Взгляд мальчика смягчился на миг, но тут же вновь подернулся льдом. Он отвернулся. Блейд стоял, совершенно потерянный. Вчера ему казалось, между ним и сыном протянулась пусть и тоненькая, но хоть какая-то ниточка. Дик словно бы принял его… Утреннее молчание он приписал детскому упрямству.

Но здесь было нечто иное. Мальчик отвергал его так яростно и бескомпромиссно… Блейд не знал, что и подумать.

И вдруг — новая перемена. Дик вздохнул — тяжело, как никогда не вздыхает семилетний ребенок, — сделал пару шагов по берегу. Развернулся. Замер, глядя куда-то в пустоту. Подошел к привязанному к дереву коню, потрепал его по холке… И обернулся к Блейду.

— Ты правда мой отец?

Так вот, значит, что мучало его все это время!

— Конечно. Я… Я уезжал. Мне пришлось уехать очень давно, я даже не знал, что ты появился на свет. Иначе бы я остался с тобой, клянусь! Пожалуйста, Дик, поверь мне! Если б я знал, я ни за что бы не уехал… — Блейд в этот миг и сам верил в искренность своих слов. Ему так хотелось, чтобы сын поверил ему… — Я все время мечтал вернуться. Ты понимаешь. Дик?

Мальчик сосредоточенно кивнул. Он смотрел не на Блейда, но куда-то в сторону, так что совершенно невозможно было понять, что за мысли крутятся у него в голове — и все же он кивнул! У Блейда словно гора с плеч упала. Он подошел и крепко прижал к себе сына.

— Дик… Я так рад, что мы нашли друг друга… И мы не расстанемся больше! Ты поедешь со мной, в далекие края. Там все другое, не такое, как здесь, но тебе понравится… — Он опустился перед сыном на колени, так что теперь они были почти одного роста, и шептал ему безумные сбивчивые слова, прижимаясь к шелковистым, пахнущим осенью, русым волосам.

Неожиданно мальчуган отстранился, но не резко, как прежде, а осторожно, почти ласково, и повернулся так, чтобы взглянуть отцу в глаза.

— Правда? — спросил он чуть слышно.

Блейд не знал, к чему относится этот вопрос, к его ли отцовству или обещанию забрать мальчика с собой, но уверенно кивнул в ответ на оба.

И тут Дик улыбнулся. Широкой улыбкой ребенка, довольного и радующегося жизнью. Блейд заметил вдруг, что во рту у него не хватает одного зуба — должно быть, выпал молочный. И в этой щербатой детской улыбке было столько лукавства и задора, что странник невольно улыбнулся в ответ. Мрачные мысли растаяли без следа, как туман над рекой после восхода солнца. Сын бросился ему на шею, и Блейд стиснул его в объятиях…

…Позже, когда они вновь тронулись в путь, Блейд попытался обдумать случившееся. У Дика и впрямь было нелегкое детство. Неудивительно, что он повзрослел до времени. И суровый взгляд его, и манеры вполне могли показаться странными и даже отталкивающими на первый взгляд.

Но лишь до тех пор, пока ребенок не оттаял и не прекратил дичиться. Теперь же он болтал и смеялся, как самый обычный мальчишка его возраста. Расспрашивал отца о его странствиях, рассказывал, как испугался, когда пираты Фьодара напали на них в Проливе, и как тоскливо и жутко было ему со старухами-друсами…

Вскоре Блейд, непривычный к детскому щебету, уже ловил себя на мысли, что у него звенит в ушах и не удается сосредоточиться даже на простейших мыслях. Но заставить Дика помолчать хоть немного удалось лишь обещанием дать на привале урок владения Айскалпом.

Топор привел парнишку в восторг… У него едва хватало силенок удержать неподъемное оружие, однако он никак не желал выпускать его из рук и с восхищением следил за отцом, когда тот показывал различные замахи и выпады, Блейд заметил, что в минуты возбуждения глаза у него становятся синими, точно летнее небо…

Интерес сына к оружию навел его на новую мысль.

Дик его законный наследник — по крайней мере, тут, в Альбе. Так почему бы не оставить топор ему? Более надежные руки трудно найти, да и мальчик будет в восторге… В какой-то мере для Блейда это было равнозначно тому, чтобы оставить сыну частичку себя самого. Айскалп сослужит Дику добрую службу и всегда будет напоминать об отце. И это хотя бы немного притупит угрызения совести…

Да, совести — ибо Блейд, и сам не заметив как, вернулся к мысли о том, что мальчику все же лучше будет остаться в родном мире. Даже если он унаследовал отцовские таланты, это еще не делало перенос из одного мира в другой безболезненным. Рисковать жизнью сына… нет, на это он пойти не мог!

И потом… Здесь парнишке обеспечено неплохое будущее. Он станет королем! Правителем одной из самых крупных и влиятельных держав этого мира. Возможно, по земным меркам, не такое уж завидное положение, но земные критерии для Альбы неприемлемы…

Какой бы гибкой ни была детская психика, мальчику крайне непросто будет приспособиться к жизни на Земле. Это вполне может стать новым ударом, который окончательно сломит и без того растревоженную психику ребенка.

К тому же Блейд не собирался бросать свои дела ни в Айдене, ни на Земле. А значит, по меньшей мере шесть-семь месяцев в году он будет вдали от сына. Что же ждет Дика в Англии? Интернат? Стоит ли тогда корить Талин за то, что та не уделяла сыну достаточно внимания?!

Нет, решительно, в его желании забрать мальчика с собой основную роль играли чувство вины и эгоизм, теперь Блейд отчетливо видел это. Дик куда счастливее будет в Альбе, и Айскалп останется с ним — как память об отце, и талисман-оберег.

Довольный, он потрепал сына по русой головке.

— Скоро мы будем дома, сынок. Мама уже заждалась тебя.

Мальчик ответил счастливой улыбкой.

Скитания Блейда подходили к концу; по расчетам странника, скоро Хейдж должен был вытащить его из Альбы. Подтвердив гипотезу американца, он исполнил то, ради чего явился в этот мир, и теперь мог спокойно дожидаться возвращения на Землю, отдыхая и радуясь жизни — в кои-то веки!

Оставалась лишь одна мелочь, сущая безделица — и все.

Удовлетворенно вздохнув, Блейд раскинулся на роскошном мягком ложе, наслаждаясь покоем и густой ароматной тьмой спальни.

Истинно так, он мог наслаждаться жизнью! Воин, бродяга, неутомимый странник, точно листок, несомый неумолимым ветром слепой судьбы по пыльным дорогам бесчисленных миров… Порой и ему удавалось, пусть ненадолго, отыскать тихую гавань, обрести покой и забвение. Он имел на это право.

Потянувшись, он коснулся спящей рядом Талин. Его возлюбленная… Его королева! Кожа ее была нежной, точно белый атлас, тронутый перстами зари. Ощутив его горячую ладонь, она прерывисто вздохнула, не просыпаясь, потянулась к нему, и Блейд покрепче прижал ее к себе.

В былые времена он не преминул бы разбудить свою подругу, насладиться ее объятиями с жадной страстью неутомимого любовника. Но с возрастом Блейд познал и наслаждение нежности; ему достаточно было ощущать присутствие Талин рядом с собой, вдыхать аромат ее волос, просто думать о ней…

Он вновь вспомнил волнующие минуты их встречи. Пять дней назад, но ему казалось, это случилось только вчера.

Верхом на вороном жеребце они с Диком въехали в Вот Норден. Мальчик казался притихшим, почти испуганным; он озирался по сторонам и робко жался к отцу. Предстоящая встреча с матерью явно пугала его…

Блейд и сам ощущал определенную неловкость. Как встретит его Талин после восьмилетней разлуки? Как примет известие, что вскоре им предстоит новое расставание — на сей раз навсегда?

По-настоящему он никогда не любил Талин. Она забавляла его в былые годы; ему по душе была ее живость, отвага, преданность. Он испытал редкое наслаждение в ее объятиях… За все это он сохранил теплые воспоминания и даже тень признательности — но не более того.

Однако эта женщина была матерью его ребенка! Мальчика, к которому за неделю пути Блейд успел искренне привязаться, прикипеть душой. За которого у него болело сердце… Перед уходом он обязан был сделать для сына все, что мог. А это во многом зависело и от их отношений с Владычицей Севера.

Однако со временем люди меняются. И та, кого он помнил задорной порывистой девушкой, превратилась, по слухам, во властную королеву, упрямую, непреклонную, да еще и посвятившую себя служению Фригге. Найдет ли эта женщина в своем сердце место для сына, от которого она практически отказалась при рождении… не говоря уже о беглом возлюбленном? Что ждет их в Вот Нордене?