– Патрик! – позвал молодой человек. Зеленые глаза Мев, так похожие на материнские, распахнулись от радостного удивления, когда появился Патрик, ведя в поводу черного шотландского пони. В следующий миг Мев бросилась к Патрику. Тот рассмеялся, посадил девочку на пони и повел лошадку по саду.

– Да, вы знаете, как доставить удовольствие женщине! – заметила Кэтрин. Глаза ее сияли: она видела, как счастлива ее дочь.

– Мадам, я все это делаю только ради вас, – сказал Хью. И, заметив, как Кэтрин побледнела, торопливо добавил: – Никаких торжественных проводов невесты в опочивальню не будет. Иди и приготовься. Я распоряжусь, чтобы Пег присмотрела за Мев.

– Спасибо, – выдохнула Кэтрин и проскользнула в дом.

Хью с довольной ухмылкой посмотрел ей вслед.

Кэтрин обнаружила, что Полли ждет ее в комнате. Увидев взволнованное лицо своей госпожи, Полли благоразумно решила, что лучше ей пока помолчать. Она вынула шпильки из великолепных волос Кэтрин, помогла ей снять платье и надела на нее очаровательную ночную рубашку, сшитую мадам Бюжоль специально для этой ночи.

– Оставь меня, – промолвила Кэтрин. – Я хочу несколько минут побыть одна.

– Сегодня вечером вы затмили всех женщин! – искренне сказала Полли и направилась к двери.

– Полли! – окликнула девушку Кэтрин. Когда служанка обернулась, Кэтрин указала на постель, украшенную гирляндами цветущих веток, что по древним языческим поверьям должно было давать супругам многочисленное потомство. – В этом нет никакой необходимости. Ведь я уже беременна.

– Я просто думала, что за этим ребенком последуют другие… – смущенно пробормотала Полли.

Оставшись одна, Кэтрин подошла к большому зеркалу и принялась внимательно изучать свое отражение. Ее ночная рубашка полупрозрачного шелка цвета слоновой кости была расшита сверкающими золотыми нитями. Плотно облегая грудь, она ниспадала широкими складками на живот и бедра, почти скрывая беременность. Рукавов у сорочки не было, и лиф с глубоким вырезом удерживали на плечах две ленты из золотого атласа. Все одеяние, казалось, сияет в полумраке, и Кэтрин с отливающими медью волосами, обрамлявшими ее прекрасное лицо, была похожа на древнюю языческую богиню, освещенную отблесками костра.

«Я же не невинная девочка! Чего же я боюсь? – говорила она себе, стараясь успокоиться. – Я заключила сделку и должна выполнить все ее условия ради счастья своих детей».

Облаченный в шелковую ночную рубаху, Хью молча появился в дверях, соединяющих их спальни; он подошел к Кэтрин сзади и положил руки ей на плечи.

Глаза супругов встретились в зеркале. Обжигающий взгляд мужчины заставил Кэтрин повернуться – и она оказалась с ним лицом к лицу. Все мысли о детях и заключенной сделке тут же вылетели у нее из головы.

Хью заметил смятение жены и, не дав ей опомниться, решительно привлек к себе.

Нежно, но крепко обняв за плечи, он прижал ее к своему сильному телу и припал к ее трепещущим устам в страстном поцелуе.

– Моя чудесная, восхитительная женушка, – прошептал Хью ей прямо в губы и поднял голову, чтобы заглянуть в ее колдовские зеленые глаза.

И тут увидел две робкие слезинки, медленно катившиеся у нее по щекам.

Однако Хью, одержимый желанием исполнить свой супружеский долг, решительно развязал золотые ленты, освободил полные груди красавицы и с наслаждением полюбовался ими. Но когда рука его дотронулась до живота Кэтрин, он внезапно ощутил мягкий толчок. Ребенок Шона!

Почувствовав себя похотливым животным, Хью тихо выругался и отступил на шаг.

– Иди в постель, – приказал он и отвернулся.

– Но…

– Никто не должен заподозрить, что мы так и не стали супругами, – оборвал ее Хью. – Сегодня ночью мы будем спать в одной постели. Иди ложись, пока я не передумал.

Смущенная, но и обрадованная, Кэтрин скользнула в постель и натянула одеяло до подбородка.

А расстроенный Хью сел в кресло перед камином и погрузился в размышления. Он думал о своей жене…

Он хотел ее, и хотел безумно. Уж в этом-то сомневаться не приходилось. И грезил он о Кэтрин уже очень давно.

Еще пять лет назад Хью встретился при дворе Тюдоров с Шоном и Кэтрин. Те только что обвенчались, и Хью уже тогда был очарован прекрасной пятнадцатилетней женой своего дяди. Позднее в тот давний вечер он умудрился увлечь ее в укромный уголок и там украсть у нее поцелуй.

К сожалению, Шон застал их вдвоем и внезапно нарушил их упоительный тет-а-тет. Шон тогда пригрозил, что убьет Хью, и залепил Кэтрин звонкую пощечину.

С той поры Кэтрин почти каждую ночь являлась Хью в снах. И вот она стала его женой…

«Тогда мне помешал Шон, – подумал Хью, – а сегодня – его неродившийся сын».

«Нет, – поправил себя Хью. – Дело вовсе не в ребенке, а в тех двух слезинках, что катились у Кэтрин по щекам».

Прожив пять лет с Шоном, Кэтрин была запугана. И теперь ей нужно время, чтобы привыкнуть к Хью и научиться доверять ему. Что ж… Оставить ее в покое до родов – не такая уж великая жертва. Он, Хью, может и подождать. Ведь впереди у них – годы супружеской жизни.

На следующее утро Хью проснулся очень рано. Кэтрин тихо посапывала, свернувшись калачиком рядом с ним. Внимательно разглядывая ее умиротворенное лицо, он решил, что она скорее нежный ангел, чем коварная искусительница. Взгляд Хью скользнул по ее полуобнаженному телу, и мужчина с досадой почувствовал, как в жилах у него закипает кровь.

Но тут же на губах у Хью заиграла легкая улыбка. Почему бы ему сейчас не насладиться этим прекрасным телом? В конце концов, Кэтрин же согласилась быть ему, Хью, настоящей женой!

Он потянулся к пышной соблазнительной груди Кэтрин. Но тут в голове у него пронеслась страшная мысль, и рука его замерла в воздухе, едва не коснувшись большого темного соска. Будет ли стоить это мимолетное удовольствие того, чтобы потом всю оставшуюся жизнь выслушивать горькие упреки жены?! Ведь она до гробовой доски будет считать его человеком без чести и совести!

Нет! Хью ужаснулся и быстро отдернул руку. Ради будущего мира в семье он должен побороть сейчас свою плотскую страсть.

«Неутоленное желание еще никого не убило, – уговаривал себя Хью. – Оно может только замучить до полусмерти, но не убить».

И чтобы положить конец этой пытке, он выскользнул из постели и скрылся в собственной спальне.

Кэтрин беспокойно пошевелилась в полусне и инстинктивно поискала на огромном ложе человека, который согревал ее ночью. Затем женщина открыла глаза и обнаружила, что она одна.

Неожиданно дверь распахнулась, и Кэтрин испуганно вздрогнула. На пороге появилась Полли и бросила на нее понимающий взгляд.

– Я приготовила вам ванну в комнате лорда О'Нейла, – объявила девушка.

– А где м-мой… лорд О'Нейл? – спросила Кэтрин, стараясь говорить как можно более небрежно.

– Он играет в саду с Мев в кавалера и даму, – губы Полли насмешливо изогнулись, когда она услышала, как официально назвала ее госпожа своего нового мужа. – Они ждут вас завтракать.

Надев шелковое платье персикового цвета с очень скромным высоким воротником, отделанным кружевами, Кэтрин торопливо спустилась по лестнице, но перед дверью в сад в нерешительности остановилась. Чувствуя себя очень неловко из-за своих вчерашних слез, Кэтрин уже в который раз спросила себя: собирался ли ее муж воспользоваться этой ночью своими супружескими правами? В конце концов, Кэтрин же согласилась делить с ним постель!

– Черт возьми, – прошипела Кэтрин, досадуя на свою излишнюю нервозность, и заставила себя выйти в сад.

Ведя в поводу черного пони, на котором сидела Мев, Хью повернулся и увидел жену. Она в смущении замерла на пороге. Щеки ее пылали, и выглядела она как редкий и прекрасный цветок, неожиданно расцветший у него в саду. Господи, как же хотелось Хью сорвать этот цветок и насладиться его благоуханной свежестью!

– Доброе утро, миледи, – приветствовал О'Нейл жену и галантно поклонился ей, потом кивнул поджидавшему неподалеку молодому груму и снял Мев с пони.