– Нет, пожалуй, не сегодня… – прислушавшись к своим ощущениям, отказалась Элли. – Нет ни сил, ни желания… Давай я позвоню тебе, скажем, завтра?

– Как знаешь… – обиделась Мари. – Ты вообще про меня забыла… В гости пригласила бы, что ли… Давай я прихвачу с собой пару неплохих ребят, и мы устроим вечеринку?

– Прости, Мари, но я не готова… – ужаснувшись нарисованной перспективе, Элли отрицательно мотнула головой. – Я себя плохо чувствую. Видишь, лежу…

– Вызвать врача?

– Не надо… Хочу денек-другой отлежаться… не обижайся, ладно?

– Ладно… – вздохнула Мари и, подумав, добавила: – Если что, звони…

– Уговорила…

…После массажа Рейг с каким-то садистским удовольствием подверг Элли испытанию душем Шарко. Названия этой пытки девушка не знала, но ее результат превзошел все ее ожидания – контрастные струи, то рвущие ее тело на части, то еле прикасающиеся к коже мелкими капельками, напрочь вычистили ее сознание от прижившегося в нем плохого настроения. И через час, сидя в кресле «Тайфуна», она была готова на все. От покорения какой-нибудь вершины без всякого снаряжения и до ночного похода на кладбище…

Рейг, пребывающий приблизительно в таком же настроении, вел скутер, как заправский гонщик, стоически выдерживая дикие визги восторга, издаваемые его пассажиркой на крутых виражах. Две пересадки в подземных ангарах, в результате которых они оказались на заднем сиденье доживающего последние дни флаера, еле ползущего над густым лесом, показались ей веселым приключением:

– Ну, как там наши головизионщики? – хихикая, спросила Элли, удостоверившись, что преследователи их потеряли.

– Страдают… – хмыкнул Рейг. – Сейчас один из них пялится в стекло нашего «Тайфуна» и пытается углядеть, не прячешься ли ты внутри…

– Стекло же абсолютно непроницаемо… – удивилась девушка.

– А вдруг? – расхохотался парень. – Вот, он еще и фонарик достал!

– Я хочу увидеть его морду!!! – взмолилась Элли. – Можно я подключусь к тому, что ты видишь?

– Файла с записью будет недостаточно? – спросил Рейг, активируя прямую связь.

– Ну, пожалуйста…

Сигнал пошел практически сразу, но обратить внимание на лицо человека, пытающегося взглянуть в скутер, она не успела: почувствовав эмоции сидящего рядом мужчины, она чуть не задохнулась от ощущений! Рейг ЕЕ ЛЮБИЛ! Безумно. Запредельно. Любил так, что прикосновение ее щеки ввергало его в бездны боли и счастья. Любил так, что, прикоснувшись к этому Чувству, хотелось умереть от зависти. Увидев себя его взглядом, девушка поняла, что начинает сходить с ума, и оборвала связь.

Несколько минут, потребовавшиеся ей, чтобы прийти в себя, парень промолчал. Наконец, она собралась с духом и спросила:

– Это и есть импринтинг?

– Да… – коротко ответил Рейг.

– Ужас… Может, вернемся домой? – еще раз представив, что ощущает Рейг рядом с ней, сглотнув подступивший к горлу комок, почему-то прошептала она.

– Зачем? Мы уже почти прилетели… Не забивай себе голову всякой ерундой… Идем гулять…

Получать удовольствие от прогулки по лесу Эль начала не сразу – первый час-полтора она двигалась, как сомнамбула, погруженная в свои мысли, и периодически поглядывала на меня так, будто пыталась заглянуть в мои мысли. Я, в свою очередь, ругал себя последними словами, что не догадался как-то скорректировать свои ощущения или создать адаптированную для нее копию сознания. Последняя мысль меня удивила. Наскоро прогнав автотесты, я вдруг понял, что именно послужило причиной того, что меня сочли браком, – блоки, встроенные в мою программу, мое сознание игнорировало! Медленно, с небольшой задержкой, но я был способен принимать решения, которые никогда не пришли бы в голову любому другому продукту корпорации «Удовольствие». Представив себе несколько ситуаций, в которых мои программы должны были вступить в противоречие с этими самыми блоками, я в этом окончательно убедился. И слегка испугался – некоторые из открывшихся передо мной возможностей меня потрясли…

Отвлечься от грустных мыслей удалось только тогда, когда мы наткнулись на медведицу с медвежатами, пытающимися ловить рыбу у небольшого водопада. Эль, замерев на опушке леса, восторженно смотрела, как огромный зверь страшными ударами лап отправлял рыбин на берег, а мелкие, но очень деловые медвежата, рыча, пытались повторить подвиг матери…

– Как красиво… – прошептала она через несколько минут. – Смотри, а над водопадом – радуга! Самая настоящая! Ой, а можно я подойду и поглажу медвежонка?

– Не стоит, Эль! – улыбнулся я. – Зверей жалко!

– Как это? – не поняла девушка.

– В целях безопасности человека каждому из них вшит такой маленький датчик, который, чувствуя представителя homo sapiens в радиусе пятидесяти метров, внушает животному панический ужас. Как только ты подойдешь вон к тому камню, – я показал на приметный валун, наполовину высовывающийся из воды, – они бросятся врассыпную. Мать оклемается быстро, а вот для детей такой удар по психике даром не пройдет…

– А без датчика никак нельзя было? – расстроилась девушка.

– Эль! Это – хищники! И вряд ли медведица позволила бы кому-то постороннему подойти к своим отпрыскам…

– А жаль… Ладно, пойдем дальше… Интересно, а тут есть косули или лоси? Всегда мечтала посмотреть на них вживую.

Подключившись к серверу заповедника, я быстренько скачал себе программку поиска животных по вшитым в них датчикам и, просканировав окрестности, утвердительно кивнул:

– Если пройти метров восемьсот вот в том направлении и не шуметь, то мы сможем полюбоваться на оленя. Добраться можно и до косуль, но они далековато…

Транслятор оказался весьма полезной вещью и на прогулке – врубив его на полную мощность, мне удалось удержать оленя на месте до тех пор, пока Эль не подобралась к нему метров на семьдесят. Правда, потом животное все-таки сорвалось с места и исчезло между деревьями, но восторгу девушки не было предела:

– С ума сойти, какие кадры! Он чертовски грациозен, не правда ли? А ты сможешь обработать мои записи так, чтобы сделать динамичную голограмму и поставить ее на нашей территории? Я боюсь, что не смогу закольцевать запись…

– Постараюсь… – пообещал я. – Думаю, получится…

– Здорово. А то стандартные мне уже надоели…

Вымотавшаяся до предела девушка попросилась домой часов в восемь вечера по времени заповедника, когда скрывшееся за покрытой лесом горой солнце перестало окрашивать окружающее нас безмолвие во все оттенки зеленого, и чащу леса, по которому мы прогуливались, поглотила одна большая Тень. Решив, что доставлять удовольствие дожидающимся у «Тайфуна» папарацци нет никакого желания, я вызвал ближайшее такси, а скутер отправил домой на автопилоте. Для полного счастья головизионщиков задав ему маршрут километров в восемьсот. С гаком. Глядя через камеры заднего вида нашей машины, как они весело стартуют вдогонку за сорвавшимся с места скутером, я довольно ухмылялся – ближайшие полчаса любителям жареных фактов придется погонять…

Весь полет до особняка Эль вспоминала виденных ею животных и птиц и не вылезала из записей своего комма, а минут за пять до приземления попросила меня скинуть ей и мои записи:

– Ты же тоже снимал, правда? Значит, можно будет выбрать наиболее выигрышные ракурсы и сделать отличный фильм…

Напоминать ей о том, что мы практически все время стояли рядом и наши записи мало чем отличаются друг от друга, я не стал – она была всецело захвачена предвкушением создания голофильма, и расстраивать ее так было бы жестоко…

Сигнал о проникновении в Систему постороннего ее клон подал часа через три после нашего возвращения с прогулки. К этому времени мы успели поужинать, просмотреть сделанный девушкой фильм, наплаваться и завалиться на лежаки около бассейна. Наполовину отключившись от щебетания слегка перепившей за ужином Элли, я внимательно просмотрел внесенные незваным гостем изменения в программу климатизатора дома и онемел: великолепно написанный вирус должен был спровоцировать небольшой сбой программы насыщения воздуха микроэлементами и самоуничтожиться. А Эль, надышавшись во сне угарным газом, – умереть!