Его глаза остановились на красном пятне на скале на расстоянии менее полуметра от них, которое начало пузыриться, затем превратилось в шлак и скользнуло вниз. Форчун поздравил изобретателей ТЕРРЫ с таким чудесным оружием.

— Извините, Мэрилин, но у нас нет никаких подкреплений.

Его внимание привлекло движение на уступе над ними. На фоне голубого неба показался силуэт фигуры в черном одеянии. Человек занял боевую стойку, серебряная трубка в его руках ярко сверкнула на солнце.

По привычке Форчун потянулся за лучевым пистолетом, зная, что это напрасный жест. Но Мэрилин нельзя позволить умереть с мыслью, что Ганнибал Форчун сдался без боя.

Вдруг человек в черном дернулся и начал падать с медлительным сюрреалистическим изяществом вниз по склону утеса. Прошло не менее секунды, когда Форчун услышал треск винтовки, за которым последовал залп таких же выстрелов, отдававшихся эхом вдоль и поперек каньона.

На дне каньона Форчун и Мэрилин увидели с десяток людей верхом на лошадях, с перьями в волосах и боевой раскраской на медных лицах.

— Смотрите, а что я вам говорила? — воскликнула Мэрилин, начиная верить в собственные чудотворные способности.

Форчун посмотрел на немыслимую банду апачей, своих неожиданных союзников и, вновь прицеливаясь из лучевого пистолета, спросил у девушки:

— А это, по-вашему, кавалерия Соединенных Штатов?

Форчун не был склонен впадать в иллюзии по поводу неожиданного появления апачских воинов в этом районе. История, как ему было известно, полна странных совпадений. Некоторые из них он устроил сам лично, а некоторые предотвратил. Он и не думал предполагать, что апачи специально прибыли, чтобы спасти его. Просто было похоже на то, что несколько парней, воодушевленные вчерашней церемонией и громким песнопением, возможно, решили взять решение вопроса в свои руки и освободить священную гору от белых захватчиков. В таком случае сейчас он был в ненамного лучшем положении, чем несколько мгновений тому назад. Если бы апачи, получив подкрепление от его собственного меткого огня с тыла, сумели смести остальную часть имперских войск, он, вполне возможно, кончил бы тем, что был бы вынужден направить свой пистолет против индейцев.

«Только драться следует по очереди, не торопясь», — приказал он себе строго, направляя свой луч на очередного наглого молодого летчика Джоргола. Пилоты растерялись, так же как и Форчун, при внезапном появлении апачей и были намного больше уязвимы.

Индейцы на своих приученных к горам лошадях поднимались по каменистому склону, а их ружья изрыгали смерть пришельцам.

«Апачи — хорошие стрелки, — заметила Кэнди вчера вечером. — Они не могут позволить себе напрасно расходовать боеприпасы, поэтому они учатся считать каждый выстрел».

Это оказалась не пустая похвальба. Форчун, перестав прощаться с жизнью, активно включился. Он сжег еще двух имперских отчаянных парней, которые вынырнули из-за скалы, чтобы поточнее прицелиться в индейцев. При этом они неосторожно подставили свои спины под неистовый огонь Ганнибала Форчуна.

Он узнал высокую, одетую в национальный костюм воина фигуру Кэнди Лонгфелло, которая, спешившись, кралась по склону горы с винтовкой. Ганнибал ухмыльнулся, поняв, что не будет, скорее всего, вступать в перестрелку с апачами. Тем не менее перед ним возник клубок новых проблем. Частная разборка между ТЕРРОЙ и Империей вдруг превратилась в громкую общественную акцию землян.

Он уже решил, что делать с Мэрилин Мостли. Ее репутации глупой барышни будет достаточно для того, чтобы держать в тайне сегодняшние события, даже если она расскажет о своих похождениях со всеми захватывающими дух подробностями. Но Кэнди не была глупой барышней, как не были глупцами и ее собратья-апачи. Форчун искренне надеялся, что ему не придется убить их всех в порядке меры безопасности. Это было бы верхом неблагодарности, особенно после того, как они все впутались в эту заваруху, чтобы спасти его от Империи, пока он тайно спасал от нее всю планету.

Пользуясь тем, что имперцы были основательно заняты отважными краснокожими, он вручил Мэрилин лазерный пистолет и показал ей, как им пользоваться.

— Просто помните, — добавил Форчун, — что индейцы на нашей стороне.

— Вы же не собираетесь оставить меня здесь одну? — запричитала она, испугавшись, что этот герой покинет ее. Увидев, как он быстро поднимается вверх по расщелине, она никак не могла подавить свое паническое настроение.

— Я вернусь через пару минут, — заверил он ее и исчез за каменным выступом.

Она поверила. В состоянии острой влюбленности девушки, как правило, принимают многое на веру. В противном случае это не настоящая любовь. По меньшей мере именно это она вычитала в последнем выпуске журнала «Захватывающие тайны».

Мэрилин притаилась в своем скальном убежище и наблюдала за ходом боя. Она не знала, действительно ли способна сделать хоть один выстрел, однако наблюдать за ходом настоящего боя было даже интереснее, чем смотреть кино. Разве что ей не хватало музыки. Последний раз, когда она смотрела «Последнюю остановку» Кастера, били барабаны, играли скрипки и французский рожок.

Форчун спешил, шагая по узкому выступу. Добраться до него ему помешал всего один имперец, которого он испепелил точным лучом. Выйдя на нужную широкую площадку, Форчун тщательно проверил время и вернул транспортный корабль в сейчас. Вскоре он был уже на борту, а его руки привычно легли на рычаги управления.

В основном потому, что использованную минуту невозможно использовать повторно, он принял решение выполнить физическое маневрирование где-нибудь в другом месте. «Минус двадцать лет должно дать безопасный интервал времени», — рассудил он и соответствующим образом установил сдвоенные часы…

Оказавшись в том же месте, только в 1946 году, он обнаружил, что горы Йо-чгуйт'хи-тсос с 1966 года ничуть не помолодели.

Один из его друзей в Центре ТЕРРЫ однажды показал ему двухминутный кинофильм о рождении и развитии горы, гордо объясняя, что он снимал по одному кадру в год с одной и той же точки в течение 30 000 лет.

Его мысли блуждали, и сердце до сих пор бешено стучало. Чтобы организму справиться с этой аварийной ситуацией, включились три особые железы, подавая в кровь биохимические подкрепления. Это давно использовалось в ТЕРРЕ. Все ее оперативные агенты снабжались своего рода аварийными органами, обычно в виде желез, позволяющих значительно усилить потенциал выживания человека в экстремальных ситуациях. Не был в этом исключением и Ганнибал Форчун. Мощный выброс адреналина в кровь повысил его выносливость в бою, но сейчас надо было, что называется, прийти в себя.

Вскоре биение его сердца пришло в норму и напряжение спало.

Он очень устал. Почти двадцать семь часов довольно энергичной деятельности, иногда при огромном напряжении, изнурили его до состояния, когда появилась опасность галлюцинаций. Его инструктировали не пытаться управлять темпоральным транспортным кораблем в таком состоянии. Велика была возможность ошибки, а путешествия во времени требовали исключительной точности. Опасность вернуться домой глубоким стариком, а то и вообще угодить в небытие была вполне реальной.

Форчун включил автоматическое управление и уснул, застрахованный знанием того, что, учитывая его новую удобную позицию на линии времени, перестрелка между Империей и народом апачей подождет его возвращения, причем ни одна сторона не сделает ни единого выстрела, не прольет ни капли крови и даже не будет дышать, пока он не нажмет кнопку, чтобы все снова привести в движение. И поскольку Форчун был единственным воином, оставшимся из группы ТЕРРЫ, он обязан был заставить себя убедиться, что он отдохнул и подкрепился, прежде чем снова ринуться в бой. Улыбнувшись при мысли об удивительно сложной простоте современной темпоральной войны, Форчун погрузился в глубокий, спокойный сон.