизнь своих друзей.

– Стивен?

– Ты любишь ее?

Джеффри затряс головой, пытаясь прийти в себя.

– Люблю – кого?

Стивен лишь слегка приподнял бровь, и Джеффри сразу отвернулся. Ему было чрезвычайно трудно ответить, тем более что ситуация сложилась безвыходная. Каролина уже ехала в Шотландию, а Джеффри был обречен связать себя брачными узами с застенчивой богачкой.

– Ну как? – прозвучал тихий, но настойчивый голос Стивена.

Джеффри покачал головой. Руки его сжались в кулаки.

– Ты любишь ее, – ответил за него Стийен. – Признайся, Джеффри. Важно сказать эти слова вслух.

Джеффри поднял на него взгляд: судя по всему, Стивен от него не отстанет. Он будет терзать его до тех пор, пока не услышит ответ.

– Да, черт возьми! Да, я люблю ее.

– Кого?

– Каролину! – Ее имя, сорвавшись с языка, отозвалось в нем острой болью, но Джеффри все же выдавил из себя фразу: – Я люблю Каролину.

Стивен вдруг как-то расслабился и с удовлетворенным вздохом откинулся на спинку стула.

– Тогда не будь идиотом и женись на ней.

– Я не могу! – выпалил Джеффри. – Я должен вернуть Софи приданое, а у Каролины куча долгов. Если я на ней женюсь, мы все угодим в долговую тюрьму.

– Что ж, раз ты коснулся этой темы, полагаю, ты пожелаешь рассчитаться по нашему обязательству.

– Что?

– Я говорю об игре в пикет. Пять сотен фунтов за очко, если не ошибаюсь. – С невозмутимым спокойствием Стивен извлек из кармана чековую книжку и выписал счет на огромную сумму. – Тебе этого хватит, чтобы покрыть срочные долги?

Джеффри остолбенел. Наконец, придя в себя, он решительно расправил плечи и уставился на друга мрачным взглядом.

– Я не могу принять этого.

– Почему? Это долг чести. Уверяю тебя, Джеффри, что ради тебя я готов на все, кроме одного – отказаться от выплаты долга чести.

– Но ты смошенничал! – Только бросив это суровое обвинение в лицо другу, Джеффри заметил, что они привлекают к себе всеобщее внимание. В зале играли в карты еще около десятка человек, и все они украдкой наблюдали за их спором. Джеффри понизил голос до шепота: – Ты специально проиграл мне. Это жульничество!

Стивен хладнокровно пожал плечами, хотя, случись нечто подобное пять лет назад, им бы пришлось на рассвете сойтись у барьера.

– Знаешь, Джиллиан научила меня одной чрезвычайно полезной вещи. Иногда обман, как-то сказала она, единственное средство преодолеть непреодолимые препятствия.

Джеффри беспокойно заерзал на стуле.

– Ты уже и так проявил доброту. Пять лет назад...

– Пять лет назад ты сделал для меня самый дорогой подарок на свете. Ты позволил мне взять в жены женщину, которую я любил больше жизни. Теперь я просто хочу ответить тебе тем же.

Джеффри молча уставился на банковский чек. Невзрачный белый листок на темно-зеленом сукне карточного стола. Он не мог его взять. Это было слишком... бесчестно.

– Это всего лишь гордость, Джеффри, – тихо сказал Стивен.

Граф Тэллис посмотрел на друга тоскливым взглядом.

– Гордость – это все, что у меня осталось, Стивен. Деньги, уважение, даже тяжкий труд – все преходяще. Кроме чести. Что у меня еще есть, кроме чести?

Банковский чек на столе притягивал взгляд Джеффри. Маленький белый листок искушал его. Чтобы стать его обладателем, достаточно было только взять его. Но он не мог. Если он это сделает, то лишится последнего, что было у него, – самоуважения.

В этот момент раздался тихий, но настойчивый голос Мейвенфорда:

– Что она дает тебе, Джеффри? Что ты приобретешь, если откажешься от нее?

Перед мысленным взором Джеффри всплыл образ Каролины. Вот она задумчиво смотрит на него, сидя в музыкальной комнате в тот первый, памятный вечер их встречи. Вот она отстаивает свои научные теории. Затем он вспомнил ее печальной, страстной, смущенной, разгневанной. Он любил Каролину. Он обожал ее во всех проявлениях ее сложного характера.

Но главной была не ее красота, даже не ее непокорный дух, а то, как он чувствовал себя, находясь рядом с ней. С ней он был оживленным, деятельным и... счастливым. Она доводила его до безумия, а раньше, когда он не знал ее, его жизнь была бесцветной и тусклой, Она с ним спорила, заставляла думать, вовлекала в необычные ситуации и опыты, дарила ему радость. Ни с кем никогда не было ему так хорошо, как с этим «синим чулком».