На вершине пирамиды власти, конечно, сидел сам Кронос, за ним шла Илни — верховная жрица. Затем шел слой аристократии, граждан первого ранга. Внизу были рабочие, крестьяне и рыбаки, составляющие четвертый ранг. В два средних слоя входило довольно много разного народа — от помещиков до хозяев таверн, от торговцев лечебными травами до ремесленников, от стряпчих до палачей и иностранных наемников. Наиболее логичным для Форчуна как «иностранца» было бы вступить наемником в ряды хранителей, которые относились почти к верхушке второго ранга.

Когда наконец Форчун был удовлетворен тем, что знает уже достаточно о мире, в котором предстояло действовать, Норни была совсем измотана. Было ясно, что никогда в жизни ее не подвергали такому допросу. Она была удивлена, что смогла дать столько ответов.

Так как время было позднее и она хорошо потрудилась, Форчун предложил ей немного поспать. Она с благодарностью завернулась поплотнее в его шерстяной плащ и свернулась калачиком на сухом песке возле раковины-алтаря.

— Спи крепко, Норни, — сказал он, — тебе понадобятся силы, чтобы показать мне город.

— Если они увидят меня… — начала она, приподнявшись на локте.

— Тогда оставь старую Норни, — сказал он ей. — Я лучше пообщаюсь с молодой Норни. Или ты пользуешься другим именем, когда не прячешься за обликом старой карги?

Ее глаза расширились от удивления и она открыла было рот, чтобы протестовать, затем задумалась. Мгновение она пристально смотрела на него, стараясь понять, что кроется за вежливой насмешливой улыбкой.

— Давно ты догадался? — спросила она. Форчун засмеялся:

— Ты с самого начала казалась слишком оживленной для немощной старухи. Когда ты разворачивала передо мной историю Оранаса и Сэгеи, интриги между Гибелнусну и Катаканом, предательство Илни и все остальное, я сделал вывод, что либо ты лжешь мне, либо на самом деле можешь менять облик, так как настоящая поклонница Нодиесописа, выросшая среди рыбаков и портовых рабочих, не имела бы возможности видеть и половины тех вещей, о которых ты мне рассказала, что видела сама, а также не могла иметь доступа и к кое-какой другой информации. Поэтому ты должна быть двумя людьми, а может быть, и более чем двумя. Во всяком случае, старая Норни — только одна из твоих личин.

Поскольку Норни продолжала безмолвно таращиться на него, Форчун добавил:

— Мне интересно узнать, как ты выглядишь на самом деле.

— Пожалуйста, мой господин, — сказала она слабым голосом, туже заворачиваясь в плащ и раскапывая плечом углубление в песке. — Но не сегодня, я на самом деле очень устала.

Форчун усмехнулся.

— Спи крепче, — сказал он, — кто бы ты ни была.

Резкий звук, как выстрел из пистолета, мгновенно разбудил Ганнибала Форчуна. Прежде чем его еще спящие мышцы могли бы перейти к активным действиям, в его сознание проник голос Уэбли:

— Расслабься — в костре треснула ветка. Никакой угрозы.

— Ветка? Откуда?

— Женщина встала, вышла, вернулась с хворостом. Она снова разожгла костер и сняла одежду. Под лохмотьями она носила мешок, где было спрятано новое платье, косметика, гребень и хорошее зеркало. Я смог рассмотреть ее вблизи во время смены костюмов и полагаю, что ты мог бы ею увлечься в зависимости от твоего настроения.

— Уэбли, — прошептал Форчун, — ты не можешь представить себе, как я тебе благодарен за эти наблюдения, которые ты произвел, вместо того чтобы разбудить меня и дать мне их сделать самому, пусть даже за счет драгоценного сна.

— Твоя благодарность трогательна, но не к месту, если мы говорим о потерянном сне. События, из-за которых ты кипишь от злости, произошли десять минут тому назад. Если бы я знал, что ты заинтересуешься…

Форчун принял сидячее положение и осмотрелся. Перед костром спиной к нему, с головой укутанная плащом, сидела Норни, трудно разглядеть — старая или новая. За выходом из пещеры уже сиял голубизной неба новый день.

— Встань, девушка, — сказал он, — и дай мне взглянуть на тебя.

Она встала и повернулась лицом к нему.

— Я не знала, что ты проснулся, — мой господин, — сказала она.

«В этом направлении у меня прогресс», — решил он, увидев ее коренным образом изменившуюся внешность. Ее лицо лишилось морщин и приобрело румянец юности, золотые волосы блестели на солнце. Она скинула плащ и уничтожила всякое воспоминание о сумасшедшей Манукрониса. Физически она выглядела на двадцать лет. Форчун жалел, что проспал переодевание.

Узкий пояс, украшенный морскими раковинами, поддерживал ее сделанную из кожаных полосок короткую юбку. Плетение из тонких медных колец украшало ее талию и обнаженный живот. Ленты из яркой ткани, расшитые ракушками, спускались с плеч и охватывали ее грудь. Судя по костюму, скромность не была в моде в Манукронисе.

Ганнибал был поражен ее сходством с кем-то, кого видел раньше. Если она походила на отца, это могло послужить ключом к установлению личности Кроноса, поскольку он уже понял, что она дочь этого путешественника во времени. Форчун перебрал в уме вереницу знакомых имперцев, но безрезультатно.

— Почему ты так смотришь на меня? — спросила она.

— Красота заслуживает, чтобы на нее смотрели, — ответил он.

— Ты добр, мой господин, — пробормотала она.

— И кроме того, я голоден, — заявил Ганнибал, поднимаясь на ноги.

— В городе есть много таверн, где вкусно кормят, — сказала Норни. — Если тебя это не оскорбит, мой господин, у меня достаточно денег для нас обоих.

Форчун похлопал по поясу, заставив обещающе забренчать ворованный кошелек.

— Собирайся, — сказал он ей, направляясь к выходу из пещеры, — я скоро вернусь.

Когда Форчун начал взбираться по холму, за которым был укрыт темпоральный аппарат, голос симбионта приобрел тревожные нотки:

— Ты очень рискуешь, Ганнибал! Что, если она станет подозрительной и проследит за тобой?

— Она не будет подозрительной, — засмеялся Форчун. — Помимо того, что она верит, будто я обладаю какой-то сверхъестественной силой, она знает, что ее спаситель все-таки человек. Значит, у меня есть пищеварительная система со всеми обычными последствиями. Она будет ждать меня и не будет следить за мной: воспитание не позволит.

Они достигли нужного места, Форчун снял свой левый башмак и нажал кнопку. Машина времени появилась из небытия.

Войдя, он открыл пол-литра ксанти и передал партнеру, который отлепился от Форчуна и прыгнул на стол.

— Выпей, Уэб, пока я поищу, не найдется ли подходящего подарка для царя.

Через десять минут они вернулись в пещеру. Норни потушила костер и выбросила золу наружу. Не осталось никаких следов их пребывания. Она надела свой собственный мягкий плащ и вернула Форчуну его военный плащ. Он взял его, накинул на плечи и посмотрел на нее с восхищением:

— Ведьма, которую я подобрал на дороге, здорово изменилась. Не думаю, что они тебя теперь узнают.

Она улыбнулась, и они вместе отправились к дороге.

— Старая Норни лежит похороненная в святилище. Снова использовать ее образ будет небезопасно многие годы. Я буду скучать по ней.

— Расскажи мне о молодой Норни, — предложил он.

Несомненно, она уже раньше обдумала это, поскольку в ее голосе не было сомнений, откуда начать. Услышав первые два слова, Форчун понял, что надо набраться терпения.

— Давным-давно…

Давным-давно в маленькой деревушке на берегу моря к северу от Нодиесописа жила юная девушка, которая зарабатывала тем, что подавала в таверне еду и выпивку. Однажды в деревню пришла весть, что с севера приближается вражеская армия. Но хозяин таверны не волновался: он знал, что даже если голодное войско и разорит его, то потом все успокоится. Какая бы власть ни пришла, люди будут всегда питаться в тавернах и пить пиво.

Это войско разбило лагерь за деревней. Двадцать разведчиков вошли в селенье и направились прямо к таверне. Повисло напряжение. Завсегдатаи таверны схватились за оружие — ножи, топоры, крепкие дубинки, лодочные багры и гарпуны. Молодой офицер возглавлял группу пришельцев.