Сообщение о болезни Н'феста. Симптомы, лечение, принятые меры. Меры приняты сразу: прививки и ежедневные инъекции антибиотиков. Решено сократить пребывание на поверхности до трех часов в сутки.
На четвертый день заболел второй планетолог, еще через сутки один из физиков. На десятый — больны уже шестеро, практически все, кто проводил на поверхности большую часть дня. Решено просить о немедленной эвакуации…
Странная картинка: вроде бы ясно и просто, а так и тянет вернуться назад — на день или два. Вернешься, перечитаешь — и вдруг поймешь кое-что задним числом. Словно бы Ресни заранее знал, что им предстоит, и не журнал это был, не простая запись событий, а такой обвинительный документ…
Вот и теперь Хэлан вернулся на десять дней назад, к первой отметке о связи с Латеном. Раньше их не было.
13-го гвиса, 16 часов локального. Впервые использовано резервное время связи. Сообщение о болезни Н'феста. Перечислены симптомы, просьба о врачебной консультации. Приведен ответ — очень искренний и озабоченный. Оно и понятно: оператор наверняка нормальный парень, ни сном, ни духом про эту подлость.
14-го гвиса, 8:03 локального, штатное время связи. Латен отвечает, что пока не может определить болезнь. Намрон просит прислать врача и эвакуировать больного. Латен отвечает уклончиво, обещает сообщить о своем решении в ближайшее время, а сам тянет до 25-го гвиса, пока Ресни — уже категорически — не потребовал эвакуировать станцию. Ответ: приказ о введении карантина. Намрон объявлен закрытым для всех видов космического транспорта.
Ресни: по рабочему графику 10–15 гвиса должен был прибыть транспортный корабль с необходимыми грузами. Станция не имеет стационарной энергоустановки и ее энергоблоки нуждаются в подзарядке. Из-за необходимости усилить защиту расход энергии резко возрос. Если в течение ближайших двадцати дней не будут доставлены сменные блоки, станция перестанет функционировать. Кроме того, из-за многочисленных дезинфекций вышел из строя основной комплект фильтров в системе очистки воздуха. На станции имеется только один сменный комплект, но поскольку повторные дезинфекции, очевидно, неизбежны, положение является критическим. Исходя из этого, Ресни считает себя вправе обратиться непосредственно в Координационную группу Управления Космических исследований.
Не очень страшная угроза, но молодец мужик, дерется!
Ответ: приготовить космодром для приема грузовых автоматов. Дать список необходимых грузов.
Ресни: состояние больных продолжает ухудшаться. Больны восемь из десяти членов экспедиции, остальные не могут обеспечить надлежащее лечение. Просьба прислать врача или хотя бы подробную инструкцию по лечению радиационных заболеваний.
Ага, хороший крючок. Интересно, проглотят? Не проглотили. На Ктене нет врача, а намронская чума не имеет ничего общего с радиационной болезнью. Ублюдки!
43 гвиса. Положение Н'феста и Алфера критическое, еще трое в тяжелом состоянии, у остальных болезнь протекает более вяло. Прибыл первый грузовик с Ктена. Разгружен частично: практически здоров только Ресни, у Келва появились первые признаки болезни.
Ресни Латену: состояние Н'феста и Алфера считаю безнадежным. Если помощь не будет оказана немедленно, погибнут еще три человека. Прошу учесть: находясь в постоянном контакте с больными, мы с Келвом тем не менее не заразились. Из членов экспедиции я и Келв меньше всех бывали на поверхности, что я считаю решающим фактором. Настаиваю на присылке врача.
В ответ Латен сообщает о дне прибытия второго автомата.
Все, надежды больше нет. Их попросту обрекли на смерть.
И все-таки записи продолжаются, не пропущен ни один день. Просто исчезли следы переговоров с Латеном: зачем, раз все ясно?
Умер Н'фест, через день Алфер, состояние остальных продолжает ухудшаться. Ресни по-прежнему здоров. Принято решение переоборудовать на ручное управление первый из автоматов, оказавшийся грузовиком типа ЮЛ, и попытаться вырваться, невзирая на перехватчики Латена. Расчет на то, что через двадцать дней Намрон и Латен окажутся на одной линии по разные стороны Фаранела. Предполагаемое время старта через 15 дней.
51 гвиса. Умер Стин. Нго и Тассил при смерти. Работоспособны только Ресни, Келв и Н'Гари.
53 гвиса. Н'Гари отказался покинуть корабль, поскольку ему не под силу переходы до станции и обратно. Ресни оставил с ним Келва и ушел на станцию один.
54 гвиса. Умер Тассил. Кроме Ресни никто не смог принять участие в похоронах.
56 гвиса. От кишечного кровотечения погиб Наргил, состояние которого до сих пор не внушало опасений. Переоборудование корабля заканчивается, но Н'Гари очень слаб. У Келва началось расстройство речи.
57 гвиса. Умерли Нго и Флар. Из десяти членов экспедиции в живых осталось четверо. Корабль готов к вылету.
58 гвиса. Хэлан перечитал эту запись дважды и схватился за голову, позабыв о шлеме. Они решили остаться!
«Учитывая все факторы (сложность навигации в системе Фаранела, отсутствие у нас необходимых навыков, а также возможное наличие патрульных кораблей на внешней точке орбиты Латена), мы тем не менее можем считать, что вероятность добраться до Тенара составляет для нас около 20 %. Считая такую вероятность достаточно высокой, мы обязаны продумать возможные последствия нашего контакта с населением Тенара.
Никто из нас не обладает квалификацией, позволяющей достаточно точно определить причины и характер болезни. Моя устойчивость может объясняться как тем, что, мало бывая на поверхности, я не получил достаточной дозы облучения, так и природным иммунитетом, который отнюдь не исключает то, что я могу быть опасен для других людей. Учитывая, что положение Фарела безнадежно, а болезнь Н'Гари и Келва достигла стадии, на которой излечение представляется сомнительным — даже в условиях клиники, мы принимаем решение остаться на Намроне».
Дальше все пошло очень быстро — потеряли надежду и как-то сразу перестали сопротивляться. В ту же ночь умер Фарел. Еще через три дня — Келв: заснул и не проснулся. Н'Гари продержался еще шесть дней.
И последняя запись: «67 гвиса. Умер Н'Гари. Похоронен. (Ресни не поленился записать координаты кладбища и место каждой могилы!) Произведена полная дезинфекция станции, личные вещи умерших уничтожены. Станция переведена в автоматический режим работы. Поскольку мое положение безнадежно, а дальнейшее существование уже не имеет смысла, считаю возможным его прекратить».
Все. Наверное, он слишком презирал своих убийц, чтобы позволить себе хотя бы упрек. Правда, был еще дневник. Даже не читая, Хэлан знал, что заберет его с собой. Те, кто могут сюда прийти… только враги. Пусть получат, что им причитается — плевок в морду. А настоящее… если смогу, перешлю родным. Нет — никто не получит.
Он не стал читать дневник подряд — проглядел, нет ли дополнительных сведений. Нет, просто он не хотел читать его, пока Ресни еще тут. Стыдно как-то… опять не то. Испуг? Да. Здесь было все то, что не попало в журнал: и боль, и страх, и отчаяние — но страх — без слабости, боль — без жалости к себе, отчаяние — без соплей. Странное чувство: это я бы мог написать. Другими словами, о другой жизни — но я. И снова то же тоскливое недоумение, что и на Ктене: какого человека угробили! Ради чего?
Он давно уже знал, что в жизни нет смысла. Что людей принято убивать просто так. Хороших чаще, чем дурных. Невиновных чаще, чем виноватых. Чего ж теперь душу выворачивает?
— Потому, что раньше это была чужая боль, — сказал он себе. — А теперь она моя.
Сказал — и холод по спине: показалось вдруг, что не он это сказал, а Аврил Сенти, что тот стоит сзади и смотрит в затылок — Хэлан даже обернулся. Тьфу, черт, никого, конечно. С ума, что ли, схожу?
Он заставил себя улыбнуться, но губы были, как неживые. А хорошо бы сойти с ума. Сразу не надо ничего решать. Он вдруг подумал: это подлость, что его заставляют решать. Нет у него никаких прав. Да я ж никто, полуграмотный сыщик, всю жизнь среди последнего отребья, сам немногим лучше — как я могу за кого-то решать? Откуда я знаю, что лучше, а что хуже? Что надо делать, а что нельзя?
