К сожалению, такой метод работы нельзя было применять постоянно. Марку пришлось убедиться, что С. был прав, когда говорил: машина эта не роскошь, а необходимость. Координация всех действий разведки была не под силу не только одному человеку, но даже множеству людей.

Временно Марк ограничил деятельность разведки такими операциями, которые можно было проверить. И мало-помалу работа стала налаживаться, подобно тому как стихает мятеж в городе, где вводится военное положение. Однако нельзя бесконечно применять суровые военные меры, поэтому и разведка не могла достичь максимальной эффективности без электронного мозга.

Таким образом, необходимо было выяснить, в чем заключалась неисправность «Гения», чтобы не получать в будущем ошибочных директив.

Марк вывел Паулу из числа оперативных работников и сделал ее своим секретарем. Теперь в разведке установилась еще более непринужденная атмосфера, нежели при С. Марк руководствовался принципом: подобрав каждому сотруднику подходящую должность, предоставить ему самостоятельность. Но те, кому это требовалось, всегда могли обратиться к нему за помощью.

Через шесть недель после того, как Марк получил новое назначение, он женился на Пауле. Пока она еще продолжала работать у него секретарем.

Однажды, видя, что Марк в течение целого часа сидит совершенно неподвижно, Паула поинтересовалась, о чем он думает.

— Я думаю о том, что следовало бы выгнать Бергстейна, — ответил Марк. — Но мне не хочется, чтобы это показалось сведением каких-то личных счетов. А ведь он типичный ставленник Д., негибкий, лишенный воображения тупица с логарифмической линейкой в одной руке и перечнем инструкций в другой…

Подумав немного, Паула снова заговорила:

— Не сделать ли ему сначала предупреждение? Показать, как плохо работает КР по сравнению с другимн отделами, и намекнуть, что если КР не подтянется, его уволят?

— Видимо, так и придется сделать, — согласился Марк. — Вызови его, пожалуйста.

Когда Бергстейн явился, Марк попросил Паулу оставить их наедине. Он предпочел бы, чтобы она присутствовала при разговоре, но считал неудобным распекать подчиненного при секретаре.

— Вот что, Бергстейн, — начал Марк. — Я не хочу причинять вам зла, чтобы не подумали, что у меня против вас зуб еще с тех пор, когда Д. сделал вас моим начальником… Но ведь в настоящее время КР — самый отсталый отдел.

— Знаю, — удрученно ответил Бергстейн.

— Знаете? — удивился Марк.

— Этого следовало ожидать, поскольку мне теперь не разрешается советоваться с «Гением».

Бергстейн больше ничего не мог сказать в свое оправдание.

— Другие начальники отделов тоже не советуются с «Гением», — возразил Марк. — Однако у них все в порядке.

— Может быть, в других отделах нет такой потребности в «Гении», как в контрразведке.

— Допустим, — сказал Марк. — Слушайте, Бергстейн, ведь вам известно, что «Гений» давал Д. неправильные директивы. И мы до сих пор не можем понять, почему это происходило. А пока не выясним, ему нельзя доверять. Д. всецело полагался на «Гения», и это его погубило.

— А разве нельзя приобрести другую электронную машину?

Марк усмехнулся.

— Сомневаюсь, поскольку за нашего «Гения» заплатили двадцать миллионов долларов. И никто не может доказать, что он неисправен… Вот как мы сделаем, Бергстейн. Вы дадите мне все вопросы, с которыми хотите обратиться к «Гению», а я перешлю вам его ответы. Я считаю необходимым поступить так не потому, что не доверяю вам, а потому, что «Гений» все еще под большим подозрением и я не хочу, чтобы сотрудники слепо следовали его указаниям. Если какая-нибудь директива «Гения» покажется мне странной, мы обсудим ее вместе с вами.

— Ладно, — Бергстейн встал и направился к выходу, но, немного поколебавшись, обернулся и сказал:

— М., вы вызвали меня, чтобы предупредить, не так ли? Позвольте и мне предостеречь вас… Вы обычно действуете по наитию. Я признаю этот метод. Но нельзя строить всю работу разведки на вашей личной, пусть даже безукоризненной интуиции. Среди нас есть тугодумы, осторожные и медлительные люди, которые верят только своим глазам. Нельзя отвергать и их методы работы… Д. был бы прекрасным начальником Службы безопасности, если б его не подвел «Гений».

— Вернитесь и сядьте! — приказал Марк. — Вы ведь хорошо знали Д.? Как вы считаете, почему он завалил работу?

— Может быть, потому что чересчур полагался на «Гения». Мне известно, однако, что и у Д. временами возникали сомнения. Но все же он утверждал, что «Гений» не может ошибаться.

— А я всегда принимаю любую его директиву с учетом того, что машина может быть неисправной, — задумчиво произнес Марк. — Хотя, если говорить совершенио откровенно, с тех пор как меня поставили во главе Службы безопасности, я ни разу не обнаружил ни малейших признаков неисправности «Гения»… Вы хотите пользоваться им? 0'кэй, действуйте. А я буду судить по результатам. Если с помощью «Гения» вам удастся наладить работу контрразведки, — прекрасно. Если же нет…

— Ясно, — угрюмо отозвался Бергстейн. — Можете не договаривать…

После ухода Бергстейна Марка охватило какое-то смутное беспокойство. Он и сам не понимал, чем оно вызвано. Может быть, той же причиной: так и не установлено, что же произошло с «Гением». Марка не покидало ощущение, будто под него подложена бомба.

Но разведка нуждалась в «Гении». Рано или поздно Марку пришлось бы прибегнуть к нему независимо от того, будет ли выяснена причина «психоневроза» вычислительной машины и поправится она в конце концов или нет…

Неужели «Гений» поступит с Марком так же, как с Д.? Вернулась Паула, мельком взглянула на мужа и молча села за стол. Через некоторое время Марк очнулся.

— Паула, предположим, ты диверсант. Твоя задача — вывести из строя «Гения». Как бы ты это сделала?

— Думаю, что так же, как это было сделано на Военно-морской верфи. Бомбы я не применила бы. Ничего такого, что могло бы броситься в глаза. Я использовала бы дестабилизатор, вызывающий незаметные повреждения в течение длительного времени, и не стала бы устраивать аварию, которую легко обнаружить.

Марк кивнул головой.

— Обычная тактика Меркаптана… Но как ты смогла бы испортить машину?

— Вот это тебе и придется установить…

— «Гений» никогда не делится полученной информацией, — пробормотал Марк. — Машина терпелива, ее ничто не интересует, кроме точной и бесперебойной работы… Она ничего не знает об отдельных личностях… о персонале разведки…

Он вскочил.

— Паула! — воскликнул он взволнованно. — Кажется, я понял! Как же это раньше мне не пришло в голову поставить себя на место агента Меркаптана!

— Что же ты понял?

— Что случилось с «Гением». И, если это действительно так, он снова будет работать безупречно.

— Ну, значит, можешь больше не терзаться, — заключила практичная Паула.

— А вдруг я ошибаюсь?

— Ты у меня почему-то никогда не ошибаешься!

Но у Марка не было настроения шутить. Он продолжал развивать свою мысль:

— Послушай-ка, Паула… Давай рассуждать так: время ровно ничего не значит для «Гения». Ему безразлично все, кроме эффективной работы. Он не разглашает полученную информацию и только задает вопросы. Если в разведку проник диверсант, — это мог быть только Кемп, бывший начальник отдела кадров… Когда я сказал «Гению», что Кемп под подозрением, он задал мне кучу вопросов. Сколько агентов Службы безопасности работает в разведке? Каковы результаты ежемесячной проверки благонадежности персонала? Сколько зарегистрировано безуспешных попыток подкупа сотрудников разведки? Сколько было выявлено предателей в разведке? Кто был уволен из разведки? Что известно о бывших работниках разведки, находящихся в настоящее время в отставке? Какие изменения произошли в штатах за последние три года?..

— Довольно, Марк, пощади! — взмолилась Паула.

Марк взял ее за руку и повел к «Гению». В контрольно-пропускном пункте ему пришлось подписать три экземпляра специального пропуска для Паулы.