– Прости меня, Джесси. – Гейб догнал и схватил ее за плечи, повернув к себе лицом. – Ты всегда ждала меня – единственная, с кем я мог поговорить, единственный настоящий друг, который у меня был. Прости меня за мой эгоизм.

– Незачем извиняться, Гейб. Для того и существуют друзья. Ты не виноват, что мне хотелось большего. Я никогда не смогла бы соперничать с городскими девушками, вечно бы оставалась гадким утенком.

Пальцы Гейба, лежавшие на плече Джесси, напряглись. Дыхание его участилось, голубые глаза обрели новую глубину.

– О, Джесси, разве ты не знаешь, как ты прекрасна?

Она не знала. Она не имела ни малейшего представления о том, как бесконечно желанна, когда стоит вот так на берегу в летний полдень, с бликами солнца в волосах, черных, словно бездонное озеро. Ее полные губы приоткрыты от бега, а карие глаза горят желанием.

– Ты никогда не была гадким утенком. Ты – Джесси, и я всегда знал, что ты моя.

– Но ты никогда не хотел меня, Гейб, – шепотом сказала она.

– Я был идиотом. Возможно, и остаюсь им.

– Нет, Гейб. Ты всегда знаешь, чего ты хочешь: Возьми эту нашу поездку. Ты привез меня сюда не для того, чтобы переговорить о золоте. Это можно было сделать и в городе. Зачем ты пришел в церковь?

– Я хотел быть с тобой и даже не знал, куда тебя повезу.

– Гейб, мы приняли слишком большую дозу воспоминаний, в нас бездна эмоций, не нашедших выхода. Весь этот груз мы тащим теперь с собой…

Что правда, то правда. Гейб попробовал исправить положение, поменяв тему разговора.

– Вполне возможно, – сказал он, – но точно знаю одно: я голоден. Мы меняем расписание. Сначала – еда, потом – разговоры. Ты подыскиваешь удобное место, а я тем временем доставляю продовольствие.

Спустя минуту он расстелил старое армейское одеяло на берегу речки, открыл портативный холодильник и, глядя на Джесси, ухмыльнулся.

– Почему вы смеетесь, Гейбриел Сент-Клер? Не потому ли, что забыли захватить еду?

– О нет. Есть хлеб для тела, вино для настроения и кое-что для души. Давай поедим, а потом я расскажу тебе во всех подробностях о брачном сезоне курочек плутоватых из Новой Гвинеи.

Они ели и разговаривали, обсуждая безопасные темы – музыку, положение дел в баре у Джесси, предстоящую поездку с золотом. Когда трапеза была закончена, Гейб собрал остатки пищи в холодильник и отнес его в машину. Когда он вернулся, Джесси лежала на одеяле, закинув руки за голову.

Гейб не мог понять, почему Джесси считала себя гадким утенком. Взглянув на нее, он почувствовал, что пульс у него участился, а в голову пришли весьма соблазнительные мысли. Он улегся рядом с ней, хотя намеревался держаться подальше.

– И когда ты мне поведаешь о курочках из Новой Гвинеи? – Джесси повернулась на бок и подперла голову рукой. Теперь она была слишком близко, и Гейб чуть не застонал.

– Может, лучше оставим их на другой раз?

– Другой раз? – переспросила Джесси, словно сомневаясь, что они еще когда-нибудь встретятся.

Он поцеловал ее. Джесси не ожидала этого, да и Гейб поступил так под влиянием эмоционального напряжения. Они в течение нескольких часов пытались обходить подводные камни, чтобы не вызывать тени прошлого, но оказалось достаточно какого-то мгновения – и все полетело к чертям. Ничего больше не существовало, кроме гулких ударов сердца и оглушающего шума крови в ушах. Джесси откинулась на одеяло, и он лег на нее, ни на долю секунды не отрываясь от ее губ.

Джесси воспринимала каждое его касание словно мощный подземный толчок. Волосы Гейба струились шелковой пряжей между ее пальцами, в то время как он покрывал ее кожу жгучими поцелуями, бормоча слова, которые она не могла разобрать, но каким-то образом понимала, что он хочет ей сказать. Наконец-то. Сжатые в кулаки пальцы Джесси сначала были препятствием между ними, но потом разжались, и она стала нежно гладить тело Гейба, задерживаясь на его мощных бицепсах.

– А что это, Гейб? – Джесси осторожно потрогала свежий шрам на его груди.

– Ничего, пустяк, – небрежно ответил он, сморщившись, однако, когда она нечаянно надавила на рубец.

– На мой взгляд, это след пулевого ранения, – заявила Джесси, лизнув языком грудь Гейба. – Чем ты занимаешься, работая на губернатора?

– Так, разные разности, что поручат.

Она с сомнением подняла бровь и поцеловала шрам.

– Знаешь, Гейбриел Сент-Клер, в моей банде всегда найдется местечко для хорошего парня.

– А ты считаешь, что я хороший? – спросил Гейб, бездумно наблюдая, как меняется выражение лица Джесси.

– Я главарь, Джесси Джеймс, – рассмеялась она. – Всегда вижу нашего поля ягоду. Ну как, согласен?

Кто-то смеялся. Это был не он, потому что давно уже нет того паренька с гор, что назывался Гейбом.

Кто-то простонал. Это не могла быть Джесси, потому что та девушка умела скрывать свои чувства.

Соскользнув с одеяла, они перекатились на траву. Сухие сосновые иглы кололи ягодицы Джесси, ее голова откинулась назад, а колени раздвинулись, уступая тяжести его тела.

Он опустил глаза, чтобы запомнить навсегда румянец, разгоревшийся на ее щеках, губы, вспухшие от его поцелуев, этот взгляд, чуждый всякого коварства и скрытности. Но где-то в глубине души Гейб понимал, что совершает безумный шаг, спуская с узды демонов. Каким-то чудом он все же ухитрился остановиться, отвернуть в сторону.

Они долго лежали молча, ошеломленные, не верящие сами себе. Ни слова не сорвалось с их губ. Да что тут скажешь? Наконец Джесси кашлянула, прочищая осипшее горло.

– Я… Я не верю, что ты сможешь уехать и навсегда позабыть меня…

– Да, Джесс, я хотел бы, но это не в моих силах.

– Почему ты остановился? Я бы позволила тебе все… И ты прекрасно это знаешь.

Гейб взял ее за руку.

– Да, знаю. И видит Бог, я хочу тебя. Но мы уже пустились однажды по этой дороге, и все кончилось плохо. В этот раз мы сумели справиться со своими чувствами.

– В этом, по-твоему, суть пережитого нами в жизни?

– Не знаю, что бы получилось, сложись наши судьбы по-иному: если бы у меня не было травмы, если бы ты не отдалась мне, когда я приехал к тебе в колледж, если бы я не уехал с нагорья?

– Что ж. Нечего теперь лить слезы сожаления, Гейбриел Сент-Клер. Не надо возлагать на меня ответственность за собственные провалы и промахи. Что твое, то твое, а мое принадлежит мне. – Она махнула рукой и поднялась. – Уже поздно, Гейб. Мне пора в бар. Надо подумать об очень многих вещах.

В городе, когда машина остановилась у отеля, Джесси, открывая дверцу, почувствовала на своей руке ладонь Гейба.

– Куда ведут нас события, Джесси?

– Туда же, где мы были до твоего приезда. Никуда. – Джесси тяжело вздохнула. – Мы отвезем золото. Потом ты вернешься в свою жизнь, а я останусь в своей.

– Не уверен, что мне этого хочется.

– Зачем преувеличивать значение того, что произошло? Если ты не можешь обеспечить сохранность золотого обоза, пусть пришлют кого-нибудь еще. Тогда ни тебе, ни мне незачем будет беспокоиться по поводу того, что может произойти.

– Меня больше волнует, – мягко сказал Гейб, – то, чего может не произойти.

– Я говорю об обозе, – уточнила Джесси, выбираясь из джипа. У обоих сердца обливались кровью. Некогда они были лучшими друзьями. Потом познали друг друга как любовники. Теперь они ни то ни другое. Кто знает, что ждёт их впереди?

– Спасибо, Гейб, – ее голос звучал проникновенно, – за то, что был со мной, когда я посетила нашу бывшую ферму. На будущее я уже ничего не загадываю. Полагаюсь на судьбу.

Отъезжая, Гейб думал о том, не придется ли ему сожалеть, что он вернулся в родные края.