Ему будет дьявольски трудно держать себя в руках. У него уже возникло желание коснуться ее нежной щечки и вновь почувствовать упругость ее груди.

Она выглядела так восхитительно, что он незаметно для нее плотоядно облизнул свои пересохшие губы. Узкие панталоны из тонкой ткани уже сейчас не могли скрыть его состояния, и Джон понял, что ему нелегко будет целый день держать себя в руках.

Кэтрин раскрыла украшенный бахромой шелковый бледно-голубой зонтик, который очень подходил к ее платью, потом, прощаясь, помахала стоявшей на пороге дома миссис Густри. Джон взял вожжи и поднял ручной тормоз. Он рад был избавиться от недремлющего ока сестры Кэтрин.

Когда они ехали по улице, он думал о том, как замечательно, что из всех барышень Лондона именно Кэтрин сидит рядом с ним в этот чудесный весенний день. Он предвкушал, как проведет с ней пару часов наедине.

– Вы видели маркиза вчера вечером?

Джон не знал, почему именно этот вопрос первым сорвался с его губ, но ведь именно об этом он постоянно думал с того момента, как Кэтрин сказала, что на балу собирается встретиться с Уэстерлендом.

– Да.

«И это весь ее ответ?»

– Вы танцевали с ним?

– Танцевала.

Джон скрипнул зубами. Ему была неприятна мысль о том, что этот хлыщ касался Кэтрин в танце.

– Вы выходили с ним на террасу или куда-нибудь еще?

«Например, в укромную комнату где-нибудь в доме?»

Джон искоса взглянул на нее. Кэтрин удивленно посмотрела на своего спутника, изумление ясно читалось в ее глазах.

– Да. А откуда вы знаете?

«Я ведь мужчина».

В ответ он лишь пожал плечами. Не мог же он признаться, что каждый мужчина только и мечтает о поцелуях с такой красивой и обаятельной девушкой, как Кэтрин. Проблема заключалась лишь в том, что, учитывая строгие правила, которым необходимо было следовать в обществе, у большинства на это не хватало смелости.

«А у Уэстерленда?»

Джон не знал.

– Это маркиз рассказал вам, что мы прогуливались по террасе после танца? – спросила она.

«Это подсказал мне мой опыт».

– Нет, я не говорил с ним об этом, но догадаться было нетрудно.

–О!

– И это все, что вы можете сказать?

Джон знал, что в его тоне сквозит раздражение, и он на самом деле чувствовал себя раздраженным. Он хотел, чтобы Уэстерленд вообще не приближался к Кэтрин.

– Я не совсем понимаю, что вы рассчитываете от меня услышать, – сказала она.

– А как насчет того, что он целовал вас или пытался это сделать?

Она мягко рассмеялась, и ему понравился ее смех, ручейком прожурчавший у его уха. Ему бы еще больше понравилось, если бы она положила руку на его колено.

– Ну, я могла бы это сказать.

Он резко повернул голову и посмотрел на нее, Кэтрин простодушно улыбнулась ему. Коляска наехала на камень и подпрыгнула. Кэтрин пришлось ухватиться за подлокотник, но Джон не стал придерживать лошадей.

– Но тогда я сказала бы неправду. Лорд Уэстерленд вел себя как истинный джентльмен и даже не пытался меня поцеловать.

– Правда? – спросил Джон.

–Да.

«Размазня, духу не хватило, как я и думал».

Джон улыбнулся ей и вновь обратил взгляд на дорогу.

– Хорошо, – сказал он, и на этом следовало оставить тему, но это было не в его характере.

– А вы бы позволили, если бы он попытался? – спросил Джон.

– Не знаю.

– Кэтрин?

– Ну, хорошо. Полагаю, что позволила бы. Это было бы познавательно.

Он вновь подстегнул лошадей, и они еще быстрее понеслись по улицам Мейфэра.

– Познавательно? Прошу извинить меня за грубость, но, дьявол побери, какое отношение к познавательности могут иметь поцелуи с этим хлыщом?

Не глядя на него, она покрутила в руке зонтик, потом тихо сказал а:

– Тогда я бы знала, действуют ли на меня его поцелуи таким же образом, как и ваши.

– И каким же это образом?

– О Боже, Джон! Когда вы меня целуете, в ногах появляется слабость, и я словно начинаю задыхаться.

Его настроение поднялось. Она действовала на него точно таким же образом.

– Со всей уверенностью могу заявить, что его поцелуи на вас так бы не подействовали.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому, что знаю: все мужчины целуются по-разному.

– И что, сами барышни говорили вам об этом?

– Да, – правдиво ответил он.

– А девушки тоже целуются по-разному, или мои поцелуи для вас были точно такими же, как и поцелуи других девушек, с которыми вы целовались?

Джон не ожидал этого вопроса и не сразу сообразил, как на него ответить. Стоило ему вспомнить о тех мгновениях, которые они провели наедине в чулане, и его вновь охватило желание.

Наконец он дал единственно возможный ответ:

– Джентльмену не следует говорить о дамах, с которыми он целовался, но я могу признать, что ваши поцелуи, Кэтрин, – это нечто особенное. Вы несравненны, Кэтрин, вы бриллиант чистой воды. С дамами из общества я никогда не говорил столь откровенно на подобные темы.

– Сэр, весьма скоро мне исполнится двадцать один год. Как вы понимаете, я довольно поздно появилась в свете, и с годами я не становлюсь моложе.

– Двадцать – это еще не так много.

– А вы считаете себя молодым?

– В тридцать один? Да, А почему вы спрашиваете?

– Просто так.

Джон задумался над ее словами. Вероятно, имелась какая-то причина, и дело, возможно, в том, что Уэстерленд моложе его на шесть лет. Джон знал, что некоторым молодым девушкам не хотелось выходить замуж за немолодых мужчин, но, дьявол, ему-то всего лишь за тридцать, и разве он уже немолод?

Неужели она считает Уэстерленда более энергичным, более красивым? Может быть, ее больше привлекают мужчины помоложе? Может быть, поэтому она хотела, чтобы Уэстерленд поцеловал ее? И когда это, к дьяволу, такие вещи, как возраст, начали волновать его? Он не мог пожаловаться на внимание со стороны дам как старшего возраста, так и дебютанток сезона.

Джон подстегнул лошадей.

– Вы считаете меня немолодым? – спросил он.

– Ну что вы! Я нахожу вас молодым и очень привлекательным.

– Я не напрашивался на комплимент.

– Хорошо. Это был не комплимент. Я просто констатировала факт. Но, похоже, это для вас болезненный вопрос, Джон.

– Вовсе нет. Но я не хочу, чтобы Уэстерленд вас целовал.

Он вновь услышал ее мягкий смех, и, не отрывая глаз от дороги, он бросил взгляд на нее. Стоило ему услышать ее смех, и настроение у него улучшилось.

– Почему вы смеетесь?

– Я говорила о вашем возрасте, а не о поцелуях маркиза.

Сердце Джона растаяло. Ну, как можно на нее сердиться, когда она так улыбается?

– Полагаю, оба вопроса для меня являются, как вы говорите, болезненными.

– Для этого нет никаких оснований. Вы молоды, а лорд Уэстерленд меня не целовал.

– И, слава Богу, – пробормотал он.

«Стоит мне только представить, что он тебя целует, и во мне просыпается ужасная ревность».

Неужели он ревнует? Он никогда не думал, что может испытывать это чувство. До встречи с Кэтрин, в том случае, если дама проявляла больший интерес к другому мужчине, Джон предпочитал переключаться на другую представительницу прекрасного пола. До встречи с Кэтрин у него никогда не возникало желания соперничать с кем-нибудь из-за внимания женщины.

Джон так увлекся размышлениями о своих чувствах, что не заметил, что его лошади почти рысью мчатся по улице и коляска быстро приближается к перекрестку, где им нужно сворачивать налево. Он резко натянул вожжи, осаживая лошадей, и в последний момент экипаж повернул за угол. Он совсем позабыл о дороге, думая о том, как Уэстерленд мог целоваться с Кэтрин.

– Просто не надо этого делать, – сказал он, направляя экипаж по оживленной дороге, заполненной колясками, повозками и гуляющим людом.

– Не делать чего?

– Не позволяйте Уэстерленду целовать вас. Даже если он попытается.

– Вы беспокоитесь, что его поцелуи понравятся мне больше, чем ваши?

– Нет.