Анна Дягилева, ставшая в 18 лет женой герольдмейстера Владимира Дмитриевича Философова, старше ее ровно вдвое, нашла с ним настоящее семейное счастье (супруги прожили вместе 40 лет). Но удивительный парадокс: муж занимал важные государственные посты, был надежным защитником законов, а верная и любящая жена водила знакомство с теми, кого называли «государственными преступниками». Владимир Дмитриевич был главным военным прокурором, которому в конце 1870-х годов приходилось вести разбирательство многих преступлений, связанных с террористической деятельностью «Народной воли». В этих условиях Анна Павловна, не скрывавшая своей симпатии к революционерам, вынуждена была покинуть столицу: сначала уехав в родовое поместье Богдановское, а в ноябре 1879 года – в Висбаден.

…В 1859 году она познакомилась с Марией Васильевной Трубниковой, дочерью декабриста В.И. Ивашева и Камиллы ле Дантю, уехавшей за ним в сибирскую ссылку. Родившаяся в Чите в 1835 году, Мария воспитывалась в поволжских поместьях богатой тетушки и в 19 лет вышла замуж, что было типично для юных поборниц женского равноправия, стремившихся как можно скорее избавиться от родственной опеки. В Петербурге Трубникова подружилась со своими сверстницами, Надеждой Белозерской и Анной Философовой – молодыми женщинами, судьбы которых были схожи: раннее замужество, активная жизненная позиция, желание приносить практическую пользу тем, кто в ней нуждается. Стасова, хоть и была гораздо старше, чувствовала себя в доме Трубниковой участницей общего дела. Занятая хлопотами по Высшим женским курсам, Стасова давно не наведывалась в организованный ею вместе с подругами дом дешевых квартир. Многое хотелось посмотреть и вспомнить. Ее узнали, наперебой приглашали зайти, показывали новые швейные машины, приобретенные для мастерской.

Время незаметно таяло, Стасова заторопилась и вдруг увидела, что к парадной подъезжает черная служебная карета, запряженная парой отборных рысаков. Из кареты вышла элегантная пышноволосая женщина, лицо и фигура которой в 42 года не давали усомниться, что смолоду она слыла одной из первых красавиц Петербурга. Анна Павловна Философова тоже решила взглянуть на их детище. Стасова знала, что ее старинная приятельница собирается в ближайшее время за границу, и поездка эта похожа на ссылку. Подруги, расцеловавшись, еще раз вместе обошли дом, налаженный их усилиями, и продолжили поездку вдвоем в карете. Анна Павловна возвращалась к себе на Мойку, где в гостиной огромной квартиры в служебном доме военно-судного ведомства у Поцелуева моста (набережная Мойки, 96) в течение многих лет собирался весь цвет петербургской интеллигенции.

Карета, мягко пружиня рессорами по булыжной мостовой, свернула по Измайловскому к Фонтанке, мимо сияющего золотыми звездами на синих куполах Троицкого собора, построенного отцом Надежды Васильевны. Проехали вдоль ограды Александровской больницы для рабочего населения. Когда-то Стасова, потрясенная условиями, в которых содержались неимущие больные, написала убедительное письмо самому Александру II, и государь лично отпустил средства на сооружение больничного комплекса на Фонтанке, 132, здания которого возведены по проекту архитектора И.В. Штрома в 1864—1866 годах.

Вот уже Театральная площадь: справа высится мрачное обветшалое здание Большого театра, на месте которого предполагалось построить консерваторию, напротив – Мариинский театр, открытый в 1860 году. С его залом связаны многие премьеры, широко обсуждавшиеся в столичной прессе. Далеко не все единодушно приветствовали впервые прозвучавшие на этой сцене оперы «Каменный гость» А.С. Даргомыжского (1872 год), «Псковитянка» Н.А. Римского-Корсакова (1873 год), «Борис Годунов» М.П. Мусоргского (1874 год).

Уже стемнело, когда карета подъехала наконец к дому 8 на Малой Морской. Надежда Васильевна поднялась по широкой лестнице, устланной ковром, дернула шнурок звонка. Горничная в крахмальной наколке открыла дверь. 

Увы, дальняя поездка Надежды Васильевны в итоге не достигла цели. Она рассчитывала поговорить у Дмитрия с А.Г. Рубинштейном, великим пианистом, концерт которого в зале Дворянского собрания в пользу Высших женских курсов, несомненно, дал бы хорошие сборы. Но оказалось, что Антон Григорьевич сегодня приехать не смог. Обратный путь на Сергиевскую был коротким. Философовские рысаки домчали Надежду Васильевну по торцовой мостовой Невского, освещенного газовыми фонарями. Знаменитое покрытие главной улицы столицы сосновым паркетом казалось бархатным в сравнении с каменной дробью булыжников, которыми мостили большинство проездов. В ночном мраке красавец Невский манил ярко освещенными витринами дорогих магазинов, подъездами ресторанов и гостиниц. 

Парадное лицо Петербурга в холодном матовом мерцании газа заставляло на время забыть о сложностях и противоречиях крупнейшего города страны в эпоху ее капиталистического становления. Террористы-народники и железнодорожные магнаты, эмансипированные студентки, великие писатели и ученые, магия императорского балета и суровый реализм картин передвижников, мощные металлургические заводы и бесконечная толкотня в мелочных лавках и на рынках – все это было Петербургом 1870-х годов железного и жестокого Девятнадцатого века.

Первым крупным проектом, осуществленным сторонницами женской эмансипации, было организованное в 1861 году Общество дешевых квартир и других пособий нуждающимся жителям Санкт-Петербурга. Плата за жилье в столице всегда была непомерной, и особенно от этого страдали одинокие женщины, оставшиеся с детьми после смерти мужа-кормильца. На Трубниковских «понедельниках» был собран начальный капитал в 500 рублей. Дамы решили вносить ежемесячно в общую кассу по 1 рублю, привлекая к работе Общества как можно больше добровольных членов. Через год их было уже более 300. Общество арендовало квартиры на Васильевском острове, в Измайловских ротах, где сняли деревянный дом, в котором удалось расселить 23 семьи, предоставив каждой по комнате. Платить за комнату надо было 8 рублей, из которых 5 доплачивало Общество. Однако у многих не было и таких денег, так что пришлось подыскивать жительницам дома постоянную работу. Организовали швейную мастерскую дешевого белья и платья, с паровой прачечной и магазином. Для малышей, остающихся без присмотра на время работы матери, предназначался детский сад.

В самом конце 1850-х годов в Петербурге по инициативе профессора истории П.В. Павлова начали открывать воскресные школы для рабочих. Надежда Стасова активно включилась и в это движение. За год, с 1860 по 1861-й, были открыты 3 женские и 7 мужских школ. Занятия проводились в пустовавших вечером классах гимназий, солдатских казармах. Правительство, с подозрением относившееся к любой общественной инициативе, закрыло все воскресные школы после знаменитых пожаров в Петербурге в мае 1862 года. Однако Надежда Васильевна продолжала сама обучать 27 девочек в тогдашней стасовской квартире на Моховой вплоть до отъезда в 1872 году за границу на 5 лет. В 1867 году Стасова организовала лотерею в пользу Общества дешевых квартир, собравшую немалую сумму – 50 тысяч рублей. На эти деньги был построен каменный дом в Тарасовом переулке. Проект образцового дома с прачечной, сушилкой, помещениями для школы и детского сада, общественной кухней составил один из учредителей Русского технического общества П.П. Мижуев. Здесь с 1871 года действовала швейная мастерская, 20 лет выполнявшая подряды на шитье военной амуниции, что давало верный заработок поселившимся здесь женщинам.

Семья Стасовых

Отец Надежды Васильевны, любимый архитектор двух императоров, Василий Петрович Стасов в средствах не нуждался. В 1822 году, когда родилась Надя, Стасов был занят восстановлением сгоревшего за два года до того Екатерининского дворца в Царском Селе. Знаменитая Янтарная комната во время пожара уцелела, там была устроена временная церковь, в которой крестили старшую сестру Нади, Софью. Маленькую Надежду, восприемником которой был сам Александр I, крестили уже в восстановленной дворцовой церкви. Спустя 15 лет Стасову пришлось руководить восстановлением еще одного дотла сгоревшего царского дворца – Зимнего.