Сингапур

Владимир Лебедев, наш спец. корр. | Фото автора

Тарс Киликийский, город, в котором родился апостол Павел. Какой он ныне: теплый и дружелюбный, освященный памятью, или просто провинциальный турецкий городок Тарсус?

Конец июля. Автобус «Мицубиси» компании «Акдениз». Маршрут: «Анталья — Адана». Пункт назначения: город Тарсус в вилайете Мерсин, что в провинции Киликия на юге Турции. Расстояние от Антальи: 517 км. Время в дороге: 11 часов. Отправление в 10 часов утра. Стоимость проезда: 250 тысяч турецких лир (8 долларов)...

Позади основная часть пути. Наступает вечер. Усталый автобус, не снижая скорости, с трудом угадывает резкие повороты горной дороги. И тогда фары выхватывают из тени желтые скалы Тавра и циклопические нагромождения огромных камней. Они словно бросаются на автобус, но промахиваются и падающей стеной слепо проносятся слева. А справа его тянет в пропасть. Там ласковое Средиземное море и круглая луна, обманчиво простирающая прямую дорогу по темной воде...

Неужели он добился своего, этот белый упрямый автобус? Хребет Тавра резко ушел влево, справа исчезла пропасть. Дорога выпрямилась и за мостом влилась в ярко освещенную приморскую площадь. Это портовый город Силифке — западные ворота провинции Киликия, а мост — через коварную реку Гоксу (некогда Салеф), в которой во время третьего крестового похода утонул легендарный Фридрих Барбаросса, император Священной Римской империи. Автобус останавливается.

На морской косе, среди крепостных остатков сияют отели и бары. Здесь, на берегу, — музыка и ласковая морская волна. А там, в вечерней дымке неба-моря, в окружении разноцветных бабочек-яхт, парит розовый сказочный замок: освещенный прожекторами форт крестоносцев Корикос. На берегу печалит душу мелодия «Незабываемой». Поет замечательный турецкий певец Таркан. Теплый молодой голос тоскует о безвозвратной потере. Зурна протяжно плачет. Ритмично и бесстрастно, как неумолимое время, отсчитывает свои удары барабан. И только в тихих переборах гитарных струн робко рождается надежда.

Автобус опять в пути. Услужливый стюард предлагает кофе и сигареты. Ходит по салону и чиркает дезодорантом или своей зажигалкой. Мое место — в самом конце салона. Заметив, что я достаю сигареты, он улыбается и в очередной раз протягивает открытую пачку душистых сигарет «Турция-2000». Над головой шуршит кондиционер, растворяя струйки турецкого дыма, а за окном гаснут огни города Мерсина, где сошла семья пожилого турка-киприота Сулеймана. Завтра утренний теплоход повезет их на Кипр. В конце салона остались лишь я да дед Мустафа. С самой Антальи тянет он свою бесконечную песню без слов. Ему, верно, кажется, что поет он про себя, но когда вдруг спохватывается, — вязаная шапочка его резко вздрагивает и прячется в заштопанный ворот старого пиджака, а он поворачивает в мою сторону голову и смущенно улыбается. Однако еще полчаса — и будет Тарсус.

Какой он, Тарс Киликийский, город, в котором родился святой апостол Павел? Наверное, он такой же теплый и дружелюбный, как Анталья. В центре, должно быть, на самом высоком месте в окружении христианских храмов — памятник апостолу, не уступающий в величии каменному анталийскому Ататюрку. А может, то монумент-исполин, подобный нашему, что на Мамаевом кургане в Волгограде? В правой руке апостола должна быть Книга жизни, а левой он опирается на тяжелый обоюдоострый меч, как на огромной иконе Александре-Невской лавры в Санкт-Петербурге. У апостола суровое, изможденное лицо.

Тяжелый, проникающий в душу взгляд. Праведно ли ты живешь, человек? Веруешь ли?

Темный, чужой город в стороне от автобана. Безлюдно и даже страшно. Неосвещенные одно- двухэтажные дома. В одном, похожем на автомастерскую, светится витрина с надписями «Auto» и «Gida». Озабоченный «гид», предупреждая о каких-то неприятностях, жестами показывает мне направление движения к гостинице, повторяя на плохом английском:

— Only hotel! No apartments! (Только отель! Не снимать квартиру!)

Узнав, что я из России, он открыто улыбается и советует никуда не отходить от этой главной улицы и идти в тени ее центральной аллеи вдоль узкого канала. На прощание он крепко жмет руку и медленно, смакуя гласные по-турецки, выдает:

— Добрые ветчер, Горбатчов!

Вдруг темная аллея резко обрывается. На небольшой городской площади сияет освещенная юпитерами триумфальная арка, облицованная теплым ракушечником. Вокруг фонтаны и кусты роз. Это Ворота Клеопатры. Сюда по еще полноводной реке Кидн в 41 году до н. э. на золотом корабле под пурпурным парусом прибыла к Антонию из Египта его фатальная Клеопатра. Здесь они стали неразлучными. Здесь великий триумвир возвел на высший пьедестал Богиню любви и не изменил ей до конца. Их медовый месяц в Тарсе пролетел слишком быстро, как и вся их жизнь. За великую любовь они отдали все, оставив лишь память об одном из самых драматических романов древнего мира.

Освещена только главная магистраль города — проспект Ататюрка. На часах лишь половина десятого, а на улице почти нет прохожих. Редкие встречные переходят на другую сторону. Проспект чуть ли не упирается в большую старую мечеть, которая, широко раскрыв двери, предлагает войти. У входа теплый мерцающий свет и длинные ковровые дорожки, уходящие в дальние, освещенные залы. Преодолев искушение войти, перехожу на другую сторону проспекта. Там, под скромной вывеской — гостиница «Ипекоглу хотели», а за стойкой — растрепанный портье в белой рубашке и черных брюках, с опаской читающий мою визитку, но сразу успокоившийся после звонка в полицию. Я уверен, что он звонил именно в полицию, а может быть, хозяину отеля?

— Вам нужен номер? Одноместный? Девяносто тысяч лир, и никаких проблем. — Портье, кажется, совсем не знает английского языка, это лишь обоюдная игра жестов. В номере — две дощатые кровати, сломанный шкаф и две лампы: белая и красная, а все остальное — в общем коридоре.

На улице бестелесный тонкий голос заунывно тянет стихи Корана, растягивая и многократно повторяя последние слова и гласные. Это вечерний намаз. Усиленный динамиками, он, как тревожное эхо, протяжно разносится по темному городу от минарета к минарету: «Ал-ла-а-а...»

В руках моих Библия.

Деяния святых апостолов и Послания святого апостола Павла.

Павел сказал: «Я иудеянин, родившийся в Тарсе Киликийском, тщательно наставленный в отеческом законе, ревнитель по Боге... к братьям, живущим в Дамаске, я шел, чтобы тамошних [христиан] привести в оковах в Иерусалим на истязание. Когда же я был в пути и приближался к Дамаску, около полудня вдруг осиял меня великий свет с неба. Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: «Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?» Я отвечал: «Кто Ты, Господи?» Он сказал мне: «Я Иисус Назорей, Которого ты гонишь...» И Он сказал мне: «Иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам».

Савл был ослеплен этим светом, но чудесно прозрел через три дня.

Вся дальнейшая жизнь Апостола язычников была посвящена великой цели — проповедованию благой вести об Иисусе Христе «эллинам и варварам, мудрецам и невеждам, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния».

И стал он из Савла-гонителя Павлом-проповедником.

Двое в белых тогах подошли ко мне, спящему. Один сказал: «То место, что ищешь ты, — в 20 километрах отсюда».

И это все, что сохранилось в памяти под утро.

Историко-археологический музей размещен в старинном одноэтажном каменном здании бывшего медресе, в котором по контуру прямоугольного двора расположены экс-аудитории и кельи, а в противоположной стороне от входа — недействующая мечеть. Экспонатов мало. Внутренний двор заполнен мраморными остатками древнегреческих колонн, изувеченных арабами скульптур и разбитых христианских гробниц. В одной из комнат выставлена кощунственно оторванная от мумии рука с заупокойными дарами: бусами, ожерельями и браслетами. В другой комнате — изделия из стекла и керамики. Здесь — вазы и кувшины периода Урарту, древнегреческие амфоры и вазы с черным лаковым рисунком, стеклянные сосуды из Финикии, киликийские лепные плошки и кувшины со спиральным орнаментом, сделанным ногтем или раковиной. Главной же моей находкой в этом музее стала карта исторических мест города на стене медресе.