Все эти впечатления питали систему высокого психического давления. Она поднималась над Ридж-Ривер, конденсируясь над Колдовским Холмом.

Чудовище всасывало.

Такого аппетитного потопа эмоций Оно еще не знало. Монстра переполнял экстаз. Заработали определенные железы. Энзимы хлынули в кровеносную систему. Кровь начала пульсировать в низу живота. Там же кожа начала морщиться и собираться в складки. Родовые пути начали расширяться и покрываться смазкой. Зародыш скрючился на несколько секунд в матке и распрямился в готовности. Внутренние стенки матки, детского места стали толще, сильней. Жгут из сдвоенной обычной и одиночной психической пуповин начал вянуть. Эмбрион готовился покинуть свою маму. Слишком скоро, слишком быстро!

Оно испустило крик отчаяния:

– Иди ко мне, Джейми! Иди ко мне, враг мой, любовь моя!

Бэрр вытер спекшийся жир с последней обоймы. Пять маленьких одетых в никель кусочков свинца. Мужчина швырнул грязную тряпку в мусорное ведро Холли и закрыл бутылочку с маслом.

– Дай, пожалуйста, напильник, Холли.

Плотно зажав патрон плоскогубцами, он начал точить.

– Что ты делаешь? – спросил Джейми.

– Дум-дум. Я делаю дум-дум. Выпиливаю крест в каждой пуле. У сорокапятки большая скорость вылета. Если я попадаю в человека с близкого расстояния, но не задеваю кость, пуля проходит насквозь и все. Аккуратненькие чистенькие дырочки могут быть не смертельными. Через десять и до пятнадцати футов лету пуля начинает кувыркаться. Вот тогда она действует насмерть. Уже сам удар достаточен для того, чтобы оторвать конечность или сотрясти сердце. Я рассчитываю на стрельбу по этой твоей зверюге с пяти футов. Я жертвую расстоянием и точностью ради смертельности. Когда в чудовище попадет одна из этих малышек, его разнесет к чертям. Входное отверстие толщиной в твой палец, а выходное – с чайное блюдце. У меня всего пять патронов. Судя по тому, что ты мне сказал, эта штуковина ростом примерно с человека, так?

Джейми кивнул.

– Никакого скелета, ты считаешь? Что-то вроде эластичной оболочки?

Джейми опять кивнул.

– Это разнесет Его в клочья. – Бэрр взвесил в руке свое оружие. – Гамбургер. С гарантией.

– Ее, – поправил Джейми.

– Ты не говорил… Откуда ты знаешь?

– Не знаю. – Джейми задумался. – Чувство такое. Я раньше об этом никогда не думал… но только я думаю я знаю, что Оно – Она.

Бэрр фыркнул:

– Ну тогда мне просто остается сказать ей «извините, мадам», перед тем как выстрелить.

– ЕСЛИ ты выстрелишь.

– А чего бы мне не выстрелить?

– Я тебе говорил. Ты можешь и не узнать Его. Монстр может выглядеть как угодно. Может выглядеть, как твоя мать или как Холли, как что угодно и как кто угодно.

– Ну, если оно выглядит, как Холли. – Бэрр улыбнулся ей через стол. Женщина щелкнула затвором отцовского дробовика и улыбнулась в ответ.

– Без шуточек, пожалуйста. Но если Оно похоже на меня, когда я встаю из постели, то пошлет вас куда подальше.

Джейми хлопнул ладонью по столу. Они ведут себя точно так, как тогда брат Рон и Брайер. Вспомнилось.

– Как вы можете шутить? Вы просто не знаете, против чего идете. – Он глядел в потолок. – Вы же видели, что Оно способно сделать. Вы думаете, против такого можно бороться? И победить?

– Джейми. – Бэрр нахмурился. – У нас есть выбор? И вообще: ты говоришь, Оно питается страхом. Чудовище припрется сюда утолить голод. Я не собираюсь показывать врагу, что боюсь его. Даже врагу-человеку, а не то что диковинной зверюге, как ты ее описываешь. – Бэрр дунул, светлая свинцовая пыль взвилась в воздух. – Джейми, завари-ка свежий кофе. Чтоб от тебя хоть какой-то толк был.

Когда Джейми вернулся с чашками, Бэрр заряжал свой револьвер. Пять патронов в пять гнезд. Пустое гнездо Карпатьян поставил под боек. По-военному. Он знал, что это может спасти жизнь.

– Ты уверен, что эти штуки смертельные, как ты говоришь, Бэрр? – Джейми поставил чашки и кивнул на револьвер.

– Ага. Я такими не убивал людей, но я видел, что получается после такой штуки. Я был на побережье Северной Африки. На маленькой базе. Шестьсот человек на площади в. с хоккейную площадку. Выходить было нельзя. Считалось, что нас там нет – официально. После шести месяцев «работы» и игры в карты с людьми происходит что-то странное. «Мозги плавятся». Они придумывают себе животных, например, собирают им со стола объедки и каждый вечер ставят им плошку с водой. Два парня, я их знал, все время бросали бейсбольный мяч, куда бы ни шли, и считали. Спорили из-за счета. Но мяча не было. Странные, сложные игры. Игра «не хотите ли купить броненосец?» Возвращаешься с караула, будишь парня – часа, скажем, в четыре утра. Спрашиваешь, не хочет ли он купить авианосец. Парень чертыхается и переворачивается, а на следующую ночь он будит тебя и спрашивает: «А какого цвета?» Следующей ночью твоя очередь разбудить его и сообщить: «зеленого». И так недели, месяцы – пока не доходит дело до диаметра винтов и количества сортиров.

Так вот, один парень, из военной полиции, начинает играть в русскую рулетку. Он воображает, что это не слишком опасно. Если револьвер хорошо смазан, то единственный патрон, когда крутанешь барабан перед тем, как выстрелить, остается снизу из-за своего веса – далеко от бойка. Это действительно срабатывает в девяноста девяти случаях из ста.

Каждый вечер в буфете, после ужина с парой пива, он повторяет все как по расписанию. Разрядил. Зарядил по новой: один патрон. Крутанул. Дуло в рот, все вздрагивают, нажал на курок, щелчок, всеобщий хохот. Он это проделывал неделями. Однажды вечером что-то вышло не так. Единственная песчинка или даже просто волос. И патрон напротив бойка.

Пришлось даже красить потолок: весь был забрызган мозгами.

Я видел, что значит один выстрел в упор.

– Подогреть кофе? – спросил Джейми.

– Конечно, и рому принеси. С разрешения Холли.

– Там в шкафу коробка сигар рядом с винной стойкой, – прибавила Холли. – Принеси заодно.

Холли предложила сигару Джейми, тот отказался. Женщина обрезала у одной кончик, взяла ее в рот и чиркнула спичкой.

– Я не знал, что ты куришь, – заметил Бэрр.

– Как рыба. – Она выпустила дым с боков толстого цилиндрика.

Джейми не понял.

– Холли имеет в виду, что она не курит. У нее такая манера говорить. Ты привыкнешь, когда узнаешь ее получше.

– Узнать кого-нибудь, хоть кого-нибудь – это здорово, – сказал Джейми. – Я никого и не знал толком, с тех пор как.

Холли отдала Бэрру зажженную сигару и положила руку на руку Джейми: – Все будет по-другому. Когда кончится вся эта гадость.

– Конечно. – Он не улыбался.

Бэрр пыхнул сигарой, отхлебнул кофе. Он поднял револьвер, снова положил.

– Джейми, – позвал он.

– Да?

– Я думаю, пришло время рассказать нам поподробнее, где твой зверь прячется. Ты говорил, где-то там под водой.

– В пруду на Колдовском Холма Там теперь парк. В трех кварталах.

– Я знаю, где это. Так пещера там?

Джейми описал расположение пещеры и ведущего к ней подводного туннеля.

– А другого пути нет? – спросил Бэрр.

– Нет.

– Бэрр, ты весь вспотел, – заметила Холли.

– Извините. – Он провел ладонью по лбу. – Это от клаустрофобии, когда представляю, как плыву по узкому подводному туннелю.

– Не собираешься же ты лезть туда за Ним!

– А что остается? Ты предлагаешь сидеть за кустом и ждать, когда монстр вылезет? Ты видела, что Чудовище делает на расстоянии, и предлагаешь ждать, когда Оно займется кем-то еще?

– Вызвать власти.

– Ты пыталась, помнишь?

– Оно будет знать, что ты приближаешься, – сказал Джейми.

– Это я могу представить. Наверное, Оно узнает об этом, как паук узнает, что приближается муха. Разница в том, что у этой мухи есть зубы. Его ждет неприятный сюрприз.

– Тогда – вперед. Пошли! – Джейми вскочил.

– Что это ты вдруг так загорелся? – поинтересовалась Холли.