– Дорогая синьорина дель-Васто! – он ничем не выдал изумления, вызванного моим непрезентабельным внешним видом. – Рад вас видеть! – управляющий демонстрировал безупречные манеры. – Прошу! – он услужливо распахнул стеклянную дверь, пропуская меня вперед, и почти под ручку сопроводил в свой шикарный кабинет.

Ангелы скромно устроились на диванчике, молча смакуя напитки, предложенные господином Мориотти, и по всей видимости – не намереваясь вмешиваться в нашу сугубо деловую беседу.

– Милая Селестина! – банкир усадил меня в удобное кресло и выжидающе воззрился на мою исцарапанную физиономию.

Я постаралась напустить на себя как можно больше мечтательности и легкомыслия.

– Господин Мориотти, наша семья всегда доверяла вашему банку и вот уже не одно десятилетие предпочитает проводить все финансовые операции с помощью вашего чуткого и компетентного посредничества!

Управляющий польщено поклонился:

– Я всегда к вашим услугам, синьорина дель-Васто!

– Вы так милы! – льстиво мурлыкнула я. – Но, увы, обстоятельства складываются таким неожиданным образом, что я вынуждена срочно и, очевидно, надолго покинуть родовое гнездо…

– Но зачем? – невоспитанно перебил меня господин Мориотти, настороженно поглядывая в сторону тройки ангелов, сейчас сильно смахивавших на группу террористов, захвативших меня в плен и требующих непомерного выкупа. Ангелы ответили дружными белозубыми улыбками, натянутыми и вымученными до невозможности. Управляющий закашлялся.

Я поторопилась успокоить бдительного банкира.

– Я всего лишь планирую длительную поездку в Рим с целью… – тут мне пришлось напрячь воображение, – продолжить полученное в монастыре образование!

Оливия глухо гыкнула. Я украдкой показала ей кулак.

– Ах так, – расплылся в восхищенной улыбке финансист, – но это же совершенно меняет дело. Теперь я в полной мере понимаю причину нашей экстренной встречи и всей душой ободряю ваши планы. Учиться – это так естественно в вашем юном возрасте. А для поездки вам, конечно же, понадобится немалая сумма денег!

Я подтверждающе кивнула, про себя благословляя сообразительность и тактичность опытного банкира. Как удачно получилось – он все сказал за меня!

Я получила пластиковую карточку, дающую свободный доступ к значительной части моего фамильного состояния, чековую книжку и большую сумму наличностью. Я уже собиралась раскланяться и покинуть любезного банкира, как вдруг господин Мориотти наклонился ко мне с самым доверительным выражением ухоженного лица:

– Дорогая Селестина, вы, конечно, помните, что совсем недавно существенно поистратились, несколько сократив сумму своего счета?

– Я? – я чуть не подпрыгнула от испытанного шока. Ведь я-то отлично знала, что не покупала ничего дорогого в последние полгода.

Брови банкира недоуменно сошлись на переносице.

– Ну как же, неужели вы забыли? Покупка, совершенная в Венеции! Мы недавно обналичили чек, подписанный синьориной дель-Васто, – и он предъявил мне банковскую бумагу.

Я содрогнулась. Мне никогда еще не доводилось посещать Венецию, а подпись на чеке ничем не отличалась от моей собственной, совпадая с ней идеально – до мельчайшей черточки и загогулинки.

Банкир смотрел выжидательно. И тут до меня дошло. Я внезапно поняла, какая личность, так же называющаяся синьориной дель-Васто, могла снять с семейного счета столь крупную сумму. Проклятая стригойка, якобы приходящаяся мне сестрой. И эта тварь проживала в Венеции…

Я непринужденно рассмеялась:

– Ох уж эта печально знаменитая девичья память, объемом в ноль-один килобайта! Простите меня, господин Мориотти, я все вспомнила. Конечно, я совершила эту покупку. Это был, – я врала очень вдохновенно и смотрела на банкира так правдиво, – это был потрясающий антиквариат!

Финансист умиленно просиял и поцеловал мою руку:

– Удачного вам путешествия, милая Селестина!

Мы откланялись и поспешно покинули гостеприимного управляющего.

Едва за посетителями захлопнулась стеклянная, отделанная дубом входная дверь, как все показное спокойствие мигом слетело с господина Мориотти. Он загнанно перевел дух, ослабил тугой узел модного галстука и почти бегом бросился к стационарному телефону. Палец его дрожал, несколько раз промахиваясь мимо нужных клавиш, но в итоге ему все-таки удалось набрать заветный номер.

– Да! – сухо ответил грудной и властный женский голос.

Банкир почувствовал, как по его вспотевшей спине прошла тягучая судорога холода и страха:

– Не извольте волноваться, госпожа, я в точности выполнил ваше указание! – робко пролепетал он в трубку, по-собачьи преданно затаив дыхание и трепетно ожидая заслуженной похвалы.

– Про Венецию ей сказал? – отрывисто спросила женщина.

– О, да! – почти выкрикнул банкир, подобострастно и радостно. – У нее даже глаза загорелись!

– Молодец! – голос в трубке очаровывал, почти ощутимо обещая что-то упоительно сладострастное. – Я этого не забуду.

Управляющий совсем задохнулся от безумного восторга, сползая на пол и пуская слюни.

Далекая женщина догадливо хмыкнула и отключилась.

Господин Мориотти обморочно закатил глаза, свободно раскидываясь на ковре, переживая бурный эмоциональный и плотский экстаз. Магия Андреа давно сделала из него бездумного раба, до гроба преданного своей прекрасной хозяйке.

Город потихоньку просыпался. Я спустилась с высокого крыльца банка и прищурила глаза, раздраженные ярким солнечным светом. В кармане приятно шелестели денежные купюры, недавние проблемы отошли на задний план, а жизнь снова казалась чертовски привлекательной штукой. «Нужно бы купить солнцезащитные очки», – подумала я и злорадно вспомнила стригоев, томящихся в черном джипе. Да нет, конечно, у них там кондиционер есть и прочие блага цивилизации, но разве можно отказать себе хотя бы в кратковременном духовном удовольствии, во всех подробностях представляя мучения злейшего врага? Да это же святое дело! А в какой-то умной книге мне недавно встретилась интересная теория о том, что тщательно взлелеянные мысли имеют свойство овеществляться. Так что от всей души желаю графу Деверо дотла сгореть в геенне огненной!

Пачка евро, зажатая в кулаке, вернула меня к реальной действительности. Пора, однако, подумать и о себе, а вернее, обо всех нас. Из кофейни напротив тянуло умопомрачительным запахом благородной арабики и ароматом только что испеченных подрумяненных круасанов. Оливия печально потянула носом и шумно сглотнула.

– Ты же на диете! – напомнила я ей, насмешливо подмигивая. «Лишь бы это не прозвучало как издевка!» – запоздало проскочило в голове.

– Приучал цыган кобылу не есть, – печально процитировала подруга, виновато опуская глаза и ковыряя асфальт носком замызганного ботинка. – Совсем было привыкла коняга к голодухе, да… – она трагически замолчала.

– Что да? – с любопытством спросил Нат.

– Да сдохла! – возмущенно рявкнула валькирия. – Жрать хочу, сил нет! Интересно, какие дураки придумали эту диету?

– Почему дураки? – не понял ангел. – Ты хотела сказать, дуры?

Ариэлла захихикала, ожидая дальнейших разборок.

– Женщины истязают себя голодовкой ради того, чтобы понравиться мужчинам! – наставительно произнесла Оливия.

– Ничего подобного! – небрежно отмахнулся Натаниэль. – Скажу тебе по секрету, настоящие мужики вообще предпочитают пухленьких дам. Да и с чего ты взяла, что худая корова превращается в стройную лань? А заезженную легенду про худобу сочинили неудачницы, подобные тебе. А все из-за того, что Уриэль…

Оливия зарычала, даже не пытаясь скрыть своего гнева.

А я в который уже раз задумалась, не понимая, что могло связывать мою воинственную подругу и самовлюбленного архангела?

– Пухлых, говоришь! – многозначительно скривилась Ариэлла. – Ну, ну…

– Черт! – огорченно выдал болтливый ангел. – Вот я и подпалился! – глаза его смеялись.

Валькирия смотрела хмуро.