– Черт! – тихо выругался Финлей Маккинон. Все его тело покрылось холодным потом, а руки непроизвольно дрожали. Эта англичанка несомненно ведьма, с растущим трепетом думал он. Ее зеленые глаза и бешеная ярость определенно выдавали ее колдовскую природу.

Финлей в страхе перекрестился, но, взяв себя в руки, вскочил на лошадь позади своей добычи и скрылся под покровом леса.

Жалобное завывание Хитреца замерло за его спиной.

Бригитту потряхивало, и ветки задевали ее лицо.

Она медленно приходила в себя. Сначала ей показалось, что она спит, и Йен занял всю постель, заставив ее почти повиснуть на самом краю. Каждый мускул ее тела протестовал против этого неудобного положения, ей ужасно хотелось вытянуться на кровати и нормально лечь.

– Пожалуйста, – простонала она. – Ну, пожалуйста…

При звуке ее голоса Финлей натянул поводья и, спешившись, снял свою пленницу с лошади. Бригитта тут же рухнула на землю – ноги не держали ее. В отчаянии она склонила голову и тихо заплакала.

Финлей мрачно рассматривал эту женщину, лежащую у его ног. «А она хороша, – подумал он, – хоть и английская ведьма».

– Если ты поклянешься не причинять мне хлопот, – опустившись на корточки, сказал он, – я тебя развяжу.

Бригитта вскинула голову и взглянула в лицо своему мучителю. Он был худощав и женственно-хрупок, с бледной кожей, белокурыми волосами и голубыми глазами, холодно смотревшими на нее. Хотя Бригитта и была уверена, что они никогда не встречались, что-то смутно знакомое проступало в его чертах. Где-то она видела похожее лицо.

Глядя в ее колдовские зеленые глаза, Финлей боролся с желанием перекреститься. Он понимал, что будет дураком, если покажет этой фурии, что боится ее. Лишь такое дьявольское отродье, как Йен Макартур, мог иметь дело с колдуньей без страха.

– Ну что, клянешься?

Бригитта согласно кивнула. Финлей вытащил кинжал и перерезал веревки у нее на руках.

– Мой муж убьет тебя, когда настигнет, – прошипела она.

Перед мысленным взором Финлея невольно возник образ Йена Макартура с обнаженным мечом в руке, и по спине у него пробежал холодок.

– Заткнись, ведьма, – огрызнулся он, но в глазах его промелькнул ужас.

Заставив Бригитту сесть на лошадь, он сам вскочил в седло позади нее, и они поскакали по лесной дороге.

Дороге этой, казалось, не будет конца. По понятным причинам Бригитте больше не доставляло радости солнце этого прекрасного дня. Затекшие ноги болезненно покалывали, левая часть лица, куда пришелся удар, распухла – вся она казалась себе сломанной. Но самым болезненным местом были груди, отяжелевшие от прилива молока.

«Как же теперь Даб? Кто накормит его? – спрашивала она себя, и эта тревожная мысль не давала ей покоя. – И что этот Менци сделает со мной, когда привезет в замок Вим?.. А Хитрец? Мой бедный лисенок лежит на дороге раненый, а может быть, уже мертвый».

Горькие слезы заструились по лицу Бригитты. Как в тумане, она вдруг увидела, что Финлей потянулся, чтобы погладить ее грудь.

– Убери свои грязные лапы! – резко выкрикнула она. – Или ты пожалеешь об этом.

Финлей мгновенно убрал руку. С облегчением, хоть и несколько удивленная, Бригитта все же спросила себя, почему, после того как похитил и ударил ее, он испугался этой пустой угрозы?

– Зачем ты убил моего лисенка? – обвиняющим тоном спросила она.

– Ты имеешь в виду свою родню? – бросил он злобно.

– Какую родню?

– Не прикидывайся, – хмыкнул Финлей. – Ты же ведьма, и всякий зверь тебе родня.

Бригитта ничего не ответила. Ведьма?.. Родня?.. Да этот человек просто сошел с ума! Поскорей бы уж добраться до замка Вим.

День клонился к вечеру. Все тело у нее болело от быстрой скачки, ныла каждая косточка, и мысли Бригитты были только об отдыхе. Вдруг соленый ветер ударил ей в лицо, запахло морем. С каждым шагом запах этот становился все сильнее, а вскоре они выехали из леса и оказались на берегу небольшой бухты, в глубину которой уходил узкий песчаный мыс.

– Длинный мыс, – сказал Финлей, спешившись и снимая ее с лошади. – Садись.

С громким стоном Бригитта опустилась на ближайший валун. Финлей встал перед ней на колени и туго опутал веревкой ее лодыжки.

– Что ты делаешь? – запротестовала она.

– Мы не можем уйти, пока не начнется отлив, а я не хочу, чтобы ночью ты сбежала. – Финлей достал из дорожного мешка флягу. – Хлебни вот этого.

Умирая от жажды за долгую дорогу, Бригитта сделала огромный глоток. Глаза ее расширились, она поперхнулась и захрипела, когда крепкое виски обожгло ей внутренности.

Финлей рассмеялся и грубо хлопнул ее по спине, потом начал разводить костер. После того как огонь разгорелся, он снова развязал свой мешок и извлек оттуда овсяные лепешки. Несколько штук он предложил Бригитте, которая с жадностью набросилась на них.

– Как твое имя? – спросила она. Ответа не последовало.

– Кто ты такой? – не унималась пленница.

– Никто, – усмехнулся Финлей и подумал: «Не хватало еще доверить ведьме свое имя. Вот когда пропадешь-то».

Глаза Бригитты опасно прищурились.

– Я требую, чтобы ты немедленно отпустил меня! Иначе ты совершишь роковую ошибку, господин Никто.

Финлей подозрительно посмотрел на нее, пытаясь понять, откуда могла бы исходить опасность: от Йена Макартура или от ее собственной магической власти?

– Ну?..

– Закрой свой рот! – рявкнул он. – Или я сам тебе его заткну.

Бригитта благоразумно замолчала. Сгорбившись на гладком валуне, она принялась раздумывать над своим положением. Джеми был прав: ей не следовало выезжать из замка без сопровождения. Ах, и зачем только Йен отправился в Эдинбург! Будь он здесь, она была бы уже спасена. А бедный ее сын, должно быть, плачет от голода. И Хитрец!.. Бригитта уткнулась лицом в ладони и заплакала.

– А теперь в чем дело? – раздраженно спросил Финлей. Он терпеть не мог хныкающих женщин.

– Не твое дело… – сдавленным, приглушенным голосом проговорила она, – груди просто разрываются от молока – мне пора кормить моего сына.

– Расстегни свое платье, – хрипло прошептал Финлей. – Я пососу твои груди. И тебе станет легче.

Бригитта вскинула голову. Ее зеленые глаза сверкнули жуткой ненавистью, а рот скривился в безумном оскале. Финлей поспешно перекрестился и отступил.

– Ведьма! – вырвалось у него.

– Да, ведьма! И если притронешься ко мне хоть пальцем, – пригрозила Бригитта, – я превращу тебя в жабу. Это нетрудно, ты ведь на самом деле гадина.

Попятившись, Финлей отошел на безопасное, по его мнению, расстояние и обрел храбрость только на противоположной стороне костра.

– Утром ты у меня запоешь по-другому. Бригитта лишь презрительно усмехнулась и повернулась к нему спиной. Она закрыла глаза и взмолилась, чтобы воины Макартуров нашли ее до наступления утра.

Но молитва ее осталась не услышанной. На другое утро ее разбудил грубый толчок в плечо. Бригитта перевернулась на спину и открыла глаза.

– Пора, – сказал Финлей, темным силуэтом возвышаясь над ней. Не говоря больше ни слова, он отошел и вытащил из-за соседнего валуна утлую на вид лодчонку. Потом подтащил ее к краю воды.

– Я в нее не сяду! – запротестовала Бригитта. – Я не умею плавать.

Финлей злорадно усмехнулся.

– А тебе это не понадобится.

Он подошел к ней и перерезал веревки у нее на ногах, потом поднес кинжал к самому ее носу.

– Давай-ка быстро садись в лодку. Бригитта неохотно повиновалась. Зажав кинжал в зубах, Финлей столкнул лодку в воду и прыгнул в нее сам. Схватив весла, он начал грести на середину бухты по направлению к группе камней, обнажившихся, когда ушла вода. Утро было пасмурное, над головой нависли тяжелые свинцовые тучи.

– Куда ты меня везешь? – требовательно спросила Бригитта.

– Туда, где Йен Макартур никогда тебя не найдет.

Приблизившись к самому большому камню в этой группе, Финлей схватился за его край одной рукой, а другую с кинжалом приставил к горлу Бригитты.