Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Сложенный из необработанного камня, очаг кто-то заботливо наполнил дровами, а какой-то зверек ободрал кору, видимо, рассчитывая использовать ее как строительный материал для гнезда. На закопченной печке стоял ржавый чайник. Мебель все еще частично закрывали чехлы и стеганые накидки, давно истлевшие. Подняв клубы пыли, Гейб снял ветхую ткань: открылись изодранные каркасы дивана и кресел, составлявших гарнитур. Задрапированная конструкция у камина оказалась креслом—качалкой. Через дыру в крыше сюда, видимо, проникал дождь, и деревянное кресло прогнило, его подлокотник валялся на полу. Сквозь щели пророс дикий виноград, и одна стена была покрыта его побегами, тянущимися к свету. Но, несмотря на запустение, с каждым шагом и движением Гейб чувствовал, как все говорит ему "Добро пожаловать!"

Он оказался в доме, куда приходила на свидания со своим любовником молодая женщина, впоследствии ставшая бабкой Гейба. Он чувствовал: здесь когда-то жила любовь. В тихой обители можно избавиться от демонов: будущее отсюда представлялось в туманной перспективе и не бередило сердце.

Гейб остановился посередине комнаты и осмотрелся. Так вот почему Марта распродала все земли вокруг этого дома! Она хотела, чтобы все здесь осталось, как было при ней, чтобы ее убежище существовало всегда. Он подошел к маленькому столику у окна и потрогал лежавшие там бумаги. Под его пальцами рассыпался полуистлевший листок – видно, недописанное письмо. Он осторожно приподнял книгу, которую забыли закрыть. Стихи. Перелистав несколько страниц, он увидел знакомое название – "Мод Маллен". Поэт поведал о родившихся под несчастливой звездой любовниках. Гейб помнил их судьбу: брак без любви, безрадостная пустая жизнь и мечты о том, что могло бы быть.

Но комната оставляла совсем иное впечатление. Даже сам воздух, казалось, испускал сияние. Пыль кружилась в солнечных лучах, создавая иллюзию расплывающихся в воздухе пятен жидкого золота. Здесь невидимо присутствовали и тепло любви, и ее радостный блеск. Они продолжали жить здесь и… ожидать.

Гейб, наклонившись, заглянул в очаг и увидел вверху чистое небо. Чиркнув зажигалкой, он зажег щепки. Вскоре бойкие языки огня лизнули сухие поленья, посылая живое тепло в остывающий послеполуденный воздух октябрьского дня. Гейб сел на диван, положил ноги на стоявший рядом стул, и перед ним промелькнули, словно живые, образы давно ушедшей жизни.

В молодости Марта жила, любила в этом домике, но была вынуждена оставить его. А ведь она хозяйничала здесь, ей нравился коттедж. Это происходило в годы, когда недозволенная связь стала бы поводом для оскорблений, унижений и самого сурового осуждения. Она порвала отношения с любимым человеком, когда с войны вернулся ее муж, больной, сломленный. У нее не было выбора, судьба все решила за нее…

Однако мое будущее, как и будущее Джесси, в нашей власти, размышлял Гейб. Но, увы, из-за какого-то нелепого поворота судьбы пока оба они обрели лишь одиночество. Никому из них никогда не удастся при таком раскладе получить то, что соединяло Олстона и Марту. Гейб и Джесси пытались игнорировать свои чувства друг к другу, сами не зная почему. Они не познали любви, какая расцвела однажды в этом бревенчатом домике.

Убежище. Приют любви. Расцвет любви.

В голове Гейба вызревало решение. Снаружи уже сгустилась тьма, и возвращаться к джипу было бы трудно. Он переночует в домике, а завтра, завтра… Надо как следует обдумать пришедшее ему в голову решение!

Подписанный Гейбом контракт на куплю-продажу участка у подножия горы Пампкинвайн лежал на столе Джесси в баре на следующее утро; кроме того, ее ожидал глава фирмы по производству граммофонных пластинок Кален Маршалл.

– Я слышал вашу музыку, и думаю, что у вас есть талант.

– Благодарю, – сказала Джесси без особого восторга, которого явно ожидал бизнесмен.

– Я хотел бы предложить вам выпустить ваш диск. Я звонил, но ваши сотрудники не сумели назвать мне имени вашего импрессарио.

– Импрессарио? У меня его нет.

– Ладно, это не обязательно. Уверен, мы с вами сможем договориться. Вы приедете к нам в Нэшвилл, где мы отберем песни и определим условия продажи вашей пластинки.

Джесси была потрясена.

– В Нэшвилл?!

– Да, нам предстоит месяц тяжелого труда, прежде чем мы сможем записать вас. Нужно будет устроить вам выступления в одном из небольших клубов, чтобы вы окунулись в атмосферу музыкальной жизни, подобрать музыкантов, которые будут вам аккомпанировать.

– Мистер… Мистер Маршалл, я не намерена покидать Делоунигу. Кроме того, если я подпишу контракт с вами, то на моей пластинке будет звучать оркестр "Дастерс".

– Боюсь, нам потребуются люди с более солидным опытом, чтобы подать вас лучше, Джесси. – Маршалл был терпелив, обращался с ней, как с десятилетней девочкой, будучи уверен, что владеет ситуацией и добьется своего.

– Что ж, боюсь, наша сделка не состоится. Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться. «Дастерс», может быть, согласятся продать вам песню; поскольку музыку написал Майк, я оставляю решение за ним.

Итак, Джесси дает ему от ворот поворот! Маршалл не ожидал такого поворота событий.

– Думаю, вы не поняли меня, мисс Джеймс. Речь идет об очень крупной сумме.

– Да? Сколько же?

– Ну, мы бы начали с аванса в десять тысяч долларов – на аренду квартиры, обзаведение новым гардеробом, транспортные расходы и, конечно, заработную плату, чтобы покрывать текущие затраты.

Десять тысяч наличными? Джесси посмотрела на договор, подписанный ею, который она еще держала в руке. Это было обязательство продать Гейбу землю за деньги, предназначенные на приобретение золота, обещанного ее дедом штату Джорджия. Если бы она подождала, то могла бы заработать эти деньги. Что ж, пришлось бы покинуть округ Лампкин, но не навсегда же. И земля под горой по-прежнему принадлежала бы ей!

Но такая возможность возникла слишком поздно…

– Мисс Джеймс, – настаивал бизнесмен, – это хорошее предложение. Советую вам взвесить его серьезно.

– Мне очень жаль. Уверена, что все так именно и есть, как вы говорите, но дело в том, что в настоящий момент оно мне не подходит. Сейчас уже поздно.

– Послушай, Джесс. – Майк выглянул из закутка, где оркестранты складывали свои инструменты. – А как насчет нас?

Она обратила на него взгляд, полный боли.

– О, Майк. Мне очень жаль. Я не могу уехать… не могу. Но вы можете. Берите песню, записывайте ее с кем-нибудь еще.

– Я возьму песню, мисс Джеймс, – сказал Маршалл, – но ваше исполнение должно быть одним из условий сделки.

– Тогда, боюсь, она не состоится, – возразила Джесси. – "Песня Джесси" может быть записана только при условии, что играет оркестр «Дастерс». Никакие другие варианты я не буду рассматривать.

– Я оставлю свою визитную карточку, – сказал Маршалл, заканчивая разговор. – Если вы передумаете, то позвоните мне. – Откланявшись, он вышел.

Джесси повернулась к музыканту и обняла его за плечи.

– Извини, Майк. Это не единственный изготовитель пластинок с записью музыки в стиле "кантри".

– Я не сомневаюсь, но он единственный, кто приехал послушать нас. Интересно, эта развязная особа из отеля напротив, что вытанцовывает старинные кадрили, знает еще хоть кого-нибудь из фабрикантов пластинок?

– Джейн прислала его сюда?

– Он так сказал, – Майк сел за клавиши пианино.

Джесси быстро прошла мимо стойки бара и стала подниматься по лестнице в свою квартиру. Она услышала знакомую мелодию, только каждая нота разделялась долгой паузой.

Из банка Джесси сообщили, что деньги на ее счет поступили. Джесси подписала контракт с одним золотопромышленником на поставку нужного количества драгоценного металла шерифу, который взялся доставить его губернатору.

Фестивать "Дни Золотой лихорадки" начался с шумом и громом. Улицы были забиты народом с раннего утра и до позднего вечера. Бар "Золотой песок" заполняли люди, не надеявшиеся на сидячие места. Кассовые аппараты отзванивали новые поступления беспрерывно. Джесси пришлось нанять дополнительно служащих, как и Джейн с Лонни в отеле "Золотой слиток"

28
{"b":"107287","o":1}