Лондон, Англия, ноябрь 1563 года

– О'Нейл!

Услышав свое имя, Хью О'Нейл обернулся и обвел внимательным взглядом переполненную галерею Уайт-Холла, дворца королевы Елизаветы. Представительный мужчина средних лет с серебристой седой шевелюрой медленно шел к нему, прокладывая себе дорогу в толпе пышно разодетых придворных.

– Лорд Фицджеральд? – спросил Хью, протягивая руку.

– Да, – подтвердил Фицджеральд, с плохо скрытым изумлением оглядывая собеседника.

А посмотреть и впрямь было на что. Молодой ирландец шести футов ростом, широкоплечий и узкобедрый, обладал мощной фигурой солдата. Непокорная грива блестящих каштановых волос, румяная физиономия и сверкающие карие глаза выдавали отличное здоровье и беспечный нрав. Хью О'Нейл в свои двадцать семь лет был наделен неотразимым обаянием, власть которого над людьми лишь возрастала с годами.

– Вы недавно прибыли из Ирландии? – с улыбкой спросил Хью, несколько удивленный внимательным взглядом старика.

Лорд Фицджеральд кивнул и быстро осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

– Берк просил передать вам, что ваш дядя ждет рождения мальчика. Вам следует подумать о подарке на крестины.

Услышав эту новость, Хью широко улыбнулся. Его дядя Шон никак не мог обзавестись наследником, и появление юного претендента на Тирон все еще оставалось делом будущего. Перед внутренним взором Хью невольно возник образ дядиной жены – медные волосы, зеленые глаза… Потрясающая красавица! Хорошо знакомый с дядюшкиным норовом, о котором недаром шла дурная слава, Хью почти жалел маленькую английскую леди. В прошлом году он встречал ее при дворе – и был очарован ее. Он едва не потерял голову.

– Простите? – Хью вдруг понял, что его собеседник что-то говорит.

– Я сказал, – повторил лорд Фицджеральд, – что моя дочь Фиона стоит вон там. Я хотел бы вас ей представить.

– Почту за честь!

Двое ирландцев начали пробираться через заполненный толпой зал, но их остановил сэр Генри Сидней.

– Лорд Бегли хотел бы поговорить с вами, – сказал он, обращаясь к Хью.

Пообещав вскоре вернуться, Хью извинился и покинул зал вместе с сэром Генри. Они молча прошли по лабиринту полутемных коридоров и оказались в кабинете премьер-министра.

– Добрый вечер, – приветствовал их Бегли и жестом предложил гостям сесть.

Сэр Генри и Хью опустились в кресла, стоявшие перед письменным столом.

– Последние известия из Ирландии таковы: у Шона О'Нейла родилась девочка, его надеждам обрести наследника не суждено было сбыться, – сказал Бегли, наблюдая за реакцией молодого человека.

Хью едва не раскрыл рот от удивления, но затем улыбнулся и с видимым облегчением вздохнул.

– Ее Величество чрезвычайно добры, соблаговолив сообщить мне об этом, – сказал молодой человек. – Должен ли я испросить позволения на то, чтобы вернуться в Ирландию и занять принадлежащее мне по праву место в парламенте?

– Не торопитесь, мальчик мой, не торопитесь… – Доверяя своей интуиции, которая почти никогда его не подводила, лорд Бегли решил, что удивление молодого человека было вполне искренним. Этот О'Нейл явно не пользовался услугами шпионов. – Мы должны дать вашему дяде время обдумать и принять наши условия, иначе он рискует поставить юную Кэтрин Деверо в крайне щекотливое положение.

– Я страстно хочу дождаться того дня, когда смогу занять свое место в парламенте Дублина и на деле доказать моей королеве свою преданность, – мягко проговорил Хью, – но, разумеется, я всецело полагаюсь на величайшую мудрость Ее Величества.

Лорд Бегли довольно улыбнулся. Несомненно, этот О'Нейл будет преданно служить Англии и королеве.

Дублин, апрель 1567 года

«Ирландский туман, – подумал он, – все одинаково скрывает: и деяния святых, и козни грешников…» Ему было приятно вновь почувствовать себя дома. Боже, как давно он здесь не был!

Двигаясь по дублинским дорогам к своему дому, который давно перестал быть ему родным, Хью О'Нейл радовался как ребенок, ощущая, как сырой туман охлаждает его разгоряченное лицо. Наконец-то он вернулся в родные края! Как долго ждал он этого дня!

Хью думал о том, что теперь первым делом сможет отомстить за убийство своего отца и брата. Его отец, Мэтью, старший, но незаконнорожденный сводный брат Шона О'Нейла, когда-то давно рассорился с Шоном. Каждый из братьев желал главенствовать в Ольстере. Парламент Дублина поддержал притязания Мэтью, но жители Ольстера были на стороне Шона. Все кончилось тем, что люди Шона, напав на Мэтью из засады, схватили и убили его.

Но Хью отомстит за отца! А потом обрушит карающий меч на двоюродного брата Терлоу, дабы отплатить этому негодяю за смерть своего старшего брата Брайена. Когда Шон был в Лондоне и вел с королевой переговоры о мире, Терлоу убил Брайена. Хью не сомневался, что сделал он это по приказу Шона.

Хью упивался мыслями о мщении. И самым приятным было то, что англичане не станут ему мешать, а дублинский парламент, безусловно, поддержит все его притязания на Тирон.

Королева верила в преданность Хью О'Нейла, он ведь воспитывался в Англии и много лет провел при дворе Ее Величества.

– Сделайте все, что нужно, чтобы очистить Ольстер от наших врагов, – приказала ему королева, благословляя его на разные подвиги.

«И это была ее первая ошибка, – подумал Хью. – Даже если ирландец проживет в Англии тысячу лет, его сердце все равно будет принадлежать родине».

– Господи, как я ненавижу ирландский климат, – пожаловался сэр Генри Сидней, прерывая размышления своего спутника. – Неужели на этом небе никогда не бывает ни солнца, ни звезд?

– Сейчас в Англии тоже идет дождь, – напомнил ему Хью.

– Это так, мой друг, – кивнул сэр Генри, – но английский дождь… как бы это сказать…

– Не такой мокрый? – услужливо подсказал Хью.

– Не такой пронизывающий, – пытался объяснить сэр Генри. – Он как-то дружелюбнее…

Съехав с основной дороги, путники двинулись по широкой тропе, которая вела ко двору, расположенному позади особняка О'Нейла.

– Я когда-нибудь рассказывал вам, как моя семья получила свой герб, Красную Руку Ольстера? – спросил Хью.

– Нет, по-моему, мне не приходилось слышать эту историю, – покачал головой сэр Генри.

– Борясь за плодородные земли Ольстера, – начал Хью, – вожди О'Нейлов и О'Доннелов решили так: они поплывут на своих лодках по озеру Лох-Ней. Тот, кто первым коснется берега, и будет владеть этим краем. Увидев, что противник опередил его и вот-вот причалит к берегу, мой знаменитый предок отрубил себе руку, бросил ее на берег, до которого еще не успел дотронуться О'Доннел, и провозгласил себя правителем Ольстера.

Сэр Генри искоса взглянул на своего спутника.

– Очаровательная история… – тихо произнес он.

– Интересно, сможет ли кто-нибудь из нас, нынешних О'Нейлов, принести такую жертву? – задумчиво проговорил Хью.

– Ну, если вы настолько безрассудны, что собираетесь разбрасываться кусками собственного тела, – фыркнул англичанин, – то не отрубайте себе хоть ту руку, в которой держите меч. Она может вам еще пригодиться.

Хью тихо рассмеялся.

– Благодарю за совет, – промолвил он.

Войдя в просторный холл, Хью с радостью отметил, что тут все сделано как надо. Восстановление и перестройка дома, которыми он занялся после смерти Брайена, стоили потраченных на них денег.

Хью провел сэра Генри в кабинет, налил два маленьких стаканчика виски и протянул один из них англичанину. В этот миг раздался стук в дверь, дубовая створка распахнулась, и в комнату вошла полная женщина средних лет.

– Пег? – спросил Хью.

Экономка кивнула и достала из кармана запечатанное письмо.

– Человек от вице-короля доставил это сегодня для сэра Генри Сиднея. – Она протянула послание хозяину, а тот передал его сэру Генри. – Может, принести вам чего-нибудь поесть? – осведомилась Пег.