Шумно вздохнув, Ева рухнула в кресло за письменным столом и вернулась к убийству. Это было ее дело, дело, в котором она обязана была разобраться.

Около часа ночи она задремала и очнулась, когда Рорк подсунул руку ей под колени.

– Черт, я отрубилась. Только на минутку. Да не надо… – Но он поднял ее, и она пожала плечами. – Ладно, делай как знаешь. У меня еще две кандидатки. Не такие железные, как Петрелли, но вероятные. М-м-м… – Голос у нее был тихий и сонный, Рорк едва мог расслышать ее бормотание. – Надо с ними побеседовать, потом прокачать вероятности. Надо расширить трещину. Бить, бить, бить, пока она не треснет окончательно, – продолжала Ева.

– Безусловно. С утра пораньше достану тебе большой, хороший отбойный молоток.

– Мне еще надо отследить сотни имен. Чем дольше я буду возиться, тем больше у нее времени залатать эту чертову трещину. Но она не сбежит. О нет, она не сбежит!

– Конечно, не сбежит. – Рорк донес жену до постели и уложил. Но когда он начал расстегивать на ней джинсы, Ева словно очнулась и оттолкнула его руку.

– Я могу сама. А то ты вечно думаешь об одном и том же.

– И тем не менее я умею противиться своим мыслям, когда моя жена лежит чуть ли не в коме от усталости. С моей стороны это героизм.

Ева улыбнулась, стаскивая с себя джинсы.

– Советую об этом не забывать, потому что я сплю голая. – Она отбросила футболку, забралась под теплое пуховое одеяло и забормотала, уже засыпая: – Надо ее пригвоздить. Все уже складывается, я чувствую… Надо ее пригвоздить. Одним ударом.

– Опять тебе нужен молоток. – Рорк лег рядом с ней и обнял ее. – Займитесь этим завтра, лейтенант. А сейчас лучше отложить молоток. Ночь на дворе.

– Держу пари, она спит как младенец. Держу пари, она… Черт! – Ева так быстро перевернулась в постели, что Рорк едва успел отодвинуться.

– Эй, полегче! Береги наше самое дорогое.

– У него в крови было снотворное. Обычное снотворное, продаваемое без рецепта.

– Многие люди принимают снотворное. Тут ничего особенного нет. По правде говоря, я бы и сам принял снотворное в такую ночь, как эта.

– Я поначалу об этом не подумала, не придала значения. Следы препарата совпали со средством, найденным у него в ванной. Все вроде бы нормально. Но я спросила Бена, спросила домоправительницу, и они хором утверждают, что обычно он не принимал снотворное. И я спрашиваю себя: а что, если она специально подложила ему снотворные таблетки? Что, если она нашла способ заставить его принять снотворное в тот день?

– Не забудь, она тогда была на Санта-Люсии, – возразил Рорк.

– Он принимал витамины. Регулярно принимал целую кучу витаминов. У него была такая штука… о черт, мои мозги…

– …умоляют, чтобы ты их отключила.

– Придется подождать. У него была такая штука для таблеток, нечто вроде пенала с отделениями по дням недели. Заполняешь эту коробочку ежедневными дозами, чтобы не открывать каждый день кучу пузырьков и не ломать голову – уж не принял ли ты витамин Е вместо витамина С? Ну и так далее. Она могла бы подменить таблетки.

– Тогда он уснул бы за столом на работе или на поле для гольфа у третьей лунки.

– Он принимал витамины только на ночь. Он принимал витамины на ночь, считал, что так они лучше усваиваются. В моих заметках это где-то записано.

– Ладно, – согласился Рорк, – она подменила таблетки. Как ты сможешь это доказать? И даже если докажешь, что ты будешь с этим делать?

– Ничего, это просто еще одна трещина, которую я буду расширять. Не помню, чтоб я видела снотворное в ее ванной, на ее ночном столике. Но она говорила, что ей время от времени случается принимать успокоительное или снотворное.

– Она путешествовала, – напомнил Рорк. – Могла взять таблетки с собой.

– Да, я это проверю. А что, если…

– Ева?

– Да?

– Помнишь, я обещал с утра пораньше достать тебе молоток?

Ева нахмурилась.

– Вроде того.

– Не заставляй меня доставать его сейчас, а то мне хочется тебя им оглоушить. – Рорк в темноте чмокнул ее в нос. – Спи.

Еще с минуту она хмурилась, но ее глаза стали слипаться. Она почувствовала, как его рука вновь обвилась вокруг нее. Он притянул ее к себе. Потом она услышала, как Галахад вскочил на постель.

Пока толстый кот устраивался у нее в ногах, Ева уснула.

Во сне она их построила: Томас Эндерс посредине, а от него лучами расходятся Ава, Бен, Эдмонд и Линни Люс, Грета Горовиц, Леопольд Уолш, Бриджит Плаудер, Саша Брайд-Уэст.

Но нет. Ева беспокойно заворочалась во сне. Нет, это неправильно. Он не был солнцем, он не был в центре. Только не для Авы. Для Авы он был всего лишь средством передвижения. Расходным материалом одноразового пользования. В нужную минуту от него следует избавиться. От крепкого, надежного, но не слишком импозантного, предсказуемого добряка Томми.

«Ушла с весьма увесистой суммой мелочи в кармане». Дирк Бронсон сидел, развалившись в шезлонге, позади Авы, и попивал свой коктейль. «И даже не оглянулась на прощание».

Начальная инвестиция. Первая подача. Блестящая исходная позиция для подающего в бейсбольной партии.

А теперь перестроение.

Во сне внутреннее бейсбольное поле было ярко-зеленым под летним солнцем, а внешнее поле было сочного коричневого цвета, цвета свежевспаханной земли. Белые таблички с обозначением баз блестели, словно были сделаны из полированного мрамора. Игроки в черной, как смерть, униформе заняли свои места. Бриджит в позе низкого старта за табличкой – кетчер. Ава – питчер с битой, Саша, нервно прихорашивающаяся и поправляющая прическу, – шорт-стоп. Эдмонд на первой базе, Линни на второй, Бен в «горячем углу». Леопольд и Грета патрулировали правую и левую стороны внешнего поля соответственно.

«Одного игрока не хватает, – подумала Ева. – Не хватает одного игрока в центре».

– Я всегда в центре.

Ава улыбнулась, размахнулась битой и послала мяч по высокой изогнутой кривой. Томми у базы провел «задержанный свинг».

Первый бол.

Толпа зрителей, тоже в черных траурных одеждах, вежливо поаплодировала. «Удар засчитан, рефери». Ева оглянулась на судейскую трибуну. Даже во сне ей странно было видеть, как доктор Мира в бейсбольной кепке пьет чай из фарфоровой чашки. Фини сидел на скамейке в пижаме и чихал. «Он на скамейке запасных, – подумала Ева, – но вся остальная команда здесь. Пибоди, Макнаб, Уитни, даже Тиббл». Ну и Рорк, конечно. Он наблюдал за ней, пока она наблюдала за игрой.

Ава приняла стойку и оглянулась через плечо на третью базу. Удар ушел в аут: мяч пролетел слишком низко по наружной части поля.

Второй бол.

Ава поклонилась зрителям, поклонилась игрокам. «Я могу так играть годами. Высокий мяч, низкий мяч, быстрый мяч, резаный мяч, скользящий мяч. Играем только с моей подачи».

Она снова подала – высокий мяч по внутреннему полю – и «осалила» Томми, выбила его с базы.

Третий бол.

На судейской трибуне слышался приглушенный ропот, зрители криками подбадривали игроков. Пока Бриджит бежала к базе, Бен окликнул Еву.

– Мы играем не за ту команду. Вы можете остановить игру? Неужели вы не можете остановить игру, пока еще не поздно?

– Без доказательств нельзя, – провозгласил Уитни с судейской трибуны. – Нет достаточных оснований. Нужны основания. Таковы правила.

Рорк покачал головой:

– Слишком много правил, тебе не кажется? В конце концов, убийцы не соблюдают правил.

Бриджит бегом вернулась, похлопала Томми по щеке, потом повернулась к Еве:

– Она идет на скамейку запасных. Ей нужно немного передохнуть. Вы же не станете спорить, все это слегка скучновато, а она столько времени потратила.

«Я не могу это остановить, – подумала Ева. – Все, что я могу, это наблюдать за ними».

Тень легла на поле, некий неопределенный силуэт, скользящий по зеленой траве. «Нет, я не могу это остановить, – повторила Ева. – Придется довести игру до конца. Я всего лишь засчитываю или не засчитываю подачу».