Еще в 1996 году, когда производство трансгенов не значилось в промышленных масштабах, постановлением Главного государственного санитарного врача РФ было введено обязательное декларирование изделий на содержание таких компонентов. Впоследствии были приняты положения о маркировке продуктов питания, полученных из генетически модифицированных источников: сначала они носили рекомендательный характер, потом обязательный. До недавнего времени маркировке подлежала вся продукция, содержащая в своем составе более 5% компонентов из ГМ-источников. Сейчас же Главный государственный санитарный врач России Г.Г. Онищенко утвердил новые санитарные правила, которые устанавливают в стране пороговый уровень для маркировки пищевых продуктов из ГМИ на уровне более 0,9% их содержания в общей массе продукта, что соответствует общеевропейским требованиям. Однако наличие обязательной маркировки о содержании в нем генно-модифицированных компонентов никоим образом не указывает на его опасность или безопасность. Она просто реализует право потребителя на получение информации о продукте, который предназначен для питания. Кроме того, возможны и случайные, так называемые технологические, заносы ГМ-компонентов, наличие которых, естественно, не обозначено на упаковке. А потому задача их достоверного наличия в продуктах питания стоит достаточно остро. Для этого используется ПЦР (полимеразноцепная реакция) – с детекцией результатов с применением электрофореза или биологического микрочипа. Это точный метод, позволяющий получать множество копий определенного участка ДНК. К сожалению, возможность проводить исследование ПЦР пока имеют далеко не все лаборатории и санитарные службы. Так что об отлаженной системе контроля за движением ГМ-продуктов в России говорить рано.

Противники ГМ-продуктов в России и специалисты, занимающиеся их исследованием, скрещивают шпаги в дискуссиях не только по поводу проблем контроля и маркировки. Главные вопросы, которые волнуют всех: расширять ли объемы импорта трансгенных культур? Производить ли их в нашей стране? Ученые доказывают: у нас огромные резервы для производства продовольствия связаны именно с биотехнологиями. Отказ от них, несомненно, приведет Россию к тупиковой ситуации. По мнению академика РАСХН директора Центра «Биоинженерия» РАН К.Г. Скрябина, замораживание развития трансгенных технологий стало большой трагедией для нашей страны в ХХ веке и грозит перейти в ХХI век. Он считает, что в условиях, когда мы изза нехватки средств перестали применять гербициды на полях, нормальные урожаи сельхозкультур собрать не удается. Россия, занимающая второе место после Китая по выращиванию картофеля, ежегодно теряет 30% урожая из-за колорадского жука, который давно «съел» кредиты, полученные страной от МВФ. 25% сахарной свеклы погибает из-за сорняков, и сегодня сахар мы закупаем за границей. В то же время потерь можно было бы избежать, применяя ГМ-сорта, как это делают за рубежом.

Руководитель Общенациональной ассоциации генетической безопасности (ОАГБ) А.С. Баранов, оппонент академика К.Г. Скрябина, напротив, разделяет осторожную позицию правительства по отношению к трансгенам. А наша отсталость во внедрении новых технологий, как он полагает, сегодня может обернуться большим достоинством. В то время как все развитые страны озабочены поиском экологически чистых сельскохозяйственных площадей, где можно было бы выращивать органические продукты питания, наши земли, отвыкшие от химикатов, представляют такие возможности.

Алевтина Паршина

Руководитель Национальной ассоциации генетической безопасности кандидат биологических наук Александр Сергеевич Баранов:

– Проводимые нами проверки продуктов питания, реализуемых в торговой сети, показывают, что по российскому потребителю бьет тяжелая «пищевая кувалда», содержащая вредные для организма вещества: радионуклиды, пестициды, тяжелые металлы, микотоксины, трансгены. Правда, прямых доказательств угрозы, которую несут создаваемые ГМ-продукты, пока нет. Но только потому, что никто не проводил глубокие, масштабные и долговременные исследования. Между тем данные, которые были получены в ходе независимых экспертиз, оценивавших воздействие разных ГМ-организмов на лабораторных животных, вселяют чувство большой тревоги. Поэтому сегодня мы решительно возражаем против применения генных технологий для производства продуктов питания и кормов для животных. А что будет в будущем – покажет время. Обнадеживает то, что Евросоюз выделил средства на несколько грантов по 50 тысяч евро каждый для проведения серьезных экспериментов на животных, у которых смена поколений происходит быстрее, чем у человека.

Подчеркну, что мы не выступаем против развития биотехнологий в целом. Это, действительно, очень перспективное направление, однако не стоит сбрасывать со счетов и возможные непредсказуемые неблагоприятные последствия. Существуют огромные экологические риски, которые превосходят даже пищевую опасность. Как показали исследования, проведенные английскими учеными, выращивание ГМ-растений в открытой экосистеме приводит к сокращению биологического разнообразия природы: уменьшается количество видов растений, птиц, насекомых, погибающих в результате употребления чужеродных зеленых мутантов. Более того, скудеет микрофлора почвы, поддерживающая биологический статус среды. Сами же «новоделы» тоже обречены на гибель: часто пыльца их становится стерильной, и эти растения не размножаются. Кстати, снижается или даже совсем нарушается репродуктивная функция и у животных, которым давали корм, полученный из трансгенных источников. Все это побуждает население и власти многих стран решительно выступать против распространения генной революции в природе и реализации трансгенной пищи. В Европе очень многие регионы и города объявляют себя зонами, свободными от такой продукции, что при ситуации сегодняшнего дня – самое правильное решение.

Академик РАМН, директор Института питания Виктор Александрович Тутельян:

– 30—40 лет назад мы занимали ведущее место в области микробиологии сельского хозяйства. До 70 научно-исследовательских институтов были включены в эти исследования. Помимо разработки самих технологий ученые оценивали уровень безопасности используемых в животноводстве кормов из биомассы. Это были многоступенчатые и широкомасштабные исследования.

Но после развала Союза стали выдвигаться требования о закрытии заводов на том основании, что у двух из них были выбросы белковых веществ в атмосферу из-за плохой системы очистки. На волне подогретого недовольства лучшая в мире микробиологическая отрасль была разрушена.

Нечто похожее мы наблюдаем и сегодня в дискуссиях по поводу ГМ-технологий. Спор между Америкой и Европой на самом деле возник не из-за опасности трансгенных культур, а исключительно на экономической почве. В Европе настолько развито сельское хозяйство, что уже возник кризис перепроизводства. Зачем же им чужие продукты? Разумеется, фермеры выступают против, а политики и общественные деятели подогревают страсти. В частности, такое мнение высказал в беседе со мной ответственный сотрудник Евросоюза, отвечающий за безопасность пищевой продукции. Что касается опасности трансгенных продуктов для здоровья человека, то в ответ на мои расспросы он всякий раз отвечал, что таких данных не появилось.

Выпуская совершенно новый биологический вид в открытую экосистему, следует подумать: сможем ли мы соблюдать строгую технологическую дисциплину? Ведь у нас в силу менталитета понятие законопослушания очень своеобразное.