Таким образом, операция "Марс" не являлась обычной в классическом понимании стратегической операцией. Её проведение было подчинено интересам обеспечения успеха контрнаступления под Сталинградом. В этих целях войска на Ржевско-Вяземском выступе вели как оборонительные, так и наступательные операции. С некоторыми допущениями можно утверждать, что они сыграли примерно такую же роль, как Верден в 1916 году, сковавший главные силы германской армии и позволивший подготовить наступательные операции англо-французских сил на других направлениях. Они не менее самоотверженно и героически выполняли поставленные им задачи, чем бойцы и командиры на других участках фронта.

Упорные и ожесточённые сражения в районе Ржевско-Вяземского выступа надламывали и истощали силы врага. Они подготовили условия не только для победы под Сталинградом, но и для успешного проведения последующих наступательных операций в 19431945 гг., которые привели нас к окончательной победе над нацистской Германией. Нельзя забывать и о том, что в 1941 году мы потеряли основную часть кадровой армии и теперь в боях создавали и закаляли новую армию.

В связи с этим уместно напомнить записку, которую известный отечественный военный историк и теоретик А.А. Свечин в марте 1930 года представил наркому обороны К.Е. Ворошилову. В ней, в частности, он отмечал, что право на наступление ещё надо заработать. Только успешная операция сотен дивизий во всех фронтах позволит четырём десяткам дивизий нанести молниеносный удар на избранном направлении и добиться безусловной победы.

В свете этой примечательной мысли выдающегося военного учёного с полным основанием можно сказать, что последующие победные наступательные операции на западном направлении были "заработаны" именно на Ржевско-Вяземской земле. Без этих тяжёлых, изнурительных сражений не было бы ни решающего перелома в войне, ни её победного завершения.

В результате ожесточённых боёв противник в феврале-марте 1943 г. вынужден был оставить Ржевско-Вяземский выступ, линия фронта была отодвинута от Москвы ещё на 170200 км. Создались предпосылки для развёртывания последующих операций на псковском и смоленском направлениях, а в последующем и Белорусской операции.

В целом об эффективности решений и действий советского командования осенью 1942 зимой 1943 г. говорят достигнутые результаты. Разгромлена крупнейшая группировка противника на южном направлении, освобождены важнейшие промышленные районы страны, захвачена стратегическая инициатива, коренным образом изменилась военно-политическая обстановка на советско-германском фронте, укрепились позиции сил антигитлеровской коалиции, предотвращено вступление в войну против СССР Турции и Японии.

Обо всём этом не следовало бы забывать авторам фильма "Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова".

ЛЕГЕНДЫ ПРОШЛОГО

Лев АЛАБИН

Вспомним Алексея Петровича Охрименко. Автора песен "Батальонный разведчик", "Про графа Толстого" И сейчас я их послушал бы. В моём детстве перевранные, восполняемые поэтическими вставками, они составляли неофициальную часть культуры.

Мои сверстники учились играть на гитарах, чтобы петь именно их. Слов никто толком не знал, но даже отрывки вызывали восторг:

В имении Ясна Поляна

Жил Лев Николаич Толстой.

Не кушал ни рыбы, ни мяса,

Ходил по поляне босой.

Жена его, Софья Толстая,

Напротив, любила поесть.

Она не ходила босая,

Спасая дворянскую честь

Эти песни не встречались на магнитофонах. Впоследствии всё легко объяснилось. Их автор, а вернее авторы, писали ещё в домагнитофонную эпоху и концертную деятельность никогда не вели.

Затем на многие годы я совсем забыл и о графе Толстом с его супругой, и о Гамлете, который орудовал "комсоставской рапирой" и ходил с пистолетом в руках.

Но забытая мальчишеская мечта сбылась: я не только стал обладателем всех текстов песен, не только оказался первым, кто держал в руках и вычитывал гранки с их текстами, но даже познакомился с самим автором и успел записать с его слов историю их создания.

Первой напечатала тексты песен газета "Литературные новости" (1992, N 11), где я был ответственным секретарём. Мне поручили отвезти полосу с материалом автору домой.

К вёрстке Алексей Петрович Охрименко (так звали автора песен) отнёсся как-то слишком спокойно. Подписал, и все дела. Оказалось, мы с Охрименко уже и раньше встречались на Лито Э. Иодковского. Я только не знал, кто этот сухонький старичок в дешёвых очочках с тремя седыми волосинками на голове. В редакции тоже видел его. Но никак серенькая внешность этого пожилого человека, его самое тишайшее поведение не могли ассоциироваться с автором шедевров.

Он жил на далёкой Тарусской улице, у метро "Ясенево". Звоню в дверь. Час дня. Пришёл точно, вовремя Мне открыла женщина. Подумал супруга, оказалось дочь. Открыла и ушла. Двухкомнатная бедно обставленная квартирка. Помню журнальный столик. Много разного народа ходит.

На войне ему перебило левую руку в кисти, пальцы плохо слушались. На гитаре удавалось играть, но плохо. "Бедный аккомпанемент", как он говорил. На всю жизнь у него сохранилась привычка разрабатывать левую руку.

Впервые тогда услышал "Сосудик". Охрименко пел как бы для себя, не просил установить тишину. Кто хотел, слушал, но разговоры, хождения не прекращались.

В мозгу сосудик разорвался. Ах

Бедняга в морге оказался, ах

Этот припев повторялся много раз. Мне слова показались несколько циничными. Он тут же отреагировал на меня, резко отреагировал. Сделал несколько переборов и в совершенно другом настроении спел продолжение:

Но есть в этом доме женщина одна,

Может, любовница, а может, жена,

Дело не в этом, а главное в том

Она его любила и думает о нём:

"Как же так случилось, что скончался он,

Что со мною даже не прощался он,

А теперь вот надо хоронить его,

Жить одной мне без него

Продолжение было неожиданное и давало песни огромную глубину Припев, который специально повторялся много раз, стало быть, на такую, какую я выдал, реакцию и был рассчитан. Тот человечек, тот бедняга в морге, запомнился, стал близок, потому что в городе есть какая-то женщина, которой он мог быть дорог.

Когда пение кончилось, я спросил, кто эту песню написал. Охрименко сказал, что поёт только свои песни. "Певцы поют чужие песни, говорил он, авторы не поют чужих".

Был он одет в старенький костюм, галстук (потом он в этом же повседневном костюме будет выступать со сцены). Удивляло отсутствие всякой богемности в его облике. И сама "двушка" была вполне обывательская, без всяких претензий, даже книжная полочка состояла всего из двух секций. Вообще ничего интересного в квартире не было. Не было даже письменного стола. Писатель без стола. Но он ничего не писал. Он пел:

Я был батальонный разведчик,

А он писаришка штабной.

Я был за Россию ответчик,

А он спал с моею женой.

Все замирали. Песня неслась из самых глубин человеческой жизни, судьбы. Потом лирический "Беранже" и, наконец, издевательские, любимые подворотнями "Отелло", "Про графа Толстого". Но всегда повторялась одна и та же история. Только он начинал петь, как все возвращались к своим делам, продолжались разговоры, хождения. Никто не слушал. Да и пел он тихо.

Все допытывались: "Как было написано?" "Вот в такой компании и написали", отвечал он. Самому Охрименко доставалось в любой компании очень скромное место. Он не был лидером и не стремился стать центром внимания. Хотел остаться незаметным, вот и не заметили. Да, он никогда не был центром, но, несомненно, был душой. Без него всякая компания теряла смысл.